Нерушимый 4 - Денис Ратманов
Опять с центра поля. Сколько времени? Сколько еще нас будут…
Стоп, стоп — так нельзя! Да, пас со своей стороны поля, но их нападающий был вне игры! Он-то стоял на нашей половине! Боковой не поднимает флажок. Судья не свистит, легкой трусцой обозначая движение в сторону моих ворот. А наши все просто встали. Потому что — чистый же офсайд. Ну?
Издевательски усмехаясь, динамовец обошел меня по крутой дуге, развернулся с мячом, ударил, целя в левый угол. Я прыгнул, понимая, что мяч полетел не туда, куда его направил футболист, а в центр. В последний момент выставил руку, но касание пальцев не остановило мяч.
И главное, главное, их больше! Или просто наши не играют. Бегают четверо, Клыков, Микроб, Погосян, Колесо. Левашов поначалу пытался, но, когда его сбили, плюнул. Матвеич тупит, не успевает. Где команда?
Витаутович закрыл лицо рукой. Как бы его энтузиазм не закончился с этим матчем.
Свисток на перерыв. Отдышаться бы. А уже ноль-четыре.
В раздевалке летали бутсы, кричал разъяренный красный Димидко.
— Вы что, суки, сговорились? Да наш Казимирыч и то быстрее! Бегать надо, бегать!
— А смысл? — прогудел Быков. — Видите же, что нас топят. Только дотронешься до них — они падают…
— Вот-вот! — поддержал его Кошкин. — Пробегаешь мимо — их воздушным потоком сдувает! А сами… костоломы, не футболисты.
— Угу, — продолжил Быков, — смысл на товарняке ломаться?
— Сам бы попробовал, — прогундел вечно недовольный Синяк.
В принципе, ветераны правы: игра была нечестной, и мы ничего не доказали бы даже себе. Но ведь мы здесь для того, чтобы отрабатывать взаимодействие!
— Что? Кто? Убью гада! — вызверился на Синяка Димидко. — Поползни! Как мы играть в лиге будем? Так же? Быков — вон с поля!
— А кто вместо него? — мрачно спросил Матвеич.
— Я. Покажу, как надо.
Саныч закончил футбольную карьеру после серьезной травмы ахилла. Не хватало, чтобы он связки порвал.
— Сан Саныч, — попытался вставить я пять копеек, остановить его, но он так посмотрел, что стало ясно: бесполезно.
Матч товарищеский. Замены не регламентированы.
— А ты молчи! Вратарь… — Он задумался, потирая подбородок. — Иди-ка ты, Саня, на скамейку. С тобой все ясно, от тебя сейчас мало что зависит! Пусть, вон, Васенцов постоит, потренируется!
Лёня вытаращил глаза и побледнел, ссутулился, съежился, будто бы желал врасти в землю.
Я сел на скамейку. Отсюда все выглядело еще позорнее. Мяч с центра, один пас, тут же перехват, заброс вперед, и веером, веером, пятеро динамовцев катятся на трех наших защитников, вжимающихся уже во вратарскую.
Мяч накатывается под удар, хлестко звучит под куполом, сетка взлетает… Тощий нескладный Васенцов только расставил руки. Чисто.
И тут вдруг что-то получилось. Наши забегали, вспомнили игру, пошел перепас, держимся в центре, держимся, держимся, под неодобрительный гул трибун. Пас вперед! Сан Саныч вспомнил молодость, рванул напрямик. Мяч аккуратно перелетает через его плечо прямо под ногу — бей! И тут ему в ноги кинулся динамовец. Подсечка, и вот Саныч летит на землю. Покатился, прилег, подскочил в горячке, упал…
Я выбежал на поле, кинулся к нему… Его лодыжка стремительно опухала и синела прямо на глазах. Сильное растяжение или даже разрыв связок — нужен рентген, и срочно.
Такое судья проигнорировать не смог: желтая карточка — динамовцу и пенальти. Виновник тряхнул патлами и возмущенно выматерился.
Витаутович вскочил с кресла, вытянулся, чтобы рассмотреть, что у нас.
Что там было дальше, я не видел. С подоспевшим Кошкиным мы потащили тренера под руки, как раненого бойца — он прыгал на одной ноге, вторую согнув в колене. Только бы не разрыв связок!
Сзади трель свистка.
Гол! Наш первый гол! Трибуны возмущенно взвыли. Я на ходу обернулся и увидел бегущего навстречу нашим орущего Погосяна. Он так разинул рот, что мяч бы пролетел.
Пока тащили Саныча к врачу, тот стоял и смотрел — просто стоял и смотрел. Даже шага не сделал навстречу. Ощупав отекшую лодыжку Димидко, он покачал головой.
— Вывиха нет.
— Растяжение? Разрыв? — обреченно поинтересовался тренер.
Врач пожал плечами:
— Это вам на МРТ надо, так точно не скажешь.
А на поле — опять гол, теперь уже нам.
Команда посыпалась. Со скамейки управления нет — какое управление от Древнего? В поле лидера нет. Игроки не сыгранные, да уже и бросили играть, только обозначали свои места на поле. Вратарь, Лёня Васенцов, еще прыгал, и даже несколько мячей отбил, но больше, конечно, пропустил.
Итог матча: один — восемь.
Завтра в «Лиловском вестнике» будет статья «„Титаник“ на дне».
Молча переодевшись, мы направились к автобусу — будто воры, через запасной выход. Димидко, опираясь на Матвеича и Гребко, доковылял до автобуса. Придерживаясь руками, запрыгнул по ступенькам в салон, уселся на сиденье, повернутое к остальным, где обычно располагались экскурсоводы. В первом ряду устроился Лев Витаутович. Подождал, пока все соберутся, и сказал. Не сказал даже, отчитал Димидко тоном строгого наставника:
— Александр, вы зря вышли в поле. Все равно игра велась нечестно, и вы ничего не доказали бы.
— Задним умом все мы сильны, — проворчал Димидко.
Хоть врачи ему запретили играть, но Саныч уж очень это дело любил, думал, если на полшишечки, то не считается. Психанул, подставился.
Автобус тронулся с места. На площадке перед центральным спорткомплексом толпились болелы, праздновали победу. В их руках мелькали бутылки. Кто-то даже салют пустил.
Витаутович продолжил:
— По-моему, парни держались достойно.
— Ага, держались — обеими руками за поручни. И стояли скалой. То есть недвижимо. Не «Титан», а «Титаник», — с некой долей горечи проговорил Димидко, проваливший свою контрольную.
Он хотел что-то еще сказать, но в сердцах махнул рукой. Причем опечален наш тренер был не своей травмой, а проигрышем.
Я ожидал разбора полетов, но Димидко смотрел в окно и молчал, словно видел там, в черноте, что-то важное. Витаутович тоже молчал. Наши обменивались возмущением, титановцы, кроме Левашова, Гусака и Васенцова, языки поглубже затянули — чувствовали, что накосячили.
Когда приехали в Михайловск, Матвеич и Витаутович сразу потащили Димидко в травматологию, а мы собрались в его квартире ждать результат. Как на игрока мы на Сан Саныча не рассчитывали, но все равно обидно. Да и если Димидко надолго охромеет… Для команды это, конечно, ничего, но для самого Сан Саныча — больно.
Приехали Витаутович, Матвеич и Димидко в одиннадцать. Предвосхищая наши вопросы, Сан Саныч заявил с порога:
— Растяжение. Разрыва нет.
Димидко
