Маг особого назначения - Татьяна Соболь

— Черный монах, — равнодушно ответил незваный посетитель, а я отчетливо увидел рисунок обоев, просвечивающийся сквозь тело монаха. Тот кивнул, подтверждая мою догадку. — Да, я призрак. Я первый Хранитель кристалла и до сих пор присматриваю за ним. Порой Хранители встречаются настолько неопытные, да еще и от магии далекие, что волей-неволей приходится их на первых порах подстраховать. А то ведь таких дров наломают, получив в руки такую силищу, — монах ухмыльнулся и двинулся ко мне. — Ты хотел знать, чем можно помочь бывшему Хранителю?

— Да, — кивнул я, бросая взгляд на замершего на диване Мажеровского. Тяжело видеть сильного человека в таком жалком состоянии. Но тут я обратил внимание, что остальные тоже неестественно замерли, даже неугомонная Роксана смотрит в одну точку.

— Что ты с ними сделал? — испугался я.

— Ничего страшного, — отмахнулся монах, склоняясь над Мажеровским и вглядываясь в бледное лицо больного. — Немного притормозил время.

— Ты можешь его излечить? — с надеждой в голосе спросил я.

Черный монах задумчиво покачал головой.

— Я – нет. А вот ты можешь ему помочь. Вот только я не уверен, что он захочет такой помощи.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, теряя терпение. Человек умирает на наших глазах, этот странный призрак говорит, что это можно исправить, а сам время тянет.

— Я имею в виду закрытую страну Шамбалу, в которой до лучших времен спрятан сосуд бессмертия Зиждителя. Если его, — монах кивнул на Мажеровского, — туда отправить, он, возможно, излечится.

— Ну, так значит, нужно его срочно туда отправить! — воскликнул я. — Как это сделать?

— Не спеши, — поморщился монах, покачав головой. — Всё нужно взвесить, каждая активизация ключа должна быть тщательно продумана. Ты же видел, Мажеровский до последнего тянул, прежде чем решился. Миры находятся в хрупком равновесии, которое ни в коем случае нельзя нарушать. Да и захочет ли Мажеровский туда отправиться, ещё вопрос. Обратного хода не будет.

Вот оно что. Мажеровскому и здесь жизни нет и в Шамбале без Эллины даже бессмертие не порадует.

— А что, если…, — хотел я задать следующий вопрос, но Черный монах уже исчез. Я рассеяно оглянулся вокруг, но только натолкнулся на недоуменный взгляд Роксаны.

— Что с тобой? — шепнула она, подойдя ближе. — У тебя такой вид, словно ты только что сделал мне предложение, но сам ещё не знаешь, радоваться этому или горевать.

— Мажеровского можно спасти! — неожиданно громко сказал я. Роксана удивленно приподняла бровь, а Эллина порывисто обернулась ко мне, и в её глазах засветилась такая надежда, что я невольно смутился.

— Как? — спросила она.

— Его можно отправить в Шамбалу. Там он сможет стать бессмертным. Вот только…, — я замялся, не зная, как сказать о неизбежной разлуке влюбленных.

— Что? — тихо спросила Эллина. Я не выдержал взгляда жемчужно-серых глаз и отвернулся.

— Оттуда нет возврата.

Девушка усмехнулась.

— Всего-то? А меня туда можно отправить?

Именно об этом я и собирался спросить Черного монаха за мгновение до того, как он исчез. Но, похоже, эта задачка станет для меня первым экзаменом.

— Не знаю, — нехотя ответил я. — Но думаю, можно.

— А меня? — вклинился в разговор Азар, до сих пор молча внимавший беседе. Я окинул мощную фигуру тролля, арбалет в его руках и сокрушенно покачал головой.

— Боюсь, Азар, тебе придется остаться здесь, — ответил я. Не зря же монах напоминал о хрупкости миров. Перемещение воинствующего тролля в святую Шамбалу может серьезно нарушить это самое равновесие. Иногда ради спасения дорогих сердцу людей, приходится от них отказаться. Это как раз тот самый случай.

Когда Мажеровский ненадолго пришел в сознание, мы кратко описали ему сложившуюся ситуацию. Маг взглянул на Эллину, и ободренный её улыбкой, дал добро на перемещение. Следуя его инструкциям, я открыл портал, в этот раз засветившийся лазурным светом. Мажеровские, взявшись за руки, шагнули в портал, навстречу новой жизни. Лазурь мягко блеснула, поглотив фигуры путешественников, а пару секунд спустя на пол упала янтарная статуэтка, словно выточенная из меда: два человека стоят, взявшись за руки, их волосы треплет ветер перемен, а лица озаряет улыбка.

Азар поднял статуэтку, с легкой печалью всмотрелся в улыбающиеся лица, потом передал статуэтку мне.

— Что это значит, Хранитель?

Вздрогнув от непривычного обращения, я задумчиво покрутил фигурку.

— Думаю, это последний привет остающимся. Похоже, мы все сделали правильно.

Наши влюбленные наконец-то обрели покой и счастье.