Убойный коктейль с зонтиком - Евгения Оман
– Прости его, пожалуйста. – Оле виновато опустил глаза. – Просто ему неприятно смотреть на людей. Профдеформация такая: смотрит на человека, а видит его смерть. Дату, время, причину. Видит и ничего не может с этим сделать. Ни предупредить, ни вмешаться. Вот и привык лишний раз не… – он грустно вздохнул и замолчал.
– Так он – жнец!
Яна прикрыла рот ладошкой: таким громким показался ей собственный голос, и воровато покосилась на одно из воплощений Смерти. Оле в ответ коротко кивнул. Она слышала про жнецов, забиравших души умерших в загробный мир, но никогда не встречала лично.
Кофе варился нестерпимо долго. Посетителей не прибавлялось. Оле болтал ногами, сидя на высоком табурете у стойки. Его брат продолжал изучать свои пальцы, иногда бросая короткие взгляды в окно. В тишине по окнам стучал крупный осенний дождь.
– Не против, если я сама отнесу? – Яна перелила ароматную черную жижу в маленькую белую чашечку. – Хочу услышать мнение о своем творении.
Чашка с мелодичным звоном о блюдце опустилась на столик рядом с тонкими бледными пальцами неприветливого гостя.
– Попробуй, пожалуйста. – Яна застыла напротив. – Хочу знать, как получилось.
– Вполне неплохо, – теперь он уставился в чашку. – В следующий раз можно положить больше перца. Раза в два.
– В следующий раз можно поздороваться, – она грозно скрестила руки на груди, – И удостоить хотя бы одним взглядом того, кто поит тебя кофе. Хотя это и сейчас еще можно сделать.
Он поставил чашку на блюдце и медленно, словно через силу, поднял взгляд на Яну. В льдисто-голубых глазах мелькнуло удивление. Даже рот приоткрыл. По крайней мере, сжатые в тонкую линию губы расслабились. Кажется, он собирался что-то сказать.
– Я же говорил, они тебе понравятся! – Оле с размаху хлопнул его по спине. – Здесь все свои, понимаешь! Людей здесь нет. Так что не будь букой и познакомься с Янчиком.
– Привет, – он робко, словно впервые, улыбнулся, – Спасибо за кофе.
И Яна поняла, что летит в ледяную бездну его глаз, безрезультатно цепляясь за остатки здравого смысла и божественной мудрости. И что готова сделать что угодно, лишь бы это существо почаще улыбалось. Потому что исходящий от него в тот миг спокойный свет хотелось видеть как можно чаще. И как можно чаще слышать этот голос. Низкий, мягкий, словно бархатный. Таким голосом нужно рассказывать сказки. Самые лучшие сказки на свете, за которые не жалко и умереть. Что он, собственно, и делал на своей ненавистной работе. О том, что жнец свою работу ненавидит, она узнала позже. И решила, что должна хоть чем-то скрасить его рабочие будни. Хоть бы и кофе.
Тогда она осознала, что впервые в жизни не готова делиться чем-то со своей второй половиной. Что бывают мысли, чувства и желания, о которых не расскажешь даже самому близкому существу. Тогда она впервые ощутила себя ущербной. Этаким сиамским близнецом, который не имеет возможности уединиться не только физически, но и мысленно. Конечно, в их жизни были романы и со смертными, и с потусторонними сущностями. Но они больше походили на игру. Веселое приключение, которое потом хотелось обсудить друг с другом. В этот раз было что-то другое. Что-то личное.
Она сказала об этом Яну. Ян не понимал. До тех пор, пока на пороге бара не появилась Анжела. Влюбился ли он в нее на самом деле, или просто не хотел отстать от Яны, но оба осознали острую необходимость разделиться. И Ян начал искать способ. Нашел. Вот только раздобыть все составляющие зелья оказалось не так-то просто. Часть из них напоминала злую шутку или ребус без ключа к разгадке. Он трудился над рецептом уже три года, но до сих пор не получил все компоненты. Но для великого алхимика это был достойный вызов. И Яна не сомневалась, что рано или поздно зелье будет готово.
Конечно, не все у нее с голубоглазым жнецом получилось сразу. Поначалу Яна боялась любого неосторожного движения, словно дикого зверя приручая этого покрытого ледяным панцирем ежика. Боялась, что стоит ей хоть немного намекнуть ему о своих чувствах, он выпустит иголки и убежит в неизвестном направлении. Она была мила и приветлива, как и положено радушной хозяйке, но не более. И лишь через год после знакомства решилась сделать первый робкий шажок. Дождливым ноябрьским утром она заметила полный вселенской тоски взгляд в окно, с которым жнец крутил в руках пачку сигарет, и просто поставила перед ним пепельницу с фразой «Тебе можно, если в зале больше никого нет. Только пересядь за стойку». После этого он стал приезжать к самому закрытию бара и сразу садиться за стойку. И сидеть дольше, чем нужно было для того, чтобы выпить чашку кофе. Иногда Яне даже удавалось вытянуть из него что-то более развернутое, чем «Нормально. Работы по горло» в ответ на вопрос «Как дела?», иногда она даже замечала тень улыбки на бледных губах. А ближе к лету он даже начал снимать куртку, невольно демонстрируя татуированные руки. И Яна стала время от времени как бы случайно касаться его вечно холодных бледных пальцев. Он вздрагивал, но не отстранялся.
Ян принципиально вел себя со жнецом по-другому. Не делал никаких поблажек, никак не проявлял излишнего дружелюбия. То ли ревновал, то ли хотел показать, что Яна это Яна и небезразличен жнец именно ей. Эти игры продолжались до Самайна. В ту ночь Яна впервые увидела жнеца без байка и кожанки. В ту ночь Ян подсел за столик к близнецам, нагло выпихнул Оле погулять, поставил перед жнецом стакан с коктейлем и долго что-то рассказывал с таким видом, как будто был готов свернуть ему шею. После этого белокурый вестник Смерти подошел к Яне и робко пригласил ее на свидание. Хорошо, хоть умудрился не покраснеть при этом. Видимо, Оле, наблюдавший эту сцену, краснел за двоих. Краснел и довольно улыбался. В ту ночь они впервые поцеловались.
– Чему улыбаешься? – Яна топнула ногой по воде и отраженный в набегающей волне Ян разлетелся брызгами. – Ну да, влюбилась, как наивная дева. Сам-то ты тоже хорош. У меня хотя бы все взаимно, вроде бы. А ты как та умная собака: смотришь в глаза печально, а сказать ничего не можешь. Признайся уже своей ангелице, может и она по тебе втихаря сохнет.
«Не сохнет». – чужая боль резанула по нервам и Яне стало стыдно за свое счастье. Скорее бы Ян закончил это его чудо-зелье и разделил их раз и навсегда.
Щеки коснулось что-то мокрое и холодное. Яна посмотрела
