Аркадий Шушпанов - Теневой Дозор
– Ответ неверный, – усмехнулся в усы фехтмейстер.
– Она… девушка друга. – Дмитрий захотел провалиться сквозь мостовую перед старым мастером, читавшим его мысли, как бульварный роман, без всякой магии.
– Того, рыжего? И вас это останавливает?
– Он же мой друг! – Дмитрий понял, что в сердцах сказал это не в Сумраке, а в нормальном, человеческом мире.
А по тому, как склонил голову Рауль, осознал, что погорел. Испанцу тут не требовались слова.
Настоящий ли друг ему Майлгун? Или только приятель по курсам? Они что, съели вместе пуд соли, прошли огонь и воду? Хотя бы дружили с детства, когда происходит самое таинственное, и сопливый мальчишка, с которым вы играли в песочнице и порой разбивали нос, непонятно с чего делается тебе ближе, чем родной брат, на всю оставшуюся жизнь? Ничего этого не было. Майлгун старше его вдвое, хотя и выглядит ровесником, они толком ничего не знают друг о друге, и связывает их только какая-то странная противоположность характеров. Так легко вышло нарушить данное ему обещание! Да, возникшая у взрослых дружба не такая, как вынесенная из детства, но… Дружба ли у них с Майлгуном вообще, если такие мысли приходят в голову?
А Ива? Что у нее сейчас с валлийцем? Может, их короткий «студенческий» роман давным-давно закончился? Хотя, когда Дмитрий в прошлом году угодил под внутренний Трибунал, они все еще были вместе.
Что на самом деле мешало Дмитрию хотя бы намекнуть Иве о своей симпатии? Неужели пресловутое «третий должен уйти»? Или просто вера, что ничего не получится, а потому не стоит и пытаться? Ива всегда относилась к нему покровительственно и заботливо, с высоты своего уровня и возраста. Эта проклятая разница, совершенно незаметная из-за консервации Иной, тоже предательски нашептывала Дмитрию, что нужно оставить все как есть. Ива, конечно, не годилась ему в матери, и постареть ей не грозило в сколь-нибудь обозримом будущем, но все же, все же…
– Прекрасная сеньорита, – фехтмейстер нанес завершающий укол. Испанец отлично знал Машкову, одну из лучших своих учениц, и без труда догадался, о ком они говорят. – Если хотите, юноша, могу дать вам несколько и таких уроков.
– Любовная магия? – криво улыбнулся Дреер.
– Когда-то я был инкубом, – ответил дон Рауль.
Его уровень не позволял младшему даже понять, кем был испанец до прихода в Инквизицию, Светлым или Темным. Впрочем, инкубы встречаются в обоих лагерях. Однако сейчас Дмитрий почему-то уже не сомневался, что дон Рауль в этой своей ипостаси принадлежал Тьме. Вряд ли бывший Светлый, как сам Дреер, спросил бы, услышав о девушке друга: «И вас это останавливает?»
– Чтобы получить любовь женщины, магия не нужна, – развил мысль фехтмейстер.
– Я не пользуюсь магией для себя, – сказал Дреер.
– И не нужно! – подхватил Рауль.
Что он имел в виду, только ли амурные дела, или же все в целом, осталось неясным.
– Но об этом позже, – продолжил испанец. – Я хотел побеседовать о другом.
Они достигли конца улочки. Высокие дома раздвинулись, как занавес, открывая набережную Влтавы. На воде играли огни фонарей.
– Я читал вашу докладную, – сообщил Рауль. – Особенно интересен отрывок о фехтовании с этим…
– Големом, – вставил Дмитрий.
Рауль опустил в карман здоровую руку, извлек небольшую коробочку, напоминающую портсигар с золоченым символом на крышке. В коробочке на мягком черном бархате лежал прозрачный кристалл.
– Я имею честь исполнять должность хранителя нематериальных свидетельств. И позволил себе сделать копию мыслеобраза вашего поединка.
Дмитрий предполагал, что Рауль должен быть боевым магом. Но представить его на должности кого-то среднего между библиотекарем и смотрителем музея… Хотя, учитывая нападение на бернский схрон артефактов шесть лет назад, кому, как не Раулю, возглавить такой пост. Разумеется, у него были права скопировать мыслеобраз, подвешенный на кристалл. Все равно что скачать на флешку. Кстати, такой способ копирования информации появился немногим раньше, чем запоминающие устройства. Мыслеобразы вообще стали широко использоваться где-то в эпоху развития психоанализа.
– Вы допустили ряд ошибок. – Рауль ловил в кристалл свет уличных фонарей и пристально смотрел вглубь. – В первую очередь – потеряли спокойствие и ясность сознания…
«Еще один!» – устало подумал Дмитрий. Ему хватило разбора с Лихаревым.
– Но сейчас это не важно. Мыслеобраз слишком многое искажает. Я хочу, чтобы вы описали мне в подробностях вашего… противника.
– Сначала я подумал, что это голем, – сказал Дреер. – Для себя я все еще так его называю. Но это не голем.
– Верно, – кивнул испанец. – Я таких видел. Остатки того, кого сотворил Бен Бецалель, покоятся в нашем схроне. Их давно перенесли с чердака Староновой синагоги. Тайно, во время войны, после того как голем пробудился и убил немецкого солдата.
– Тот, с кем я дрался, был не из глины. Это была статуя. Не знаю, как описать. Он… как будто из живого камня. – Дмитрий хлопнул ладонями по парапету набережной. – Слов не хватает.
– Это точно был… мужчина, а не женщина?
– Абсолютно. Знаете, он очень мягко двигался для статуи. В Петербурге я видел, как оживает памятник Петру у Михайловского замка. Потом даже заклинание это изучал – «Монументум». Так он когда с пьедестала соскочил – аж земля содрогнулась. А этот двигался как человек… И еще он мог бить магией на расстоянии и защищаться. У него был свой ум.
– Взгляните. – Дон Рауль убрал футляр с кристаллом в карман и вытащил из-за пазухи бумагу, свернутую трубкой. Развернул – и Дмитрий увидел рисунок. Черно-белый, похожий на карандашные иллюстрации в старинных книгах века примерно семнадцатого.
Дмитрий пристально смотрел на Рауля:
– Вы тоже с ним встречались?
Помрачневший фехтмейстер уже засовывал рисунок обратно за пазуху.
– Это вы нарисовали? – не унимался Дреер.
– В меру отсутствия таланта.
– Очень похоже. Кто это? – Дмитрий заговорил быстро, чувствуя, как участилось сердцебиение.
– Старый враг. Но он давно мертв. – Рауль отвернулся и посмотрел куда-то далеко, на другой берег Влтавы.
– Почему вы ничего не сказали комиссии, Эдгару?
– В бою нужна точность, юноша. Точность, а не опасения или глупые надежды.
– Вы должны мне помочь. – Дмитрий почти затараторил. – Я кое-что накопал. Кто-то уже давно занимается похищениями Иных детей по всей Европе. Возможно, и в Азии, но тут нет информации, нужны материалы других Бюро. Они уже лет двести этим промышляют. Я думаю, это какая-то секта Темных, как те же «Братья Регина». Может, они вербуют себе новых членов. А может, опыты на детях проводят, скоты. Никто не поверит в связь этих пропаж, но если вы подтвердите, что статуя реальна… Тогда начнется расследование. Может быть, ваш старый враг с ними, это же зацепка!
– Я сам его убил. – Рауль повернулся и взглянул на Дмитрия. В профиль он больше походил на чешского Мефистофеля, чем на испанского дуэлянта-инкуба, а сейчас и вовсе напоминал постаревшего мафиози. – Вот эта ладонь, – он поднял механический протез, – тогда еще вполне живая, чувствовала, как остывает тело.
– Он был магом? Темным?
– Да. Темным. Сильным. Высшим. А я был молодым. Но способным, как вы, юноша.
– Если он был выше вас рангом, – Дмитрий словно вспоминал прописные истины курсов, – то мог обмануть. Даже подстроить свою смерть таким вот образом. Как вы убили его?
– Рапирой. На дуэли. Не я ее начал, и Трибунал меня оправдал. Я пронзил его мозг.
– А если… – Дмитрий не успел договорить.
В кармане заиграл телефон. Мелодию Дмитрию перекачал его тезка, Светлый Митя Карасев из восьмого «А». На дисплее высветилось «Эдгар».
– Дреер, где вы? – спросил требовательный голос из трубки. – Срочно ко мне! Немедленно!
Дисплей показал: «Вызов завершен».
– Что-то стряслось, – сказал Дмитрий Раулю, который все, разумеется, слышал. – Опять.
– Мы вернемся к нашей беседе, – пообещал тот. – А сейчас я помогу вам по-другому. Вызову такси.
Желтое авто подъехало через полминуты. Рауль не доставал мобильник и вообще не произнес ни слова. И только когда такси уже останавливалось, снова заговорил:
– Вот что, юноша. Я беру вас в личные ученики. Вы можете позвать меня откуда угодно, и я услышу.
– Это честь, Старший. – Дмитрий поклонился, не обращая внимания на таксиста и прохожих.
– Сейчас у меня нет других учеников, – сказал Рауль, когда Дреер уже сел на заднее сиденье. – Кроме той прелестной сеньориты с вашего курса, пани Машковой…
Ах ты, старый шельмец, подумал Дмитрий, чувствуя непривычный укол ревности. Рауль уже захлопывал дверь и, как показалось, ухмыльнулся в усы.
Глава 4
Хотя Дмитрий не говорил водителю, куда ехать, тот почти мгновенно домчал его до управления Бюро. Наверное, сказалась магия Рауля. Больше того, стоило младшему надзирателю, уже вышедшему из машины, потянуться за бумажником, желтая «шкода» без предупреждения сорвалась с места и умчалась. И это при том, что пражские таксисты обычно славились охотой до денежных знаков!
