Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5 - Вадим Валерьевич Булаев

… Знакомая полузаброшенная деревня, раскисшая, глубокая колея не знавшей асфальта дороги, тот же самый дом с микроавтобусом во дворе. У ворот стоит Антон с незнакомым вислопузым полицейским в годах и чине майора. О чём-то болтают. «Участковый здешний – догадался Иванов по мрачной, обречённой физиономии стража порядка. – Нагорит же ему от руководства. Двойная мокруха на территории. Не спустят».

Немного поодаль, метрах в двадцати, у припаркованного в конце забора минивэна с логотипом региональной телекомпании скучал мужчина, равнодушно посматривая на серое небо и на дорогу.

При виде подъехавшего Ниссана незнакомец оживился, кому-то позвонил. Со стороны жилых домов, высоко задирая ноги в узких, непригодных для окрестных хлябей туфлях на шпильке, сразу появилась манерно одетая девушка со строгой причёской, спешащая к автомобилю. Разумеется, под зонтом. За ней тяжело шагал мужчина с видеокамерой.

… Репортаж приехали делать. Вчера не успели, теперь выкручиваются. Надоедают соседям и высасывают сенсацию из пальца …

Не успев как следует подойти и представиться, она издали потребовала у выбирающегося из автомобиля Фрола Карповича, безошибочно признав в нём главного:

– Я хочу получить комментарии по поводу убийства! И не вздумайте увиливать! Мне необходимы внятные, чёткие пояснения! Если вы отказываетесь, то немедленно дайте мне телефон вашего начальника, я сама с ним поговорю!

… Далее пошло козыряние фамилиями основных областных силовиков и замов губернатора…

Хамов и хамок не любили ни боярин, ни Сергей.

Скидки на молодость, на неопытность в общении с людьми делать тоже никто не собирался. Воспитание либо есть, либо его нет.

Перед сотрудниками Департамента восходила типичная женщина-звезда, из тех, кто кроме собственного света ничего не видит. Кукла, мнящая себя акулой пера и матёрым интервьюером. Искренне убеждённая в неоспоримости личных интересов перед чужими.

Всё это читалось на её надменном, с оттенком брезгливости лице. Явно чья-то дочка, по блату попавшая на телевидение. Те, кто сами прокладывают дорогу в жизни, ведут себя иначе. Знают, когда можно хамить, а когда надо и поклониться.

Имелось и ещё кое-что, о чём журналистка не догадывалась.

Глупенькая пока не знала, что Фрол Карпович со своими старинными, домостроевскими понятиями не привык к такому обращению и что сейчас разразится буря.

Так и случилось. Окрылённая собственным напором, усердно отработанным и законспектированным на тренингах модных коучей, девушка снизила темп ходьбы, заставляя себя ждать. Примитивный психологический приём, для начинающих, направленный на демонстрацию превосходства и навязывание нужных рамок будущему собеседнику.

Подойдя почти вплотную, она бросила за спину, подбоченившись:

– Эдик! Снимай!

Из висевшей на плече дорогой, кожаной сумки появился профессиональный радиомикрофон. Щёлкнула кнопочка активации, под боярский нос ткнулась обтянутая поролоном груша звукоснимающей мембраны.

Лицо хамки из неприятного умело превратилось в пафосно-деловое, вполне подходящее для вечерних новостей.

Оператор устроил камеру поудобнее. Переместился вправо, ловя нужный ракурс, показал большой палец.

– Представьтесь, пожалуйста, – напоказ вежливо она обратилась к звереющему Фролу Карповичу.

Не говоря ни слова, начальник инспекторов змеёй выбросил вперёд руку. Крепкие мужские пальцы до боли сжали розовенькое, девичье ухо, подтянули голову журналистки к самым губам.

– Ты как себя ведёшь, мерзавка?!!

– Ой! – истерично взвизгнула та, округляя глаза. – Вы что себе позволяете? Да я… Уй-уй-уй…

Весь налёт значимости разом слетел с интервьюерши, оставив под собой не особо скрываемую сущность избалованного ребёнка, не знавшего ни в чём отказа и привыкшего все свои проблемы утрясать с чужой помощью. Родителей, парней или папиков – не важно.

Камера в руках мужчины дрогнула.

– Алиса!

Зачем оператор позвал журналистку, Иванов не понял, списал на растерянность. Не теряясь, инспектор бросился наперерез второму номеру съёмочной группы, краем глаза отметив, как напарник перегораживает дорогу мужику у минивэна.

Нападать не стал. Подойдя поближе, продемонстрировал Печать, дал её рассмотреть, как следует.

Состроил протокольную рожу, сухо сказал:

– Выключай съёмку. Немедленно.

Названный Эдиком не отреагировал, ошалело уставившись за спину парня, где во всю разворачивалась социальная драма.

Фрол Карпович, ловко развернув восходящую звездень к себе боком, перехватил её за шиворот и нагнул ухоженным личиком почти до самой земли.

Пытаясь сопротивляться, журналистка невольно взмахнула руками – и микрофон отлетел в сторону, упав в пожухлую траву под забором. Зонт упорхнул под порывом ветерка, но долго путешествовать на свободе не стал, приземлившись неподалёку, у заброшенного подворья напротив. Сумка соскользнула с плеча и шлёпнулась под ноги. Девушка хрипела от бешенства, однако справиться с сильным бородачом никак не могла.

Прищурившись, тот снова изменил положение жертвы собственных амбиций в пространстве – немного довернул к себе и зажал голову журналистки между колен.

На свет появился брючный ремень.

– Алиса! – повторно взревел оператор, бросаясь на помощь.

В горячке он забыл про Сергея, а зря. Получил о того подножку, мужчина упал, проехался животом по дорожному грунту. Видеокамера грустно отлетела в сторону и чем-то хрустнула.

У минивэна тоже не обошлось без борьбы. Швец удачно крутил руки сипло матерящемуся водителю.

В воздухе взвился начальственный ремень.

Шлепок!

Сочный, с оттягом…

Визг.

Новый шлепок!

Снова!

На третьем взмахе боярин посчитал экзекуцию оконченной и разжал ноги. Девушка плюхнулась на склизкую, размякшую грунтовку, заливаясь слезами и царапая ногтями по земле.

Вскочивший оператор повторно попытался прийти на помощь Алисе, и опять потерпел неудачу. Инспекторский ботинок вновь поддел его ногу, заставляя вернуться в горизонтальное положение.

Водила затих, первым осознав, что всё закончилось.

Отойдя на пару шагов в сторону (чтобы не мешать девушке подняться на ноги), Фрол Карпович с сочувствием, по-отечески обратился к шокированной журналистке:

– Кто тебе воспитание давал?.. Кто учил со старшими речь держать? Ни покорности в тебе, девка, ни смирения… Впрок тебе уроком будет. Уважать надобно тех, кому лет поболе. Вон, на мужиков посмотри. Как один к тебе на выручку рванули. Не убоялись. И рты на запорах держали, не распахивали варежку без надобности… Могли и пострадать невинно по твоей милости. – боярин сокрушенно покачал головой. – Здесь люди умерли, а тебе хоть бы хны… Прославиться возжелала, в телевизоре покрасоваться…

Похоже, наставление прошло мимо куцего мозга нахалки. Она встала на четвереньки, вытерла рукой грязь с губ, подняла замурзанную мордочку, с ненавистью прошипев:

– Да я тебя по стенке размажу!..

– Размажешь, размажешь, – согласился шеф. – Куда ж я денусь… Если сможешь.

Инспекторов очень удивил тот факт, что грязная теледива всемогущим папой не угрожала… Прямо шаблон порвала!

Упорный оператор предпринял третью попытку подняться. В этот раз Сергей ему мешать не стал. Оскальзываясь и невнятно причитая, мужчина подбежал к журналистке, подхватил её под руки, кое-как поднял и потащил к служебному автомобилю. Про сумку он тоже не забыл – повесил себе на шею за ремень.

На месте экзекуции остался лишь девичий туфель, застрявший каблуком-шпилькой в земле.

Антон, видя, что основная часть воспитательных мероприятий окончена, с облегчением отпустил водителя и повернулся к участковому, который так и простоял, не вмешиваясь.

Тютя, а не человек, – читалось сквозь стёкла очков призрака. – Начальства испугался.

У Иванова же отношение к