Марика Ми - Выдумщики

Ада почувствовала, как в горле образовался комок. Она быстро сглотнула, но он никуда не делся, а, казалось, только увеличился.

– Мам? – неуверенно позвала она.

Та резко обернулась и испуганно посмотрела на Аду, словно не ожидала ее тут увидеть.

Что-то пробормотала в трубку и бросила ее на подоконник. Села на край стула и жестом указала Аде на соседний.

– Что случилось?

Мать положила руки на стол, сцепила их так, что побелели костяшки пальцев, и сильно вздохнула.

– Марку стало хуже.

– Но все же было хорошо.

– Нет, не было. Просто я думала, зачем тебе об этом знать?

«Может, потому, что он мой брат!» – хотела сказать Ада, но промолчала. Сейчас не время для споров. Она ждала, что скажет мать, но та молчала.

– Насколько хуже?

– Настолько, что ему сильно увеличили дозу лекарств. Так что, думаю, тебе не стоит ехать к нему в пятницу.

– Что?! – не поверила Ада.

Он лежал в больнице уже пять лет, и все это время она навещала его несмотря ни на что, даже простуженная. А теперь из-за какого-то повышения дозы лекарств ей нельзя прийти! Но как так можно, он же не псих, не больной.

– Они сделают ему только хуже! – буркнула Ада.

Комок в горле вырос до чудовищных размеров, и она чувствовала, как он давит, ужасно давит, так что нужные слова никак не выходят наружу.

Мать поднялась. Ее лицо стало еще бледнее, чем обычно. Только сейчас Адель заметила, насколько сильно она изменилась за последнее время.

– Дарья, они же врачи. Им лучше знать, что делать. Ты в этом совершенно не разбираешься, так что не неси чушь. И никаких обсуждений, – добавила она, видя, что Ада хочет возразить. – Я сказала тебе это только для того, чтобы ты знала, почему послезавтра никуда не пойдешь. Иди занимайся.

Она вышла с кухни. Ада сидела неподвижно, только вздрогнула, когда хлопнула, закрываясь, дверь в комнату матери.

– «Ты можешь изменить мир», – горько сказала Ада. – Как же. Я даже не могу заставить мать прислушаться к моему мнению. Хотя бы дать мне высказать его. Изменить мир, ага, уже побежала.

Она поплелась в свою комнату, вытирая рукавом набегающие слезы. Захлопнула ногой дверь и, не снимая тапок, плюхнулась на диван. Потянулась к стене и достала первую попавшуюся картинку.

На ней брат изобразил качели посреди густого сада. Почему-то Ада всегда была уверена, что это именно сад. Хотя ничто об этом не говорило, она чувствовала: не парк, не лес, именно сад с фруктовыми деревьями.

Она прижала картинку к себе, закрыла глаза и тут же провалилась в нее. Легко, как в детстве.

Стояла ранняя осень. Ее почти невозможно было увидеть – деревья все еще были зеленые, а в траве прятались ягоды. Но осень уже витала в воздухе – легкий привкус прелых листьев и умирания. Не запах, лишь его обещание.

– Мы давно с тобой никуда не выбирались, – заметил Марк. – Даже не гуляли нигде. Почему ты не появлялась?

Ада вспыхнула.

– Я появлялась, я появлялась! Мы же с мамой ходим к тебе каждые две недели!

– Ну конечно, – грустно улыбнулся брат. – И я целых полчаса, обдолбанный таблетками, общаюсь с тобой на жизненно важные темы.

– Но я не знаю, как еще, – пробормотала Ада, опуская глаза.

Они дошли до качелей. Марк сел на ближайшие – красные – и с силой оттолкнулся от земли.

– Раньше ты знала! – крикнул он, взмывая в небо. – Раньше ты знала, что, стоит тебе взять картинку и закрыть глаза, мы сможем снова с тобой общаться, как прежде. – Он затормозил ногами и остановился прямо перед Адой. – Что изменилось теперь?

– Я выросла, – сказала Адель, чувствуя, как фальшиво звучат ее слова.

– И ты больше не веришь в сказки, Деда Мороза и в то, что ты можешь изменить мир?

– Откуда ты знаешь про наш разговор с Лаурой?

Марк отклонился назад, запрокинул голову и посмотрел на небо.

– Ну… Может быть, я – плод твоего воображения, и это просто сон. И тогда логично, что я знаю все, что с тобой происходит. Ведь я – это ты.

Ада села на соседние качели, легонько оттолкнулась носком ботинка. Качели пронзительно заскрипели.

– То есть ты ненастоящий? – спросила Адель.

– А это уж тебе решать, сестренка. – Марк снова взмыл в воздух. – В любом случае, мне здесь нравится. А тебе? – Он пронесся мимо нее. – Никому не рассказывай об этом месте, ладно? Пусть будет нашей маленькой тайной. – Он снова резко остановился и спрыгнул. – Ого! Давненько я так не делал, – развернулся к Аде. – Зато здесь ты всегда сможешь найти ответы на любые вопросы.

– Это как?

Марк рассмеялся и протянул Адели руку.

– Пойдем, я покажу.

Он встал за красными качелями и сделал длинный шаг.

– Ра-аз! – Он заговорщицки подмигнул и шагнул еще раз. – Два-а. Три, четыре, пять, шесть.

На «шесть» он остановился и присел на корточки.

– Должно быть, тут. – Он провел руками по земле, скинул опавшие листья, убрал ветки. – А, вот и он! – Марк помахал рукой, в которой был зажат большой серебряный ключ.

– Что это?

Брат прищурился и с сомнением произнес:

– Кажется, это ключ!

– Марк!

Он невинно захлопал глазами.

– А по-твоему?

Ада присмотрелась.

– Очень похож на тот, что я нашла дома.

Марк подошел к ней.

– Ты о чем?

– Лаура говорила – это ключ от Мирграда. Но я не знаю, что это такое.

– Зато я знаю. Это ключ от замка.

– Какого замка?

Марк кинул ключ в листву позади себя.

– Эй, я хотела его рассмотреть! – Ада бросилась к тому месту, куда он упал, пошарила руками по земле, но ключа не нашла. Обернулась к брату. – Зачем ты это сделал?

Марк покачал головой.

– Здесь ты все равно не смогла бы его рассмотреть. Приходи сюда на самом деле, тогда может быть. – Он посмотрел куда-то вдаль и нахмурился. – Не стоит нам тут оставаться. Хотя, конечно, я бы хотел побыть с тобой подольше. – Он подошел к Аде и провел пальцами по ее щеке. – Что бы мама ни говорила, все будет хорошо, да? – Он, сощурившись, смотрел через ее плечо. – И не забывай меня.

– Не буду, только ты не уходи, Марк!

Он снова бросил взгляд вдаль. Ада проследила за его взглядом, и ей показалось, что она заметила среди деревьев темную фигуру.

– Марк!

Порыв ветра поднял сухие листья, закружил их вокруг Адели, принялся ерошить волосы.

– Марк! – звала Ада, пытаясь перекричать шум ветра. Сад таял, исчезали деревья, настороженное лицо брата, даже темная фигура вдалеке, которая так испугала его, тоже растворялась.

– Марк, кто это? – успела спросить Ада. Брат быстро зашевелил губами, но звуков не было слышно.

Адель открыла глаза в своей комнате и с досады стукнула кулаком по стене. Она должна туда вернуться! Вдруг этот темный некто причинил Марку зло? Села на кровати. Голова кружилась, но Ада все-таки встала. Рядом, на полу, лежала картинка с садом, темноволосая девушка на ней смотрела как всегда решительно и сурово. Будто говорила Адели: «Ты должна действовать».

Она вышла и побрела к комнате матери. Нужно было поговорить насчет пятницы.

У матери горел свет, из-за двери было слышно, как она отрывисто говорила.

– Я все понимаю, но они сказали, девочке лучше как можно меньше видеться с ним. Что я могу сделать? – Она порывисто вздохнула. – А она винит меня! Все так изменилось, так изменилось. – Голос ее стал тише, и Адель почти не могла различить слов. Но она продолжала стоять под дверью, прислушивалась к таким знакомым и давно забытым интонациям. Это была мама до того, как ушел отец, когда она была просто мамой, а не надзирателем. Тогда она звала ее Адель и не поучала на каждом шагу, как нужно жить.

Ада помнила очень мало. Когда отец ушел, ей было всего пять, но голос, каким говорила мама до его ухода, она не забыла. А еще ее глаза. Они прежде сияли.

Адель пошла обратно в комнату, забралась с ногами на диван, обхватила колени руками и задумалась. Все изменилось, особенно после того, как пропал Марк. Адель легла на диван и провела кончиками пальцев по картинкам.

– Что с тобой случилось, брат? Что с тобой случилось? Куда же ты исчезал тогда?

Рассвет она встретила с открытыми глазами – уснуть так и не получилось. Несколько раз Ада вставала и подходила к комнате матери, и каждый раз под дверью была видна желтая полоска света: маме тоже не спалось в эту ночь.

Как только встало солнце, Ада подошла к окну, села на край и распахнула створки. Снежинки тут же полетели в комнату вместе с порывом ветра.

Адель перегнулась через подоконник, чтоб посмотреть, проснулась ли пани Марта. Утром старушка всегда распахивала окна и выставляла на улицу кусок пирога и чашку чая. «Для пролетающих мимо», – говорила она. А уж открыть окно – это очень важно, ты посылаешь приветствие дню, а заодно и впускаешь его в свою жизнь. Тогда ничего плохого не случится, просто не сможет произойти.

Но пирога не было на подоконнике, видно, старушка еще спала. Адель посмотрела вдаль, там, за домами, стояла школа, в которую совсем не хотелось идти.