Любить сложно, не любить невозможно - Лана Мур
Брат и сестра дождались утра. Оба усталые и не отдохнувшие, они с рассветом принялись за благоустройство дома. Закрепляя карниз в комнате сестры, Ранбир выглянул в окно.
— Это еще кто такой? — недовольно спросил он, кивнув на улицу.
Майра, держа наготове инструменты, подошла ближе и, стараясь не попадать в зону видимости, посмотрела куда указал брат — вдоль кромки леса медленно, как будто что-то высматривая, обходил дом уже два раза замеченный журналист.
— И что его вечно сюда несет? Медом ему здесь намазано? — проворчала она.
— Знаешь его? — Ранбир внимательно смотрела на сестру. — Майра, я же говорил, что нам нельзя слишком сильно сближаться с людьми. Это может быть опасно и для них и для нас.
— Скажи это той продавщице из Кожикоде, дарившей тебе нежные взгляды, — первый раз за два дня развеселилась Майра.
— Я сейчас очень серьезен, — не обратив внимания на слова сестры, сухо прервал ее Ранбир. Откуда ты его знаешь?
— Кажется, это журналист. Он ошивался здесь в день приезда, но я его прогнала, а потом видела, как фотографировал дом, когда… — Майра запнулась, но мужественно продолжила. — Когда гуляла по холмам.
— Он тебя видел? — Ранбир повернулся, и в черных глазах сверкнул огонь.
— Нет, я была очень осторожна.
— Это хорошо, но ведет он себя странно. Готово, — заявил парень, вворачивая последний саморез. — Можешь вешать свои шторы, только дождись, когда гость исчезнет. Кстати, его теперь тоже надо держать под присмотром. Мне не нравится, что он шныряет кругом и что-то вынюхивает.
Незаметно наступил вечер По мере того, как солнце скрывалось за пологими холмами, длинные тени деревьев, неумолимо подползая к одиноко стоящему дому, укрывали его магией древних, скрытых во тьме старины легенд.
Снова поужинав опротивевшими овощами, брат и сестра и эту ночь провели вместе, расположившись в темной комнате, они слушали взлаивания и завывания за стеной, и, чтобы не уснуть, рассказывали друг другу смешные или страшные, а иногда и личные истории. Темнота, как ничто располагала к откровенности и развязывала язык, побуждая говорить то, что при ярком дневном свете ни за что бы не рассказал.
С рассветом Ранбир вернул Майре амулет.
— Держи, — усмехнулся он, наблюдая, как сестра, схватив камень, торопливо завязала его на шее и облегченно вздохнула. — Надеюсь, урок был усвоен?
Майра энергично кивнула, а потом побежала на кухню.
— Ранбир, ты что будешь есть? — громким шепотом, чтобы не разбудить Сахеля, спросила она. — Я хочу большой и сочный стейк.
Сковородка с толстым рифленым дном уже стояла на огне, а сама девушка скрылась в недрах холодильника, но негромкое покашливание, вернуло ее на кухню.
— Сегодня у тебя будет еще вегетарианский день, — круша надежды на вкусный завтрак, сказал Ранбир. — Пока еще придется практиковаться в воздержании, — ответил он на вопросительный взгляд сестры и, протянув руку поверх ее головы, достал баклажан. — Чего застыла? Ты же хотела приготовить завтрак, шевелись, — подтолкнул Майру и прошел к мойке.
Глава 12. Столкновения и откровения
Первые солнечные лучи обрисовали горные вершины, окружая их золотым ореолом. Город начал просыпаться, но народ еще не торопился выходить из домов и открывать лавчонки. Только компания растрепанных молодых людей, не иначе как куролесивших всю ночь, стараясь не шуметь, шла по пустым улицам, время от времени толкая друг друга локтями и приглушенно смеясь, но тут же один из них шикал на остальных, и все примолкали. Они старались избегать широких центральных улиц и петляли по узким, грязноватым переулкам, пробираясь к большому, богатому особняку, вольготно расположившемуся недалеко от Пичола Лэйк.
Неслышно открыв двери, ребята один за другим проникли внутрь и замерли на пороге — в гостиной, у окна, в простой, вышитой шелком тунике и широких штанах, покачиваясь с пятки на носок, сложив руки на груди и глядя на озеро, стоял Аниш. Свернувшись клубочком в широком кресле, куталась в шаль Абхи.
— Вы опять были в лесу? — грозно спросил Аниш, повернувшись к племянникам и сыну. — Разве я вам не говорил, чтобы сидели тихо и не высовывались?
Мальчишки стушевались и отступили, оставив старшего кузена отдуваться за всех.
— Отец, мы хотели воспользоваться эффектом внезапности и напасть, когда Сисодия выберется из логова.
— И как? Удалось? — не скрывая злости, спросил глава семьи.
— Нет, но мы здорово побегали, Абхи, зря ты с нами не пошла, — пискнул один из парней из-за спины брата.
— Охота была руки пачкать, — девушка брезгливо посмотрела на чумазых братьев и перевела взгляд на свои холеные руки с безупречным маникюром.
— Идиоты! — коротко и гневно воскликнул господин Прамара. — Вы ничего не узнали о враге, но зато поставили в известность, что за ним следят. И какой прок от вашей вылазки? Больше никакой самодеятельности, а ты, — он ткнул пальцем в старшего сына, — скажешь Сисодия, что он и его семья приглашены в следующие выходные к нам на праздник. Вечеринка будет маскарадная, а в конце все снимут маски. Там мы и узнаем сколько их приехало и будет шанс убрать всех одновременно. Марш по комнатам! — распорядился Аниш, и парни побежали врассыпную, а из кресла, позевывая, встала Абхи.
— Я же сказала, что они улизнули ночью из дома, — скучающе сказала она и пошла на кухню, там для капризной хозяйки всегда были приготовлены вкусные хрящики.
***В понедельник, Маниш все время до лекций высматривал Майру, чувствуя преследующий взгляд раздраженной Абхи. Не успел он потерять терпение, как в зоне видимости показались длинные стройные ноги в белых кроссовках, голубая потертая джинсовая юбка, темно-синяя майка и гладко зачесанные в хвост волосы.
— Майра, — обрадованно позвал Маниш и пошёл навстречу. Но приблизившись и всмотревшись в усталое лицо, замедлил шаг. — Что-то случилось? — в его голосе слышалась непритворная обеспокоенность. — Ты не пришла в пятницу, я волновался. Может, дашь номер телефона? Чтобы в
