Грызлобич - Владимир Торин
– Мы поиграем с вами, мой дорогой. Мои маленькие друзья проголодались…
Изобретательность – то, что отличает хитроумного маньяка от обычного скучного и безыдейного убийцы. То, что отличает профессионального охотника от любителя. Здесь нет человека и человека – здесь игроки, сошедшиеся за партией в убийство. Здесь лишь роли: жертва и тот, кто стоит в темном углу.
Любой может похитить человека. Любой болван с иглами и ножами может проводить пытки, но далеко не каждому свойственна изощренность. Многие умеют писать, но не у каждого есть свой… почерк.
У маньяка из переулка Морлокк был свой почерк, был свой стиль и свой особый, уникальный инструмент – или, вернее, инструменты.
А еще у него было искореженное, как консервная банка под башмаком бродяги, чувство юмора.
И если вернуться к почерку, изобретательности и изощренности… Клетки у стены дрожали. Светящиеся глаза не мигая глядели на жертву на столе, множество ноздрей сокращалось, втягивая сладкий и приторный запах «Вкуснятины-18».
К гремлинам мистер Морлокк испытывал неоднозначные чувства. С одной стороны, эти грызливые коварные существа были крайне плохо дрессируемыми, но с другой… они идеально подходили для его плана. Это был его подход. Уникальная особенность. И если бы он все-таки вступил в Общество Злодеев Габена, отринув свою нелюбовь к тамошним высокомерным болванам, его кошмарный почерк стал бы сенсацией, которую обсуждали бы под бокал вина «Кровфф» и сигары «Смоггли» между партиями в шахматы или шуллерский бридж и пытками.
С чего же начать мучения? Что заставит жертву дергаться сильнее и кричать громче? Что может быть утонченнее и безжалостнее, чем предоставить жертве самой выбирать пытки, которым ее подвергнут?
– Голова или лапки? Выбирайте…
Никто в здравом уме не выберет голову. Но ужас и отчаяние – это состояния, которые имеют мало общего со здоровым умом.
Да и мистер Морлокк не любил «голову» – все заканчивается слишком быстро. И все же он был великодушен: он был за свободу выбора.
Мистер Морлокк как две капли воды походил на безумцев, которые порой появлялись в Тремпл-Толл. Стекольщик из Форксвей вырезал у своих жертв орган за органом и менял их на стеклянные копии в теле еще живых людей. Восковой Убийца делал из женщин чудесные и кошмарные восковые статуи, Швея с Гадкого берега отлавливала одиноких прохожих, отрезала у одних жертв конечности и пришивала их другим, создавая многоруких, многоногих монстров, Мистер Кэнди заманивал детей конфетами, перемалывал бедняжек и, смешивая с кипящей карамелью, делал свои конфеты «Куклетто»… их было много в Саквояжном районе. Вспомнить только последнего – Железную Пасть с улицы Гримо, убийства которого держали в ужасе весь Тремпл-Толл…
Да, мистер Морлокк походил на них – у каждого из них был свой Темный Попутчик, – но все же кое-что его отличало. Начать с того, что его Темный Попутчик был более… вещественным, а закончить жертвами: у Морлокка из переулка Морлокк жертвы были особенные. Ни один из перечисленных безумцев на подобное никогда бы не решился. Они бы даже не додумались до такого…
К тому же никого из них не выслеживала сама Зубная Фея. Ну, если не считать Железную Пасть, разумеется.
Мистер Морлокк не боялся ее. Зубная Фея пользовалась его безмерным уважением и едва ли не восхищением. Великолепная! Очаровательная! Безжалостная!
Он много о ней думал. О том, что она делала, как поступала. Следил по газетам за каждым ее шагом. Зубная Фея… она мало, чем отличалась от всех тех маньяков и у нее было в разы больше жертв, чем у всех них вместе взятых. Правда, все ее жертвы до сих пор были живы, но мистер Морлокк считал, что однажды это изменится. Представить страшно, что произойдет, если она попадет в бурю, и ее компасы собьются. Если ее разум захватит Темный Попутчик…
Только Зубная Фея могла остановить Морлокка. Может быть, в эти самые мгновения она уже идет по его следу, может, она стоит за дверью…
Маньяк улыбнулся и прислушался… Нет, там никого нет. Какая жалость!
– Мне скучно, – прохрипел Темный Попутчик. – Надоело…
– Тебе не нравится игра? – удивился мистер Морлокк.
– Уже нет. Не та жертва… Предлагаю заканчивать. Завтра мы снова отправимся в переулок… может, мы поймаем кое-кого, – он выдержал многозначительную паузу, – интереснее. Я проголодался… Выбирай скорее: голову или лапки.
– Можно я хотя бы наслажусь криками?
– Люблю эти крики, – великодушно ответил Темный Попутчик.
Мистер Морлокк кивнул. Он не хотел обрывать игру, но с этой злобной мразью спорить не решался. К тому же он и сам уже хотел есть – из-за работы он частенько пропускал ужин. И правда, можно подкараулить более качественную жертву: он был не в настроении, жертва тоже была не в настроении…
Но доиграть нужно…
Самое приятное во всей игре – то, что жертва знает, что ее ждет. А еще знает, что он не остановится на обглоданных ногах, если выбор будет «лапки». Мистеру Морлокку некуда спешить, а удовольствия от происходящего тем больше, чем дольше происходит пытка.
Кровь, боль и мучения – это еще не все. Эмоции – вот где, таится вся сладость.
Никто не хочет умирать, и все неизменно предпочитают боль. Они мгновенно делают выбор, хоть и продолжают сопротивляться, заявляя, что не станут играть в его игры, обвиняя его в безумии.
– Ну же, мой дорогой. Не огорчайте меня… Личико или пяточки? Здесь нет неправильного ответа. Смелее…
Мистер Морлокк всегда в этот момент думал о родителях. Видели бы они его сейчас! Он переплюнул их, он был тем, на кого они не полагали никаких надежд, но он пошел куда дальше всех своих предков вместе взятых.
Безумие?! Разумеется, он был безумен! Под стать этому городу, квинтэссенция сумасшествия и порочности.
Он не был похож на своих соседей, на людей из аптеки или тех никчемных бедолаг со станции, хотя и выглядел, как они.
Что отличает безумца от обычного человека? Нож в руке? Блеск в глазах? Червоточина в сердце?
Нет!
Идея. Или, если угодно, видение. Особый взгляд, который делит людей на волков и наивных зайчишек, забредших в чащу. Он был таким –
