Квиллифер - Уолтер Йон Уильямс
Мне показалось, что скоро у отрубленных голов появится компания. Рыцарь-маршал искал не только добычу и собственность, но также приверженцев Клейборна и тех, кто принес ему клятву верности или просто состоял на службе в любом чине. Те, кто голосовал за законы на Ассамблее, также находились в опасности, и очень скоро тюремные камеры здания суда наполнились друзьями Клейборна. Остатки его армии собрали на старом стадионе, на другом берегу реки, где они дожидались решения Берлауды.
О королеве Лорел и ее предполагаемом ребенке, коронованном под именем Эмелин IV, никто ничего не говорил, и никто не знал об их судьбе. Считалось, что они находились под охраной во дворце, когда в него вошла армия, но никаких точных сведений о них не было.
Апрель уже подходил к концу, когда в особняк барона Эвре-ле-Крейга пришло письмо, которое я с радостью принял у курьера. В письме говорилось, что галеон барона, «Констанция», прибыл в Бретлинтон-Хэд с грузом миндаля, фисташек, оливок и сафлорового масла, а также с небольшим количеством драгоценной мирры, и капитан спрашивал, должен ли он продать товар на месте или доставить еще куда-то.
Я сел на баркас, который направлялся в Дорделле, вместе с несколькими купцами, а также – как я подозревал – с несколькими беглецами, скрывавшимися от правосудия королевы. Уже через неделю я оказался в городе Бретлинтон-Хэд, где на утесе с видом на залив стоял замок, и отправился на поиски «Констанции» и ее капитана.
Я имел честь быть первым, кто сообщил капитану Ньюболту, что владельца его корабля казнили за участие в провалившемся мятеже против королевы и что корабль с грузом вскоре будет конфискован Короной в качестве печального результата десятимесячного путешествия. Никто из команды не получит ни пенни, а самому Ньюболту, пусть на нем и нет никакой вины, грозило тюремное заключение.
Я добавил, что у него остался единственный шанс спастись – немедленно покинуть город, пока сюда не явились королевские офицеры.
– Но если вы готовы стать пиратом, – продолжал я, – то можете отплыть в Амберстоун и сказать, что вас захватила команда капера «Метеор». Далее, с корабельными бумагами обратитесь в призовой суд Этельбайта, присовокупив письмо от меня, одного из владельцев разрешения на каперство. А после того как состоится суд, вы и команда получите причитавшуюся вам долю.
– И какой будет доля? – спросил капитан.
Мы торговались в течение часа, и в конце концов я написал письмо, Ньюболт взял запас свежей воды и наутро уплыл. Я провел еще несколько дней в Бретлинтон-Хэд и погулял по городу. Там наступил период беззакония: морские консулы, которые принесли клятву верности Клейборну, сбежали, смотрителя замка никто не мог найти, а оставшихся ольдерменов не хватало для кворума.
Каперы неделями плавали вдоль побережья и захватывали добычу, что приносило мне огромную радость. В конце концов я отправился назад, вверх по реке. Обратное путешествие оказалось неспешным, я наслаждался видами, сидя на передней палубе с «Эпиками» Белло в руках, и величественные классические гекзаметры роились у меня в голове, пока я рассматривал старые замки разбойников, стоявшие на утесах, овец на пастбищах, виноградники на берегах Дорделле, вишневые и яблоневые сады в цвету, холмы и горы, зеленевшие весенними побегами. Бонилле вполне соответствовал своей фальшивой этимологии, но вскоре мне уже не терпелось сойти на берег и заняться своими делами.
Я прибыл в Хауэл, немного опередив саму Берлауду, которая торжественно въехала в город, чтобы встретить своих приверженцев и взглянуть на армию. Артиллерия занималась организацией салюта, двор в резиденции барона покрывал слой пороха, распавшегося на составляющие части и теперь требовавшего ручного смешивания. Я не хотел, чтобы меня взорвали, и старался держаться подальше от пушкарей.
Я развлекался, разглядывая достопримечательности Бонилле. Когда-то он принадлежал империи, и многие прежние имперские структуры сохранились. Больше всего имелось храмов, но остался также и действовавший водопровод, театр, вмещавший две тысячи зрителей, базилика, полная самых разных лавок, части городской стены, стадион на противоположном берегу реки. Я повидал все, что представлялось мне интересным, но избегал стадиона, ведь там под охраной содержали армию Клейборна.
И вот наступил день смотра. Огромные пушки, переданные его светлостью Раундсилвером Короне, выставили вместе с остальной артиллерией, я сидел в седле дикого скакуна Неистового и выглядел настоящим воином в своих помятых доспехах между этими двумя громадными бронзовыми оружиями. Я поднял меч, чтобы отсалютовать, когда Берлауда проезжала мимо в своей карете, и залюбовался ее светлыми волосами, сиявшими в лучах майского солнца; красивое лицо королевы сохраняло неизменную безмятежность. Рядом с ней ехал рыцарь-маршал, который на сей раз избавился от меховой накидки, а его небесно-голубой наряд был усыпан самоцветами и расшит серебряными нитями. Камзол он украсил приносившими удачу амулетами, и я не сомневался, что чувствовал себя превосходно под их защитой. В армии ходили слухи, что он станет маркизом и получит земли из владений герцога Адриана. Ни он, ни королева никак не показали, что узнали меня.
Флория, сводная сестра Берлауды, с группой придворных дам находилась в следующей карете. В этот торжественный день принцесса надела темно-красное платье с алыми королевскими вставками, алая шляпка была сдвинута над карим глазом, темные волосы собраны в пучок на макушке. Она привстала и повернула голову в мою сторону, когда карета проезжала мимо, и даже приоткрыла рот от удивления, а потом рассмеялась, не в силах удержаться, и опустилась обратно на сиденье.
Вне всякого сомнения, она вспомнила шутку о пудинге с корицей.
На следующий день после смотра состоялся грандиозный день памяти лорда Уттербака.
Граф Венлок поставил гроб с телом героя в самом большом храме города, с низким фронтоном и украшенном колоннами с каннелюрами. Теперь храм использовали для лекций, публичных чтений и концертов. Королевский штандарт из повозки Карросиро, который я положил на тело Уттербака, щит на белом фоне с золотой нитью и галунами, накрывал гроб. Аббат со звучным голосом произносил поминальную молитву – тот самый, что обращался к толпе, когда короновали Берлауду. Рыцарь-маршал стоял в своем небесно-голубом костюме, и внуки поддерживали его с двух сторон под локти. Ее величество посетила службу в честь победителя, который укрепил ее трон, как и многие другие придворные. На этот случай она надела шелковое платье цвета сливок, что считалось траурным нарядом для королевы.
В храме находились ветераны Весов Экстона, часть из них имели ранения и опирались на костыли, или их поддерживали друзья. Они
