Чехов. Книга 2 - Гоблин MeXXanik

— О чем задумались, мастер? — послышался от входа голос призрака.

— Да про мастера иллюзий, который Оксану прикончил, — ответил я.

— И на кой он тебе?

— Да вроде как обещание покойнице дал. Отомстить ее убийце.

— Ага, взял в долг у мертвого, — кивнула Любовь Федоровна. — Это ты зря. Теперь если не исполнишь, призрак тебя в могилу изведет.

— Дух Оксаны я развоплотить могу, — фыркнул я. — Так что это не страшно.

Любовь Федоровна покачала головой:

— Эх, я иногда я смотрю на тебя и диву даюсь. Вроде взрослый человек, рассудительный. А порой такую ересь несёшь, что страшно становится. Ты же вроде некромант, про Владыку Перекрестков слышал, значит?

Я удивлённо поднял бровь:

— Про папу Легбэ? Это же городская легенда.

— Я про Ниибо, покровителя мертвых, — ответила призрак. — Вот если ты призрака развоплотишь, долг не выплатив, он может защитить права мертвого. И взыскать с тебя положенное.

Я не ответил. Снял чайник с плиты, засыпал в заварник ароматный сухих листьев и залил их крутым кипятком. Взял с полки шкафчика кружку, захватил чайник и направился в гостиную. Сел в кресло, налил чая в кружку, сделал глоток и уставился в окно. С каждым днём я открывал для себя все больше нового. То шаманка, то Ниибо, защитник мертвых. Странно, что бабушка не говорила мне о них. Зная Софью Яковлевну, не удивлюсь, если она таким вот образом меня воспитывала и давала набить себе шишки.

— Так что парень, теперь тебе лучше этого мастера иллюзий найти, — продолжила Любовь Федоровна. Призрак вплыла в гостиную и села в кресло напротив, с интересом глядя на меня.

— Гордей тоже его ищет, — ответил я. — Да и мне он нужен. Очень уж я хочу узнать у него по поводу заказчика.

— Так он тебе и расскажет, держи карман шире, — с сомнением протянула хозяйка особняка.

Я промолчал. Сделал глоток чая, откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на лежавший на столе рисунок со схемой. Все упиралось в Васильевскую лавку. Но я не понимал, с какой стороны к этой самой лавке лучше подобраться. И ответ пришел сам собой. Левин! Именно из-за него все это и началось.

— Ох, ты ж! Придумал чего? А то аж светишься, — полюбопытствовал призрак.

— Догадался, как подобраться к лавке, — ответил я.

— И как же? Никак складским работником решил устроиться?

— Увы, но этот вариант не подойдёт, — хитро ответил я. — Действующего адвоката скорее всего не возьмут на работу.

— Так вы на собеседовании лишнего не трепите — и все будет хорошо, — невозмутимо ответила призрак.

Я покачал головой:

— Если это факт вскроется после трудоустройства — меня может постигнуть участь Левина. Так что я хочу пойти другим путем. Допросить одного мертвого работника. Он точно в курсе, почему его убили.

— Твоя правда, — согласилась призрак. — Вариант хороший. Я тоже попытаюсь кое-чего вызнать. Авось получится.

— Спасибо, Любовь Федоровна, — поблагодарил я призрака. И хозяйка особняка робко улыбнулась.

Я сделал глоток чая и отставил в сторону пустую кружку. Завтра после работы займусь поисками. А сегодня пора идти спать.

Ответный ход

Утро началось стандартно. Проснулся я по будильнику, добрел до душа, где привел себя в порядок. Обнаружил развешенную кем-то на сушилке одежду и предположил, что помогла мне с этим Любовь Федоровна.

Призрак нашлась на кухне, где готовила чай. Ей не нужна была салфетка, чтобы взять тяжелый чайник и наполнить кипятком заварник. Из него поднялся пар с ароматом трав.

— Вы меня балуете, — обратился я к хозяйке дома.

Та покосилась на меня с довольной улыбкой и неожиданно похвалила:

— Ты сегодня хорошо выглядишь

— Благодарю. Но боюсь спросить, а вчера было иначе?

— Мне нравится синий цвет, — вздохнула женщина и подошла ко мне, чтобы поправить лацкан пиджака. — Когда-то один мой поклонник носил похожий костюм. Он смотрелся в нем удивительно свежо. Что не помешало потом ему оказаться мерзавцем.

— Мне жаль, — искренне признался я.

— Ты очень хороший человек, мастер Чехов. Чего-чего, а такого не ждешь от некроманта.

— Простите, что разочаровываю.

— Ничего, я еще научу тебя жизни, — пообещала Любовь Федоровна и села на стул.

Я налил в чашку чай и уселся напротив нее. В вазочке лежали свежие мятные пряники, облитые глазурью.

— Промокацию утром принесли к порогу. Фома очень сокрушался, посчитав пряники слишком простыми для вашества, — женщина передразнила манеру говорка помощника и продолжила, — Но я отобрала у него несколько, чтобы ты все же попробовал выпечку.

— Вам понравилось пугать парня?

— После вчерашнего нашего с ним знакомства ваш слуга стал смелее, — с некоторой долей обиды призналась призрачная дама.

— Разве это плохо?

— Иногда приятно пугать кого-то, — вздохнула Любовь Федоровна. — Я потихоньку царапала по дверце шкафа по ночам в его спальне. Скрипела половицами. Даже намертво связала шнурки на его ботинках.

— И как Фома отреагировал?

— Ночью он храпел и даже не проснулся, — призналась дама. — Я за такое поведение сдернула с него одеяло. Но этот увалень ухватил за край ткани и потянул его обратно. Меня аж в стену откинуло!

— Какая жалость, — я покачал головой.

— Не смейся, — фыркнула женщина. — Знал бы ты, как мало у меня радостей в смерти.

— А шнурки?

— Он порвал их, вынул из своего рюкзака новые и вставил в ботинки.

— Но сейчас его напугать будет сложнее.

— Никак не будет, — буркнула Любовь Федоровна. — Фома потерял страх и принес мне цветы.

— Что? — я подавился пряником.

— Гвоздики были красные, — мрачно пояснила призрачная женщина.

— И что с ними не так?

— Они оказались в виде поминального венка!

— Что? — я несколько раз ударил себя в грудь, чтобы выбить из пищевода застрявший там кусок выпечки.

Любовь Федоровна закатила глаза, резким движением сунула ладонь мне в тело и протолкнула сухой пряник в желудок. Я шокировано уставился на нее, но женщина словно не заметила моего взгляда.

— И повесил венок на дверь кладовой, — продолжила она возмущенно. — Еще и намалевал на черной ленте пожелание умирать долго.

— Ну… — я не нашел слов.

— Так меня еще никто не унижал.

— Не думаю, что он намеревался вас оскорбить. Наверно захотел сделать вам приятно.

— Я ему этот венок на голову надену.

— Боюсь, он решит, что вы с ним заигрываете и назавтра закажет вам таких два.

— Свалились на мою голову как топор, — вздохнула женщина и поправила на лбу волосы.

— Прошу вас простить Фому…- начал было я.

— Пусть лучше ухаживает за шиповником у порога. Когда-то это были розы, которые я очень любила. Но они одичали и разрослись пышными кустами.

— Я ему скажу.

— И никаких записок, пожалуйста, — добавила женщина. — Я прекрасно слышу его.

— Обязательно напомню.

Почти в восемь я спустился на первый этаж, а через несколько минут в приемную вошла Арина Родионовна.

— Доброе утро, Павел Филиппович, — весело произнесла она, снимая шляпку и аккуратно размещая ее на полочке, которую Фома приколотил к стене.

Девушка прошла через приемную, села за стол, поставив сумку на подоконник. Включила компьютер.

— Доброе, — ответил я, и сделал глоток свежезаваренного чая. — А доброе оно потому что последнее рабочее. Впереди два выходных.

Секретарь нахмурилась, взглянула на висевший на стене календарь. И задумчиво протянула:

— А ведь правда. Как быстро летит время. Я совсем забыла.

— У вас есть планы на следующие дни? — спросил я и тотчас пожалел об этом.

Не хватало еще, чтобы Арина решила, что я с ней заигрываю. Но, к счастью, секретарша спокойно отреагировала на мой вопрос и ответила:

— Схожу на встречу с подругой, заберу заказ из книжного магазина. Вы наверно посчитаете это очень скучным.

— Главное, чтобы вам удалось отдохнуть.

Я сделал ещё глоток чая:

— Арина Родионовна, вы же открыли запись с девяти утра?

Девушка пощелкала кнопкой мыши и произнесла:

— Все верно. С девяти до двенадцати. Во второй половине дня посетителей нет.

— Отлично, — ответил я и вынул из кармана телефон. — Тогда после двенадцати я постараюсь сегодня завершить дело Соболева. А затем сдам закрытые заявки в министерство Юстиции. Они все оформлены?

— Я еще раз проверю, — торопливо ответила девушка.

— Благодарю.

Я нашел в адресной книге номер Елены Анатольевны, нажал на вызов. И в этот момент дверь офиса открылась, и в зал вошли двое мужчин в форме жандармов.

— Павел Филиппович? — уточнил один из них, обращаясь ко мне.

— Он самый, — ответил я, отменил вызов и убрал телефон в карман. — Чем могу быть полезен?

— Меня зовут