Михалыч и Максимка - Денис Ган
— Да, был, конфискат. У купцов забрали, что таким товаром промышляют без разрешения на безопасное хранение.
— Ага, у них отобрали, а у себя разместили, и что в итоге?
Михалыч не стал отвечать на этот вопрос пожарника. Это действительно был косяк со стороны милиции. Такие опасные вещ доки нужно бы хранить совсем по-другому, но обычное разгильдяйство кладовщиков не изжить никогда. Уйдёт один тупой — на его место придёт такой же дегенерат, и всё по-новому.
— Так что за странность? — переспросил Михалыч.
— Так я уже сказал! — пожарник почесал затылок. — Повторить?
— Быстро сгорело?
— Именно! Всё очень быстро сгорело, сгорело так, словно кто-то водил огонь специально по всем хранилищам, прожигая дыры в дверях, и сжигал всё, что там было. На моей памяти такого не было, и шаровая молния так себя не ведёт.
— Но то, что это шаровая молния, это точно?
— Точно! Именно она и ничто другое, — повторил ещё раз пожарник, — у неё есть характерные признаки, и они все до единого присутствуют.
Михалыч решил прекратить расспросы эксперта, тем более о характерных признаках, иначе эти расспросы продляться до утра. Главное, что эксперт-пожарник подтвердил слова Пархомыча. Здание умышлено сожгли. С помощью магии создали управляемую шаровую молнию, а поскольку маг не знал где именно хранится то что ему нужно уничтожить, то он просто водил молнию по всему зданию и всё уничтожил.
— Петрушкин? — ответа не было. Михалыч крикнул громче, — Петрушкин! — и злобно добавил, — Твою мать! Где ты там лазаешь?
Бесёнок удовлетворённо потёр за спиной сложенные ладошки и подумал:
— «Кто-то сейчас звезды словит».
— Ты видел куда Петрушкин делся? — поинтересовался Михалыч у Максимки.
— Нет, — нагло соврал бесёнок и представил как Михалыч ругает Петрушкина.
«Маленькая месть — большое достижение, а большая месть — достижение побольше», — любил приговаривать Максимка, когда пакостил кому-нибудь.
— Я больше не нужен? — поинтересовался пожарник.
Михалыч уже и забыл про него.
— А? Что? Нет! — опомнился Михалыч и отпустил его. — Спасибо за консультацию.
— Да-да! Обращайтесь, — попрощался эксперт, удаляясь по закопчённому коридору.
— Максимка, ты же как-то ходил сюда с Петрушкиным?
— Ну, было пару раз, а что надо-то?
— Знаешь, где склад по нашим делам?
— Знаю.
— А чего тогда молчишь? — разозлился Михалыч.
— А ты меня и не спрашивал!
— Быстро показывай! — потребовал Михалыч властным тоном.
Тут неизвестно откуда, словно из-под земли, появился Петрушкин, и Михалыч тут же перенёс всю злость с Максимки на лейтенанта:
— Где ты шляешься?
— Мавродиков тут, — оправдался Петрушкин.
— А ты причём?
— Он меня видел, когда я отстал, и стал задавать вопросы. Я что знал — рассказал.
— А сейчас он где?
— Ушёл.
— Ладно, слишком долго мы тут задержались, то с пожаром, то с осмотром. Проведи меня к нашему хранилищу, хочу там посмотреть.
— Это на этаж выше, — предупредил Петрушкин.
— Пошли давай, — рассержено бросил Михалыч и брезгливо отошёл от опалённой стены. Запах горелого, конечно, тут присутствовал в полном объёме, и всё мокрое. Кучи полусгоревших вещей, папки с документами, оплавленный метал и лужи под ногами.
Поднявшись на этаж выше, Петрушкин привёл к хранилищу. Первое, что заметил Михалыч, это то, что всё, что было в хранилище, сгорело, подчистую, не оставив даже кусочка бумаги или какого-нибудь целого материала как это было в других. Даже Максимка и тот сразу понял, что это хранилище было уничтожено преднамеренно.
— Кто-то нас знатно поимел, — прокоментировал бесёнок и потянул носом, — не пойму я что-то.
Михалыч повернулся к Максимке и переспросил:
— Что именно?
— Что-то улавливаю, чувствую, но оно словно неуловимое вот-вот схвачу, а как только «дотрагиваюсь» — тут же исчезает.
— Чёрная магия? — насторожился Петрушкин, опередив на секунду Михалыча с этим вопросом.
Вместо ответа Максимка ещё пару раз принюхался и двинулся к противоположной стене. Не дойдя до ней пару шагов, он вдруг отпрыгнул и ругнулся матом.
Михалыч поморщился, но сдержался. Он уже понял, что бесёнок наткнулся на сгусток магии, но вот почему он её присутствие сразу не определил…
— Она тут была, — заговорил бесёнок, — зуб даю, что была! Но такое в первый раз. Обычно остаются следы словно грязь, размазанная по стене, много и пакостно, но тут нет ничего, и вдруг в одном месте неожиданный контакт. Кстати, сгусток рассасывается, я уже его почти не чувствую.
— Максимка, что это значит? Объясни! — потребовал Михалыч.
— Не сказал бы, что смогу, но думаю, что тут делали портал, через который пришли и ушли. Портал скорее всего был создан с помощью какой-то жертвы, а значит, и тёмной магии.
Голос бесёнка немного хрипел, и было видно, что ему это даётся очень тяжело, но таков его дар, а сам же бесёнок — дар от волшебства Михалычу.
— Я догадался, я догадался! — вдруг завопил Петрушкин.
Михалыч и Максимка уставились на него, ожидая очередных «божественных откровений». Петрушкин не заставил ждать себя со своей версией.
— Я думаю, кто-то пробрался в наше хранилище, выкрал что-то из улик, а потом, заметая следы, сжёг всё здание! — глаза Петрушкина радостно бегали туда-сюда. В кои века он мгновенно сделал верное предположение, а не вымучивал ответ неделями.
— Если Максимка с порталом не ошибся…
— Не ошибся! — потвердел бесёнок, перебив Михалыча.
Михалыч внимательно посмотрел на Максимку и понял, что тот полностью уверен в своих словах.
— Ну тогда если ты не ошибся, то кто-то создал портал в наше хранилище, пришёл сюда, выкрал улики по одному из дел и, заметая следы, сжёг всё здание.
— Я в этом уверен! — ещё раз подтвердил бесёнок.
— Петрушкин, у тебя опись того, что ту хранилось имеется?
— Имеется, — потвердел Петрушкин.
— Тогда уходим, тут больше делать нечего. День сегодня и так пакостный, да ещё гора трупов утром до этого вот пожара…
— А ты к вечеру опять нажрёшься, — грустно добавил Максимка, прекрасно зная, чего ещё ожидать.
— Не твоё дело, — буркнул Михалыч, — идём!
Глава 6
Газеты и барабан
Уазик трясся на ухабах и скрипел так, словно вот-вот грозился сдохнуть от старости. Машина, перекатывая через кочки, двигалась по разбитой заброшенной дороге, направляясь в сторону старого четырёхсотлетнего городского кладбища. Если посмотреть по сторонам того, что тут прежде называлось дорогой, то можно понять, что люди тут редкость. Не то, чтобы вообще не появлялись, а просто больше не
