Про драконов и людей - Михаил Чумалов
Короче, зрители по обе стороны реки – одни с надеждой, другие с опаской – жаждали увидеть загадочного «Дракона» в деле. Впрочем, западные источники намекали, что и у них припасён некий сюрприз.
Тем временем включился звук трансляции, и пространство бара заполнил хорошо знакомый голос Уезднова:
– …надцать минут остаётся до начала боя. Мы все надеемся, что он войдёт в историю, и это будет незабываемое зрелище! Что покажут звёздно-полосатые? Чем удивят на этот раз? Конечно, они жаждут реванша за неудачи последних месяцев. Но и наши готовы на все сто. Войска рвутся в бой и мечтают всыпать противнику по первое число! Тысячи зрителей собрались здесь, на левом берегу, поддержать наших. Я вижу множество триколоров, они буквально в каждом окне! Чувствуется атмосфера настоящего праздника… А сколько людей сейчас у телевизоров по всей стране… Я даже не берусь предположить. Миллионы! Мы, журналисты, будем с вами до конца. Надеемся, что до победного. Но бой есть бой, в нём побеждает сильнейший… Наша съёмочная группа расставила камеры, картинка будет отличная, это я обещаю. Всё готово к бою! Ну и, конечно, мы все ждём появления «Дракона». Скажу вам по секрету – есть у меня такая информация, – сегодня мы его наконец увидим. Вперёд, Россия!
– Вперёд, Россия! – подхватила сотня голосов в баре.
Красная ракета взлетела откуда-то из тумана на правом берегу и осветила кровавым светом пейзаж за окном и картинку на экране.
– Итак, скоро начало! Мы продолжим репортаж через несколько минут. – И Уезднов исчез с экрана.
* * *
Красная вспышка ракеты осветила бронестекло крыши ангара. Её кровавый отблеск попал на ячеистые экраны в глазницах Дракона. Тут же включились нейронные сети, и десятки тысяч импульсов пронзили громадное тело, активируя сложнейшие системы искусственного организма. Завертелись роторы гироскопических двигателей в хвосте, зелёная кровь ускорила бег по трубкам капилляров, разом приподнялись бронечешуйки панциря. Заработали гидравлические насосы драконьих лап. Включились радары, и боевые лазеры слегка загудели: началась накачка энергии. Лёгкая дрожь сотрясла гигантское туловище оживающего чудовища.
Суперкомпьютер, надёжно укрытый в глубине бронированного тела, выходил из режима гибернации. Подобно мозгу просыпающегося человека, который покидает мир иллюзии и вновь обретает контроль над телом, электронный управляющий центр Дракона протестировал системы аппарата и получил ответ: всё в порядке, всё работает, всё готово к бою.
Гениальный конструктор Дракона впервые в истории технологической цивилизации научил машину генерировать в своём электронном мозгу эмоции, сходные с человеческими. И сейчас Дракон, ощутив нарастающую мощь своего искусственного тела, испытал нечто, напоминающее удовлетворение и возбуждение перед боем.
Три орудийные турели, выглядящие как драконьи головы, завертелись на шеях, сканируя пространство. Инфракрасные датчики высветили тьму ангара и отобразили на глазных экранах его стены и группу мелких двуногих существ, копошащихся возле лап Дракона. Тотчас включились системы распознавания целей, экраны засветились зеленоватым светом. Дракон замер в ожидании. Но Голос пока молчал, и экраны притухли.
Голос был главным. Голос возникал неведомо откуда в самом чреве Дракона. Повинуясь этому внутреннему Голосу, Дракон взмывал в небо, выискивал цели, на которые указывал Голос, и поражал их своими лазерами. Тогда Голос хвалил Дракона за выполненную работу, и тот испытывал состояние, которое человек назвал бы наслаждением.
Пока Голос молчал, Дракон ощущал себя брошенным и несчастным. Всё его естество трепетало от нетерпения, и Дракон прислушивался к себе, боясь пропустить Голос. Когда же тот возникал – а это рано или поздно случалось всегда, – Дракон был готов погибнуть, но выполнить всё, что Голос ему приказывал.
Вот и сейчас Дракон ждал. Тем временем двуногие покинули ангар, и Дракон остался один в темноте.
* * *
Вспышка ракеты осветила красным пространство бара, и на мгновение пиво в бокалах из янтарного стало оранжевым.
– Ой! – вскрикнула Жанна и прильнула к окну. – Уже начали?
Серёга рассмеялся:
– Расслабься, малыш. Рано ещё. До начала минут пятнадцать.
Обращение «малыш» к Жанне показалось Саше забавным, но он сдержал смешок и пояснил:
– Это первая предупредительная ракета. Потом ещё будет две, затем – три. Вот тогда и начнут. Как в театре, знаете… «После третьего звонка вход в зал воспрещён».
– Зачем же они предупреждают? – удивилась девушка. – Ведь это враги! Почему не нападают внезапно? Они глупые?
– Чтобы люди… ну там телевизионщики, техники всякие, обслуга… могли убраться подальше. Наши тоже так делают. Таковы правила.
– Жанна первый раз на войне, – вставил Серёга. – У них в Луганске войну не смотрят.
Жанна поджала губы:
– У нас в Луганске ещё помнят войну настоящую. Мой дядя воевал. С тех пор без двух пальцев на ноге… А это разве война? Шоу, и только…
– Ну не скажи, не скажи… Сейчас начнут, и ты увидишь, какое будет молотилово. Вон в прошлый раз, когда их «носороги» шли, а наши «шмелей» подняли и всех пожгли… Так тут всё тряслось и сверкало так, что полбара чуть не обделались. Все ходуном ходило. И дымом заволокло, ничего не видать. Скажи, Дэн!
– «Носороги», «шмели»… Мальчики, не говорите загадками. Кто они такие? Пожалейте, вы-то в теме, а я – ещё нет.
– «Носороги» – это самоуправляемые боевые машины, – терпеливо объяснил Саша. – Что-то вроде танка, но без экипажа. Могут двигаться по земле, по воде, по дну моря и даже заползать на стены. Способны сами принимать решения. Подбить «носорога» никак не получалось: у них броня двухсотмиллиметровая из какого-то новейшего металлопластика. Но потом у нас появились «шмели». Это дроны с лазерными пушками. Прожигают любую броню на раз. Они-то «носорогов» и пожгли.
– Всё равно не понимаю. А люди где? Война же для людей, а не для машин. Я фильмы про войну смотрела. Так там война – это когда мужичины берут оружие и идут защищать свои дома и детей. Когда здесь свои, а там – враги. Когда «наше дело правое, мы победим»… Вот вы, к примеру, ребята… Ведь наверняка в детстве в войну играли. Вы же мужчины! Вон враг – на том берегу реки. И он идет на Москву. Неужели никогда не хотелось взять в руки автомат и – в атаку. За родину,
