Дар богов - Анна Сергеевна Одувалова
Парень не доминировал, не давил, он всегда был готов отступить, если я попрошу… Но я не просила, и он занимал все больше и больше моего времени и моей жизни, решая мелкие бытовые проблемы, поддерживая, помогая, балуя. И сейчас, тайно сбежав от него в эти утренние часы, я вдруг осознала, что уже не помню, как это прекрасно – гулять одной. Только в одиночестве можно проанализировать то, что у тебя на душе. Сейчас я чувствую себя так, словно вынырнула из сумрака.
Город лениво просыпается. Несмотря на ранний час, уже открываются кофейни, и туристы с большими сумками лениво бредут на пляж. В лучах рассветного солнца неторопливый, полный утренней жары Монарко снова начинает меня пленять. Воздух наполнен ароматом цветов, свежей выпечки и кофе, а на губах чувствуется соленый привкус моря.
Здесь легко забыть о том, что в мою жизнь снова ворвались неприятные тайны и липкий страх, который может породить только пугающая неизвестность.
Взяв стаканчик латте, я иду в сторону пляжа и чувствую себя почти туристкой. Я могу любоваться длинной аллеей, ведущей к морю, вдыхать запах цветов и никуда не спешить. Почему-то твердо уверена: или застану Дара там, где еще вчера видела большой баннер, приглашающий заняться магсерфом, или на пляже смогу узнать, где искать парня.
Вряд ли он будет рад меня видеть. Но если бы я всегда делала только то, что ему нравится… Не знаю почему, но я уверена: как бы ни рычал на меня Дар, как бы ни винил в произошедшем, если я попрошу его о помощи, он не откажет. Будет больно, если я ошибаюсь. Но и не попробовать я не могу.
На пляже уже людно. Прямо передо мной трое мальчишек упорно пытаются сделать какие-то элементы из цеуньши. Неправильно, криво и травмоопасно. Меня даже передергивает. Один постарше – лет двенадцати – показывает, а мелюзга лет по восемь пытается повторить.
Кривое зеркало работает так плохо, что один из мелких падает навзничь и явно неприятно прикладывается плечом. Хоть тут и песок, но все равно травмироваться как нечего делать.
– Да что ты творишь! – в сердцах бросаю я, ускоряя шаг. С шезлонга привстает полноватая блондинка, наверное, мать, но я не обращаю на нее внимания и продолжаю: – Кто же так «макаку» делает? Плечо вывихнешь. А эти… – указываю на мелких, – повторить не смогут, а переломаться – запросто! Думай, что делаешь и кого подвергаешь опасности!
* * *
Женщина, которая, похоже, планировала устроить скандал, заинтересованно замирает. Видимо, мои слова про травмоопасность заставляют ее задуматься. Мальчишка постарше смотрит на меня с вызовом. Все они такие. Ершистые. Особенно если уверовали в собственную крутость.
– Я хоть как-то делаю, – говорит он. – А девчонки вообще ничего не могут, потому что трусихи! Это мужской спорт! Нам так тренер говорил.
Фыркаю, и, несмотря на то что на мне одежда совсем не для спорта, мягко прыгаю назад с упором на одну руку, показывая, как должна выглядеть настоящая «макака». С прогибом в спине, с заряженными ногами, способными сделать толкающий удар и вынести противника вдвое больше и сильнее меня. Это база. Чтобы сделать ее, мне не требуется даже разминка.
– Ничего себе… А «ласточку» можешь? – потрясенно произносит мальчишка, забыв закрыть открывшийся от изумления рот.
– Без проблем.
Делаю боковое сальто, именуемое «ласточкой», собираю воздушные потоки и вихрем закручиваю вокруг себя песчинки перед тем, как приземлиться.
– Где ты училась? – восхищенно выдыхает он.
– Какая разница где? – Я пожимаю плечами. – Важно – у кого.
– И у кого же?
– У лучших.
– А у нас тренер неделю назад ушел, – со вздохом замечает мама, которая передумала скандалить и смотрит на меня с надеждой. – А вы к нам надолго?
– Нет, на пару недель. – Я с усмешкой качаю головой, слишком хорошо понимая, в какую сторону сворачивает разговор.
– А какой у тебя феникс? – осмелев, спрашивает мальчишка, который продолжает с восторгом таращиться на меня.
– Платина, – говорю я и ловлю в глазах недоверие.
– Правда, что ли? Их ведь очень мало.
– Правда. Я долго и упорно работала, чтобы достичь этого. Много лет. А ты говоришь, девчонки не могут. Девчонки могут все, врал ваш тренер. А вот пытаться делать сложные элементы самим нельзя. Это опасно. Цеуньши не прощает ошибок.
Объясняю мелким азы, буквально за десять минут ставлю правильно руки, и все трое вполне сносно прыгают на песке, выполняя несложное упражнение. Что же за тренер у них был, раз не смог научить элементарному?!
– Нам бы такого тренера, – вздыхает родительница, а я смотрю на волны и вижу среди них сверкающий магией магсерф и Дара. Я угадала, предположив, что увижу его тут.
– Отдайте лучше мальчишек на магсерф, – говорю я. – Там тренер хороший… А хороший тренер – залог успеха ребенка и его безопасности.
– Только к нему не попадешь, – вздыхает женщина.
– Почему же?
– Он только реабилитирует. Сначала надо переломаться до смерти, и только потом он посмотрит. Нет бы работать с нормальными детьми, а не с теми, в экзоскелетах…
– А те, кто в экзоскелетах, ненормальные? – холодно интересуюсь я.
– Ну почему же? – Она тушуется. – Нормальные, но они все равно не смогут…
– Это иллюзия. Девочки не могут достичь успехов в цеуньши, в экзоскелете ходят инвалиды и так далее. И эти вредные заблуждения мешают жить и достигать успеха. Дар знает, что делает, у него самого экзоскелет. Он прошел все этапы, чтобы стать тем, кем является сейчас.
– Я видела его руку…
– Это то, что он готов показывать. Экзоскелет стал частью его, и Дар, как никто другой, знает, как важно научиться принимать себя. Я понимаю его.
– А вы знакомы?
– Учились вместе… – бросаю я и иду по теплому песку к морю, где в обнимку с магсерфами на берегу сидят поджидающие Дара дети. Не знаю, но почему-то при виде этой картины начинает щемить сердце.
Подхожу ближе и присаживаюсь на песок чуть в стороне от учеников. Ветер треплет волосы, и я подставляю лицо соленым брызгам, которые вместе с волной вылетают на берег.
Дар на гребне смотрится завораживающе. Он не стихийный маг, он сам – стихия. Ему идет скорость, адреналин и волны. Глупо это отрицать. И глупо отрицать, что меня это тоже привлекает. Я всегда была такой. Мне нравилась безбашенная дерзость Дара.
Это качество разрушало его и все вокруг, но как же сильно оно меня притягивало! Наверное, поэтому я и выбрала Энджела. Он совсем другой. Спокойный и надежный. Только вот жадно я любуюсь не своим спящим на вилле парнем, а Даром, которому покоряется волна.
Продемонстрировав несколько каких-то сумасшедших элементов, он приближается к берегу. Малышня наблюдает за ним с восторгом. Впрочем, не только малышня, их мамы тоже. Замечаю Оливию, почему-то без подруги. Мне показалось, что они неразлучны.
Едва парень ступает на песок, женщина меняет позу: откидывает волосы, пытаясь привлечь его внимание. Но он сосредоточен на детях. Что-то объясняет, дает наставления. Как всегда, делает шэх. Точнее, как делал раньше. Сейчас я выросла и уже не тренируюсь в группе, когда ловишь каждое слово тренера и ждешь следующей тренировки, гадая, поругают тебя или похвалят.
На меня Дар тоже не смотрит. Но когда детей разбирают родители и возле него остается одна заискивающе улыбающаяся Оливия, Дар выбирает из двух зол меньшее. Меня.
В общем, поступает как хорошо знакомый мне Дар из прошлого. Поворачивается спиной к Оливии, которая уже нацелилась повиснуть на его шее, и, словно не замечая ее, двигается в мою сторону. А я не могу отвести взгляд от его высокой поджарой фигуры. Его волосы мокрые. По торсу стекает вода. Капельки блестят на золотистой коже, и меня ведет от этого вида.
– Зачем пришла?
Холодный голос возвращает меня в реальность.
– Попросить прощения и… попросить о помощи.
– Да ладно, Каро! – хмыкает он со злой горечью.
– Дар, вообще-то я тебя жду, – капризно заявляет Оливия, и в ее сторону удивленно поворачиваемся мы оба.
Дар совершенно искренне интересуется:
– А зачем?
– Ну… в смысле… – теряется она.
Дар берет меня за локоть и ведет вдоль пляжа, бросив через плечо:
– Не жди, не стоит.
– Ты на фига это сделала? – шипит он мне на ухо. – Каро, ну это за гранью! Я не ожидал. Мало того, что ты ворвалась в мою жизнь и заставила снова вспоминать то, что я вспоминать категорически не хочу, так еще и устроила непонятно что у меня дома.
– Дар! Я даже не знаю,
