Вадим Панов - В круге времен
Несколько секунд Томба таращился на хвана, понял, что близнец его не подначивает, вздохнул и пробормотал что-то насчёт безгрешной наивности.
– Чем будете платить?
– Мы возьмём машину в аренду, – ответил Скар. – На неделю.
– У кого из вас есть права?
– У всех.
– Машину покажи, – велела Ива.
Махе улыбнулся и поднялся на ноги:
– Пожалуйте в подземелье.
Не колдовское, разумеется, без ужасов и привидений.
Подземельем ушлый хозяин «МТСАВМ» называл вполне себе наземный, многоэтажный и хорошо освещенный гараж, в котором держал большую часть машин.
– Качественный тюнинг требует тишины и не терпит посторонних глаз, – с удовольствием объяснял Томба по дороге. – Процедура должна быть скрыта, чтобы народ ахал только в тот момент, когда машина из ворот выезжает. И не переставал ахать до тех пор, пока другую мою работу не увидит…
Ива демонстративно зевнула.
– Это ведь искусство, что бы кто ни говорил. – А вот теперь, увидев столь откровенное пренебрежение к его любимому делу, Махе стал злиться. – Не всякому, естественно, понятное.
– Микеланджело, – хрюкнула девчонка.
– Когда тебя в последний раз пытались убить?
– Хочешь попробовать?
– Вы сразу друг другу понравились, – хихикнул Бодо. – Как Моцарт с Сальери.
Однако более умный Скар понял, что Ива и шас вот-вот подерутся – со вполне предсказуемым финалом, разумеется, – и громко произнес:
– Ворованных машин много?
И указал на механиков, обрабатывающих дорогое авто до полной неузнаваемости.
– Каждая третья, – машинально ответил Томба. Тут же опомнился, ругнул себя за длинный язык, но хвастаться продолжил: – У меня лучшие в Москве специалисты по перебивке номеров.
– Магия небось выручает?
– Она, кормилица, – не стал скрывать шас. И следующим вопросом попытался перейти к насущным делам: – Вам, кстати, автодом на сколько семей?
– На одну.
– На нормальную, – немедленно уточнила Ива.
– Девочка, ты – гомофоб? – строго спросил Томба.
– Меня мама так воспитала.
– Нас тоже, – поддержал сестру Бодо. Ясно давая понять, что некоторые ценности лучше не обсуждать.
– Мои детишки тоже всё на маму валят, – хмыкнул Махе. – На меня опасаются.
– Бьешь?
– Лишаю сладкого.
– Все говорят, что шасы – домашние тираны, – убежденно заявила Ива.
– Во все четыре уха слышала?
– Давай без расизма, – попросил Скар, многозначительно шевеля нижними конечностями, отчего угрожающе зашевелилась фраза «Тёмные не катят!».
– Она первая начала.
– Она ещё маленькая.
– Ты кого соплей назвал?!
За разговорами дружная компания преодолела сектор легковых автомобилей, прошла мимо модернизированных и готовящихся стать таковыми скутеров, однако добраться до зала семейных фургонов не получилось.
– Хочу вот это! – безапелляционно заявила Ива, заставив процессию остановиться. – Это подойдет лучше. Оно короче и быстрее.
Близнецы внимательно оглядели выбранный сестрой микроавтобус, переглянулись и одновременно совершенно одинаковым жестом почесали в затылках.
– Передумали ехать в путешествие? – язвительно осведомился шас.
– А чем плоха эта тачка? – решил уточнить Скар.
И нарвался на краткую, но энергичную рекламную атаку.
– Как раз наоборот: всем хороша…
Ива остановила выбор на черном, как глаза Сантьяги, «Шевроле Экспресс», наглухо затонированные стекла которого скрывали, судя по всему, весьма интересную начинку.
– …только это не автодом, а передвижной офис, – закончил фразу Томба.
– Меня недавно приняли в крупную фирму, – отрезал Скар. – Мне нужен кабинет.
– Кем взяли?
– Консультантом по вопросам макроэкономики.
– Мог бы догадаться…
– Машина защищена? – Бодо уже сидел за рулем.
– По высшему классу, – заверил Махе. – Обычная броня, динамический «Навский аркан», «Кольцо саламандры» в режиме «Крепость», «Дыхание дракона» для атаки, авиационный пулемет, непробиваемые колеса…
– Хорошо продумано, – одобрил Скар.
– Системы безопасности управляются бортовым компьютером.
– Вижу! – Пальцы Бодо пробежались по сенсорному монитору, после чего молодой хван расплылся в широкой улыбке. – Ива права!
– Я же говорила!
– Берете?
– Да.
– Минимальный срок аренды этого образца – месяц.
– Ты же соглашался на неделю!
– А ещё требуются обязательная страховка и залог. – Хитрый шас понял, что хваны темнят, и решил обчистить их по максимуму. – Не нравится – не берите.
Слухи врали: шасы были не домашними тиранами, а торгово-промышленными.
Четырехрукие переглянулись, молча, без единого слова обсудив сложившуюся ситуацию, после чего Скар неохотно спросил:
– Что включает в себя страховка?
– Порча, угон, ДТП…
– И повреждение в результате боевых действий?
– Обязательно, – кивнул Махе.
– Магический фактор учитывается?
– Обязательно.
– Берем, – решил Скар. – Выписывай страховку по полной программе. – И продемонстрировал платиновую карточку человского банка: – Деньги у нас есть.
Шас расплылся в профессиональной улыбке:
– Я уже говорил, что вы замечательные клиенты?
* * *Складской комплекс «КумарКаргоЭкспресс»
Москва, улица Левобережная,
14 июня, вторник, 16:24
В наше время трудно по-настоящему любить звезды. Не гламурные звезды сцены или телеэкрана с их публичными скандальчиками, целлулоидными ухмылочками и силиконовыми выпуклостями, а звезды. Настоящие звезды с настоящего ночного неба.
Таинственные и манящие.
Далекие предки челов любили их искренне, недосягаемость ночных принцесс казалась божественной, и едва ли не каждая большая звезда получила в вечное пользование особую легенду. Не очень далекие предки челов имели наглость верить в то, что звезд можно достичь, и потому любили их авансом, как солнца, что будут греть их будущие миры. Не очень далекие предки любили звезды до тех пор, пока лохматый физик не отнял у них надежду и не убедил, что людям не дано летать… Челы легко доверяются тем, кто подрезает им крылья, главное, чтобы этот «кто-то» болтал погромче. Мечта умерла, за ней последовал лохматый, и на звезды с той поры смотрят без эмоций. Челы терпеливо ждут того, кто выкинет учение лохматого на помойку.
А вот магам Тайного Города любить звезды ещё труднее. В отличие от челов маги Тайного Города прекрасно знают, что иные миры достижимы, помнят, откуда пришли их предки, и перечитывают мемуары, больше похожие на фантастические романы. А ещё маги знают, что Большая дорога закрыта, и это знание сводит их с ума. Поэтому астрономия в Тайном Городе не прижилась, проиграла точной астрологии, способной хотя бы на предсказания. Но ни одна наука, даже бесперспективная, без энтузиастов не обходится, и умный Зиль Томба был ярким представителем настоящих подвижников. Выходец из хорошей шасской семьи, Зиль с детства восхищался подмигивающими с Млечного Пути огоньками, обожал рассчитывать и перепроверять орбиты небесных тел и наперечет знал все запущенные челами космические аппараты.
Молодой Томба отыскал себя в астрономии, а хитроумный Кумар отыскал Томбу в надежде пристроить к очередной афере.
– Разве тебе трудно сотворить такую мелочь? – вкрадчиво осведомился Урбек, подливая Зилю кофе – строгая мама запрещала будущему научному светилу употреблять спиртное.
– Я…
Больше всего на свете Зиль напоминал вытянутого по одной оси плюшевого мишку: вроде и мягкий, и пухлый, но есть в наблюдаемом образе некая неправильность. Недоделанность какая-то есть, появившаяся из-за полного отсутствия в учёной жизни занятий спортом. Строгая мама не приветствовала опасные единоборства или чересчур активные виды, вроде волейбола, упирала на шахматы и спортивную арифметику, благодаря которым молодой Томба существенно развил мышцы в области таза, и его фигура начала постепенно приобретать форму кегли. До окончательной трансформации было ещё далеко, но задел получился серьёзным.
С лицом тоже вышло не гладко: «академическая растительность» – усики и бородка клинышком – у Зиля получалась хлипкой, солидности не добавляла и украшала учёную физиономию лишь благодаря железной маминой поддержке. Над растительностью нависал толстенный нос, по бокам которого лепились вечно грустные глаза. Зиль любил читать, считать, изучать и пребывать в одиночестве, а потому общаться ему также удавалось с трудом.
– Я…
– Ты, безусловно, гений, – не стал скрывать Урбек. – Я всегда говорил твоей уважаемой маме, что из тебя выйдет толк.
– Вы всегда говорили, что толк из меня уже вышел и навсегда ушел, – робко припомнил астроном. – Ещё в роддоме.
– Мальчик мой, это я говорил твоему ещё более уважаемому папе, проверяя на прочность его железные, как дорога, нервы! А твоей маме я говорил правду и только правду, ведь она смотрела на меня, как Сантьяга ночью…
