Карнавал мистических историй - Ирэн Блейк

— А бабушки и дедушки? Они же были?

— Они тоже работали. Они считали, что это слишком опасный вид спорта, вот и отказывались возить. Просто отдали меня в кружок рисования и заставили зубрить английский.

— Тебе это нравилось?

Мама рассмеялась.

— Языки сильно помогли мне в будущем. А вот рисовать я отродясь не умела. Столько времени даром угробила.

— Ты жалеешь, что твоя мечта не осуществилась?

На лице мамы появились мелкие морщинки, казалось она сильно постарела за одну секунду.

— Очень. Каждый раз, видя тебя на катке, я радуюсь, что смогла помочь тебе осуществить мечту.

Таня старалась вспомнить момент, когда в ее сердце пробралась любовь к фигурному катанию, но память молчала. Странно.

Незнакомец подошел к кровати, осторожно заглянул в глаза Тани:

— А ты помнишь свою мечту?

Вот же пристал, зануда. И ответить ему нельзя. Мама точно его не видит.

— Раз сама не помнишь, спроси маму. Она взрослая, наверняка помнит.

Это здравая мысль. Таня почти готова простить все неприятности, которые причинил глупый парень.

— Мам, а как ты узнала, что я хочу стать фигуристкой?

Мама перевернула несколько страниц альбома назад и ткнула пальцем в фотографию. На ней трехлетняя Таня стояла в пышном бальном платье с большими бантами на голове.

— К новому году тебе дали роль Снегурочки. Нужно было выучить достаточно сложный танец. Ты днями вертелась перед зеркалом, повторяя нужные движения. Это было так мило. Словно маленькая принцесса на балу. У тебя отлично получалось и я решила, что не могу лишить тебя мечты. Вот и отвела на каток.

Таня удивленно смотрела на довольную маму и в ее голове путались мысли. Что сейчас было? Какая взаимосвязь?

— Я танцевала у зеркала?

— Да. Во всю орал телевизор, шел какой-то концерт. Ты двигалась в такт музыки и даже пыталась подпевать.

Файлы мозга окончательно зависли. Таня не моргая смотрела на маму: какая связь между катком и танцами под музыку?

— А мне нравилось ходить на каток?

— Сначала ты жутко плакала. Говорила, что тебе очень холодно, а лед ужасно болючий. Думаю, это потому, что приходилось рано вставать и далеко ездить на тренировки. Иногда папа носил тебя на каток прямо спящую. Но потом ты привыкла и была очень довольна. Ведь так?

Таня не знала, что ответить. Весь ее мир рухнул за последние несколько минут. Все то, за что она так боролась и считала своей мечтой, оказалось лишь мыльным пузырем. Страшная догадка осенила ее:

— Значит, это была твоя мечта?

Мама непонимающе смотрела на Таню:

— О чем ты?

Таня обняла маму, прижалась к ее щеке:

— Ты бы хотела, чтобы я осуществила свою мечту?

— Конечно. В этом и есть смысл жизни.

— Спасибо, — Таня поцеловала маму.

— Теперь мы можем поесть?

Таня отстранилась:

— Ты иди, мне нужно позвонить.

— Люблю, когда ты улыбаешься. Ты такая красавица.

Мама вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь.

Милашка в розом склонился над Таней:

— Сделаешь все сама или подуть тебе в ушко?

— Сама справлюсь.

Парнишка засмеялся.

— Тогда мне пора.

Он начал медленно таять в воздухе.

— Кто ты? — опомнилась Таня.

— Просто исполни свою мечту.

Трясущимися руками Таня взяла телефон и долго смотрела на строчку с надписью «Зануда», наконец решилась и быстро нажала вызов. Когда трубку подняли, она выпалила на одном дыхании:

— Ты уже выбрал партнершу?

Борис Иванович с гордостью оглядывал свое большое семейство. Два сына и дочь приехали с семьями на его день рождения, прихватив уже своих детей и даже внуков. Теплый августовский день наполнился веселыми криками. Женщины бегали с тарелками, накрывая праздничный стол под большой яблоней. Дети бегали по саду, вытаптывая траву и полезные посадки.

— Хорошо как, — Борис Иванович взял жену за руку. — Не зря жизнь прожил.

— Ты у меня молодец. Хороший муж и любящий отец.

— Глупый только. Тяжело тебе небось?

— Сейчас это неважно, — жена улыбнулась и вздохнула.

Борис Иванович перестал улыбаться. Его лицо покрылось сеткой морщин, в глазах появилась печаль:

— А раньше? — тихо спросил он.

— Какая теперь разница? Мы по-прежнему вместе и любим друг друга.

Борис Иванович тряхнул головой и улыбка вернулась на его лицо:

— Что уж теперь. Жизнь прожили. Детей вырастили. Некогда думать о пустяках.

Борис Иванович бросил тревожный взгляд на калитку, поджал губы.

— Хорошо, когда дети дома. Ты хорошо постаралась.

— Они обожают тебя.

Словно в подтверждение этих слов, к ним подошла дочь. Игнорируя мать, она обняла за шею отца и поцеловала в лысую макушку:

— Я так соскучилась.

Борис Иванович игриво закашлялся:

— Задушишь отца, шалунья.

Дочь прижалась сильнее и прошептала в ухо отца:

— Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты жил вечно.

— Скажешь тоже. Да я всех замучаю. Сама потом плакать будешь.

Дочь отстранилась, заглянула в глаза отца и серьезно сказала:

— Это будут слезы радости. Понимаешь?

Столько тревоги и тепла было в этом взгляде, сердце Бориса Ивановича готово было выпрыгнуть из груди и упасть к ногам любимой дочери.

— Понимаю, — выдавил он и скупая слеза блеснула в уголках глаз.

Старший сын подошел к ним:

— Опять шушукаетесь? Выглядите, как влюбленные. Прям завидки берут.

— Дурак. Вечно ревнуешь, — дочь презрительно фыркнула. — Пойду к детям. Что-то они притихли.

Отец и сын долго смотрели ей вслед, не решаясь заговорить.

Борис Иванович