Цепной Койот. Книга 2 - Кира Иствуд
На самом деле у Грача тряслись не только руки: ходили ходуном его плечи, голова и ноги, словно через них пропускали электрические разряды. Лицо покрывали болезненно-красные пятна, которые были заметны даже в темноте. Взрослые были заняты пожаром, так что этот клоун выбрал удачное время попрактиковаться в стрельбе. Хотя слабо верилось, что он решится выстрелить. Духу не хватит.
— Это всё ты виноват! — прошипел Грач, приближаясь. Голос у него звучал хрипло, точно он кричал пару часов к ряду. — Это ты приказал…
Я насмешливо вскинул брови, хотя было не до смеха:
— Приказал что? Явиться сюда с этой ржавой палкой? Тебе нужно к психиатру, деточка.
— П-приказал мне, — упрямо повторил Грач, крепче перехватывая ружьё. Он явно был не в себе, дула прыгали в его руках, как на качелях. — Приказал, сжечь… сжечь биб… библиотеку, — слова пробивались с трудом, словно Грач сам не до конца в них верил.
Чёрные дула смотрели безразлично, а я не мог ответить им тем же. Одно дело, назло всем сгинуть в зимнем лесу, и совсем другое — истечь кровью только потому, что мелкому придурку взбрендило переложить на меня свои комплексы. Я сделал вид, что задумался, а сам переместился чуть левее, к ограде дома. Если перескочу за неё, то этот идиот ни за что в меня не попадёт, если, конечно, вообще решится нажать курок. Я деланно удивился, не скрывая усмешки:
— Приказал? Что за чушь. Адресом случаем не ошибся? Психушка не в этой стороне.
— Врёшь! Ты знаешь, о чём я! — истерично крикнул Грач, его пальцы дрожали на курке. — Ты поймал меня у школы утром, хотел поквитаться за свой велик…
— Так всё-таки это вы прокололи шины? А утром ты отриц…
— Заткнись!
Я поднял руки, как бы сдаваясь, думая только о том, как запихну это чёртово ружьё ему в глотку.
— Ты поймал меня возле школы… утром… сегодня… — продолжил Грач, тяжело дыша, точно после бега: — Пытался выяснить про с-свой дурацкий велик! … Ударил меня!
— Кажется, припоминаю… Это до и после того, как ты пообещал, что меня заживо закопают? И что было дальше, напомни?
Я ещё немного приблизился к ограде, но Грач, заметил и завопил:
— Стой! Ещё раз двинешься и тебе несдобровать! — Его лихорадило, кусая губы он продолжил, — Да, я пообещал, что мы закопаем тебя… и тогда ты засмеялся и сказал… с-сказал… что в курсе, где собираются ребята Дрона. В библиотеке! Ты сказал, чтобы я с-спалил её к… к чертям собачьим, или ты сделаешь это сам, когда мы будем внутри.
Он замолчал так резко, точно ему передавило горло, впился в меня лихорадочным взглядом, будто ожидая, что я признаю вину, сниму с его трясущихся плеч груз ответственности. Надеялся, что я испугаюсь его ржавой двустволки? Шёл бы он к чёрту!
Конечно, я помнил утренний разговор, и да, наверное, я слегка переборщил с угрозами, но эта компашка меня реально достала. Ещё добавилась история с великом, вот и припугнул Грача немного. Он должен был передать послание своему ненаглядному Дрону, чтобы тот подумал в следующий раз, прежде чем на меня выёживаться. Кто же знал, что Грач настолько кретин, что и правда подпалит библиотеку?
Но было ещё кое-что, что я помнил отчётливо, и о чём не мог знать Грач. Например, о том, как у меня онемели пальцы рук, а в груди коротко ёкнуло, стоило произнести те слова про поджог. О том, как на миг остекленели глаза Грача, стоило ему услышать приказ, а с его тупого лица сошли все эмоции, точно их стёрли тряпкой для школьной доски.
— Ты всё помнишь, я знаю! — визгливо крикнул Грач, выдёргивая меня из мыслей. Зрачки его метались, как у умалишённого. — Признай! Ты сказал… сказал мне сделать это. Ты виноват! И не двигайся! Я вижу, знаю, что ты задумал!
— Сказал, ну и что? — я продолжал издевательски ухмыляться, хотя сердце стучало где-то в области горла. — Ты всегда делаешь то, что тебе говорят?
— Ты как-то заставил… Заставил меня!
— Что за бред? Тебе самому не смешно? Помнится, ты так и не вытащил меня тогда из ямы, хотя я просил, не так ли? Что изменилось с тех пор? Может, если я прикажу, чтобы ты башку себе продырявил, и это сделаешь?
Судя по тому, как расширились зрачки Грача, о таком варианте он не подумал. Бледное лицо перекосил ужас. Я успел только вздрогнуть, когда Грач перехватил ружьё и нажал на курок.
От грохота заложило уши.
Боль ошпарила плечо, выбила землю из-под ног.
Я приземлился на копчик, вцепился пальцами в траву, словно это могло остановить бешено вращающийся мир. Шея и левая половина тела онемели до бесчувствия, точно под кожу сунули кусок льда, а голова загудела так, что казалось, ещё немного, и она расколется, как переспелый арбуз.
“Твою мать. Он выстрелил… всё-таки выстрелил…" — ошеломлённо подумалось мне. И тут же испуганно: — "Раз смог, то отступать ему теперь некуда. Остаётся только добить".
Зажмурившись, я дышал сквозь зубы и ждал новой вспышки боли. Но боль не наступала, только сердце стучало, как военный барабан, а второго выстрела так и не прозвучало. Стиснув челюсти, я посмотрел на Грача, ожидая увидеть направленное на меня дуло. Но увидел только напуганный взгляд.
Грач походил на ожившего мертвеца, точно стреляли не в меня, а в него. Пальцы застыли крючьями, ружьё валялось в траве. В нём должен был остаться ещё один патрон… а я даже не был уверен, что смогу сдвинуться с места, до того онемело тело.
На пробу я попытался перенести вес, опершись на руки, и, не сдержавшись, вскрикнул от пронзившей плечо боли. Грач жалко вздрогнул, словно его внезапно поразила икота. А меня, едва волна боли отступила, злобой скрутило, скулы чёрной ненавистью свело, будто внутри опрокинули чернильную чашу. Даже к отцу я такой ненависти не испытывал.
Этот придурок хотел меня убить? Чего же теперь дрожит, как трусливый сопляк?
— Подними ружьё! — гаркнул я, не сдерживая отвращения, от которого сводило зубы. Собственный голос звучал низко и незнакомо. — Подними
