Юля Лемеш - Дверь
– Он самый. Но дело не в нем. Дело в самом принципе реинкарнации. Если ты живешь как животное, то в последующем получишь тело животного.
– Ну, ты загнул. Получается, что Гаспар был того – плохим человеком?
– Вовсе необязательно, – на меня снова помимо моего желания накатили странные мысли. – Наверное, ему нравилось медитировать, а в теле рыбы, на большой глубине, можно поразмышлять вдоволь. Наверное, он был не любитель суеты. Ему там спокойно было, вдали от людей с их вечными «дай», «надо», «помоги». Ну и о вечном подумать самое то. А потом он очнулся и увидел, что происходит в его мире. И решил это что-то исправить.
– Ты случайно не перегрелась? – потрогав мой лоб, спросил Пиксель.
– Нет. Просто я уверена, что так оно и было.
Тоник разочарованно вздохнул – ему не дали высказать все теории на интересную тему.
– Что-то я раньше не замечал за тобой приступов озарений, – вспомнил Пиксель.
– Я тоже. И не факт что это озарения. Но мне кажется, что со мной что-то странное происходит. Но я бы на нашем месте мечтала только об одном – чтоб все хорошо закончилось.
– Ну и мечтай себе дальше, а я пойду, посмотрю, как они нам ликуют, – буркнул Пиксель, нацелил бинокль и продолжил, – Вот блин, пока мы болтали, они успели и выпить и пожрать. Банкет закончен.
На берегу толклись гомонящие люди. Работники убирали шатер. Как после рок-концерта. Послевкусие события. Им будет, что вспоминать ближайшие сто лет. Если не дольше.
– До утра погодим, а когда они свалят – и мы домой отчалим, – решил Пиксель.
– Надо будет пошариться там. Вдруг что полезное-необычное подберем, – в Тонике проснулся научный мародер.
– Сомневаюсь. Они помешаны на чистоте, – печально напомнил Пиксель.
– Может, это их культовое место, вот и убирают? – мне как-то не верилось, что нормальный человек может так бережно относиться в природе.
Мы по-новой начали задавать Тонику вопросы. Дорасспрашивали до такой степени, что он начал зевать и взвыл.
– Я перенервничал. Я спать хочу. Я имею право на пару полноценных часов отдыха.
Он не уснул. Он вырубился. Пиксель посмотрел на блаженное лицо спящего друга, взял бинокль и ушел снова подглядывать за иноземцами. По его мнению, праздник не удался. Не было многодневного выпивания в честь великого мага, который в ближайшем будущем станет обладателем волшебной палочки.
– Не по-людски это. Поликовали и расходиться начали. Никакого уважения к победителю. Я даже ни одного пьяного не видел.
Подумав, я тоже завалилась на спальник подремать. Слишком много всего произошло – мозг устал. Как только мне приснилось, что я стою перед доской в классе, а на меня рычит наша физичка, раздался возмущенный вопль Пикселя.
– Ты смотри что деется! Нет, я не могу на это смотреть!
Вопреки ожиданиям, бинокль был нацелен вовсе не на берег с шатром, а намного левее.
– Ты что там, в воде рассматриваешь? – удивилась я.
– Деда нашего. Вот идиотина!
На секунду мне почудилось, что он про деда Тоника говорит, но потом все снова вспомнилось и я заволновалась.
Идиотина уже довольно далеко отплыл от берега и странным манером продвигался все дальше.
– Утопнет! Глаза вытаращил! Задыхается совсем.
Подобрав отброшенный Пикселем бинокль, я нацелилась на глаза старого учителя. Капец старикашке. Если он не полный дебил, то пора ему либо повернуть обратно к берегу, либо просто полежать на воде – отдохнуть немного. Хотя оба совета бессмысленны. Похоже, дед совсем выбился из сил и собрался окочуриваться.
– Он за шляпой гребет, – догадался Пиксель и полез в воду.
– Стой! Тебя заметят! Маску и ласты надень! – призывала я.
Обогнув громадный камень, за которым мы укрывались, Пиксель уставился на едва заметную голову старика. Шляпу он не видел. Зато я ее видела. И всеми силами хотела чтоб шляпа была поближе к глупому деду. Надо же – захотел себе трофей добыть. Перед детьми повыпендриваться. Типа – я почти волшебник, раз на мне шляпа победителя состязания великих магов. Фетишист хренов.
Я испугалась, что дед сейчас потонет у меня на глазах. Я понимала, что он знал, на какой риск идет ради зеленой шляпы. Я видела, как до него доходит – все, это конец. Безнадежность. Сейчас силы его оставят и он пойдет ко дну. Глупый старый амбициозный дурак. Нелюбовь ко всем учителям на свете моментально улетучилась. Автоматически я посмотрела на мутнеющий в сумерках берег. Публики оставалось совсем мало, детей не видно. Хотя нет – вон они сгрудились у деревьев. Наверное, в ожидании своего наставника. У которого шансов выжить ноль целых ноль десятых.
Пиксель наверное тоже о чем-то таком думал.
При мне до этого ничего не умирал. Кошмарное чувство полного бессилия путало мысли. Ум жульничал и изворачивался, не желая нести ответственность.
Это же не наш мир. Тут волшебства как у нас машин на дорогах. Вон волшебники по берегу шастают. Не видят, что у них под боком творится. Вот если бы хоть один из них случайно обернулся, посмотрел на озеро… черт, ни фига бы он не увидел, даже шляпу. А если бы увидел? Что я знаю о магии? Туманные советы от Гарри Поттера и прочие фантазии из киношек.
– Че делать-то? – шепот Пикселя напоминал реквием по старику.
И тут во мне проснулось что-то непонятное. Словно снова озарение накатило. Ну да, мы в мире, живущем по другим принципам. Раньше мы действовали как дома, полагались на свои силы и слегка жульничали. А почему бы не рискнуть и не воспользоваться возможностями этого мира? Во мне бурлил деятельный энтузиазм.
Маг он как должен рассуждать? Вот объект, пока живой еще, вот берег. Берег не приблизить никак. Если гора не спешит к Магомету, пусть поторопится сам Магомет, кем бы они ни был. То есть – объект не помер, надо срочно предать ему ускорение в нужном направлении. Желательно, дыхальцем вверх. Блин. Этот объект тут не просто так. Он о шляпе неистово мечтает и просто так от нее не откажется, даже если смерть пришла.
В мозгу произошел бунт и он разделился на противоборствующие лагери – один из которых заткнулся, а второй проснулся, понял, что настала его пора.
У меня возникло странное ощущение, что нет ничего сложного, раз старику нужна шляпа – нужно только немного передвинуть ее. Главное, сконцентрироваться. Почувствовать ее. Не видеть ничего кроме шляпы. Какая она на ощупь? Мокрая, шершавая, шерстяного сукна, плотная, но почему-то не потопляемая. Я так погрузилась в мысли о шляпе, что словно ее в руках держала. И решила, что это не шляпа, а сухой лист на воде. Стоит только дунуть и она легко поплывет по воде. Туда, куда я захочу.
Шляпа сдвинулась с места. Вот она набрала приличную скорость и даже изобразила две волны, как за катером.
В этот момент старик закатил глаза, прощаясь с небом.
Шляпа закрыла старику лицо и замерла.
Так, половина дела сделана.
Я посмотрела на свои руки, правая держала бинокль, а левая сама собой двигалась, вырисовывая странные траектории. Пиксель тоже уставился на мои руки. Как на ядовитых змей. Потом глянул на мой лоб и не раздумывая утер его ладонью.
– Ну и что толку? Теперь дед потонет со шляпой на голове. Но ты старалась. Руки вот так и так, как в индийских танцах.
Почему мне стало неловко, словно меня заподозрили в чем-то крайне неприличном.
– Я тут не причем! – мое возмущение было почти искренним.
– Ну да, так я и поверил. Ты того, давай, буксируй деда к берегу. Только осторожнее, а то большой разгон иногда приводит к опасному торможению и сопровождается хрустом черепушки. Об камни.
Я успела понять наверняка только одно – нужно не отводить взгляда от передвигаемого объекта, верить в исполнение задуманного, максимально использовать воображение, а остальное как-то само собой случается.
Моя правая рука выронила бинокль и начала выписывать фортели. Левая ей помогала. Зрение обострилось, я увидела как старческие руки пошарили по шляпе и передвинули ее себе на грудь. Открыв морщинистое лицо старика, который всего за пару минут дошел до состояния бесповоротно обреченного. Он даже шевелиться уже не мог. Только хватал раззявленным ртом воздух. Некрасиво это выглядело – зубов у него что ли нет?
Потом я вдруг вообразила, что это и не старик вовсе, а бумажный кораблик, как те, что мы в детстве пускали по весенним ручьям. Снова подула в его сторону, рука вперед вытянулась, словно я деда поддерживаю под спину и толкаю потихоньку к берегу.
Плывет! Намокшая бороденка по лицу размазалась. Глаза испуганные, недоверчивые. Я бы на его месте тоже испугалась – вперед ногами плыть не очень удобно, они в разные стороны разъезжаются. Но дед проворно вцепился в шляпу и алчно удерживал ее на грудь. Горящий взгляд фанатика, уверовавшего в свою судьбу.
На нем рубаха белая была. Задралась она некрасиво. Ну я и начала разворачивать старика, чтоб плыл торжественно и культурно. Как аллигатор нацеленный на добычу.
– Осторожно, там камни, – напомнил Пиксель, нервно переминаясь с ноги на ногу.
