Эпоха второсортных злодеев - Сергей Сергеевич Мусаниф
— Машина министерства финансов? — поинтересовалась я.
— Нет, это моя, — сказал Кларк. — Хочешь воды или сока?
— Раньше ты был скромнее, Джон.
— Раньше я был простым копом, а теперь я бизнесмен, — вздохнул Кларк. — Приходится соответствовать. Должен заметить, что быть копом было проще.
— Да, я вижу, как тебе тяжело.
Водитель был предупрежден о маршруте, а вояки — о статусе и задании Кларка, потому как ворота они нам открыли заблаговременно, и даже не попытались заглянуть внутрь машины, а ведь мы могли бы ввозить в страну наркотики или ядерную бомбу, или еще чего-нибудь похуже.
В такие минуты и становится понятно, кому тут принадлежит истинная власть, и президент, за которого я не голосовала, явно не имел к ней никакого отношения.
— Министр настаивал, что дело срочное, так что мы поедем сразу к нему, — сказал Джон.
Мне хотелось побыстрее от всего этого отделаться, так что я не имела ничего против. Наверное, после перелета я выглядела не очень, но кому какое до этого дело? Если уж меня устраивает мой внешний вид, то и министру финансов придется с ним смириться.
Кларк же выспался и был свеженький, как огурчик. Всегда завидовала людям, которые могут спать в самолете. У меня никогда этого не получалось. Лучшее, на что я могла рассчитывать, это задремать минут на сорок в какой-нибудь не слишком удобной позе, после чего обычно чувствовала себя ничуть не более отдохнувшей, чем раньше.
А во время нашего полета мне и этого не удалось. Наверное, я слишком нервничала из-за предстоящей миссии, свалившейся на меня ответственности и потенциальной возможности вернуть хотя бы часть своей прежней жизни. Но в одном я все-така была согласна с Кларком.
Копом быть проще.
У тебя есть закон, которым ты должна руководствоваться, у тебя есть напарник, который прикрывает тебе спину, и тебе почти всегда понятно, кто в этой ситуации плохой парень, и что с ним следует делать. И даже ребята из отдела внутренних расследований, которых мы обычно считали крысиными ублюдками, были куда приятнее, чем агенты ТАКС, ставящие эксперименты в рамках чужих сюжетов и охотящиеся за творцами.
Кстати, об их экспериментах…
— Джон, сначала мне было не до того, а потом не было возможности узнать точно, — сказала я. — Ты не в курсе, как обстоят дела у мистера Брауна? В интернете пишут, что он удалился от своих финансовых дел и уехал из страны в поисках просветления и прочего душевного спокойствия, но это крайне на него не похоже, и я полагаю, что все это чушь слоновья. Что с ним произошло на самом деле?
— Он мертв, — сказал Кларк. — Его застрелили на улице спустя всего пару недель после того, как вы с ним… Я думаю, что ваша встреча сломала его сюжетную линию, после чего он лишился неуязвимости и пал жертвой банальных грабителей.
— А это точно были грабители? Не ТАКС?
— Черт его знает, — сказал Кларк. — Может быть, и ТАКС. Может быть, кто-то из его предыдущих пассий, которой не настолько понравилось их совместное времяпрепровождение. А может быть, это на самом деле была какая-то залетная шпана из трущоб. По крайней мере, его обчистили, сняли часы и вытащили бумажник, но агенты ТАКС вполне могли бы поступить так же, чтобы замести следы. Как, впрочем, и любой другой убийца, если у него в голове больше одной извилины. Не думаю, что кто-то будет сильно грустить по этому мерзавцу.
— Я-то уж точно не стану, — сказала я.
Мой отец, не папа Джон, а настоящий, наверняка бы заявил, что Кристиан Браун заслуживает пули, но я не была в этом уверена. Если это сделала одна из его бывших, с которой он вытворял то, что пытался сделать со мной, то, конечно, никаких вопросов нет. Но если его застрелили агенты ТАКС в рамках того же эксперимента, в котором они свели нас вместе и вывели на нас Мигеля… А они вполне могли это сделать. Просто чтобы проверить очередную свою теорию.
Вопросы справедливости при этом их волновали мало. А на законы они вообще плевали с высокой колокольни.
— Боб, — мягко сказал Кларк. — Ни Джеремайя Питерс, ни Кристиан Браун не относились к числу тех людей, по кому можно было бы скорбеть.
— Я знаю, — сказала я. — Наверное, это просто гормоны.
— Все будет хорошо, — сказал Кларк. — Сейчас мы быстренько разберемся с этой проблемой, и ты сможешь посвятить все свое время заботе о своем здоровье. И о здоровье малыша.
— Малыш сейчас размером с мандарин, — сказала я. — Не думаю, что мне стоит вмешиваться в его жизнь, пока он не подрастет хотя бы до размера картошки.
— Я ничего об этом не знаю, Боб.
— Да я, в общем-то, тоже, — сказала я.
— Тебе надо найти хорошего врача.
— Который заявит, что в первую очередь мне надо избегать всяческих стрессов, Джон.
— Се ля ви, Боб, — сказал Кларк. — Поверь, мне и самому неловко, что так получилось.
— Забей.
— Если бы я заранее знал…
— То ни черта бы не изменилось, Джон.
— Скорее всего, — согласился Кларк.
***
Что было ожидаемо, попасть на прием к теневому министру финансов оказалось куда сложнее, чем выехать с военной базы, на которой мы приземлились. На первом КПП сотрудники службы безопасности проверили нас и нашу машину. На втором КПП с машиной и водителем пришлось расстаться. Мы прошли через шлюз, который просканировал нас на предмет оружия и прочих опасных штук, и погрузились в роботизированный гольф-кар, доставивший нас к главному зданию. На входе нас еще раз проверили, посветили сканерами в лица, и молчаливый сотрудник службы безопасности в очень дорогом костюме отвел на на второй этаж, передав в руки референта в еще более дорогом костюме.
— Министр скоро освободится, — сказал он. — Вы можете подождать здесь.
Поскольку он так и не предложил нам подождать в каком-то альтернативном месте, нам пришлось согласиться. Мы уселись в роскошные кожаные кресла гостиной, отделанной в псевдовикторианском стиле, и референт предложил нам напитки.
Кларк попросил кофе, я от всего отказалась. Мне по-прежнему хотелось побыстрее со всем этим разобраться и отправиться в отель, в ожидании окончательного решения моей проблемы с ТАКС.
Надо отдать министру финансов должное, он действительно не заставил нас ждать слишком долго, Кларк даже кофе не успел допить. Референт приложил руку к уху, выслушал распоряжения начальства и распахнул перед нами массивные деревянные двери, ведущие в кабинет, возможно, самого могущественного человека нашего мира. И, без всякого сомнения, самого влиятельного теневого политика
