Санкт-Петроград - Евгения Духовникова
— Ёшкин кот... — хотелось выругаться по-настоящему, без эвфемизмов и купюр, но голос, внезапно прозвучавший за спиной, заставил её испуганно замолчать.
— А ведь ты — не курьер.
Рита обернулась. Черноволосый стоял совсем рядом, скрестив руки на груди. Цепь из тусклого серого металла, намотанная на запястье в несколько оборотов, нервно подрагивала.
— Как ты сюда попала? — требовательно спросил он. — Только курьеры умеют подбирать ключи и открывать тоннели. Не считая, конечно, кое-кого из местных. Но на местную ты не тянешь, уж извини.
— "Сюда" — это куда? — севшим голосом пролепетала Рита, с ужасом осознавая, что оправдались её самые худшие опасения.
Черноволосый раздражённо поморщился.
— Вот только не говори, что не заметила, как оказалась в другом мире.
— Что-о? Что я не заметила??
Рита бросила отчаянный взгляд на открывавшуюся с балкона панораму чужого города. Да, чужого: сейчас она яснее ясного видела это. До боли знакомые очертания были безбожно искажены, словно их рисовал по памяти бесталанный художник — так даже в полный штиль отражение в воде всегда будет подёрнуто легчайшей рябью, меняющей пропорции, превращающей прямые линии в волнистые и придающей тем самым обыденному пейзажу легкий флер таинственности и сказочности.
— В другом... мире?..
Она посмотрела на молодого человека, краешком сознания отметив насмешливую ухмылку, игравшую на тонких губах, вопросительно приподнятую бровь, холодный блеск тёмных глаз... Глубоко вздохнула, всё ещё надеясь, что вот-вот очнётся.
Не вышло.
Город всё так же мозолил глаза диссонансом чужеродных фрагментов в привычной картине. Да и черноволосый франт никуда не исчез.
Новая мысль оказалась куда страшнее предыдущей. Перед началом квеста все участники пили либо шампанское, либо сок. Что, если им подмешали туда какую-нибудь бяку?.. А это — результат.
— Мне всё это мерещится, — пробормотала Рита, пытаясь убедить в этом не столько своего собеседника, сколько саму себя. — Это всё нереально, понарошку, не взаправду...
Устроителям квеста придётся дорого заплатить за выходку с галлюциногенами — нет сомнений, дело именно в этом. Никакой гипноз не способен быть настолько реалистичным. А если и способен — тем хуже для них.
Прочь отсюда, немедленно! Сколько ещё будет длиться действие этой гадости — час, два, больше? И что в таком случае делать ей, если всё это — не просто злая шутка, если в основе — хитроумный, тщательно проработанный план? Очень некстати вспомнились журналистские расследования о пропавших без вести, торговцах органами, сектантах, совершающих человеческие жертвоприношения...
Отступив на несколько шагов, девушка круто развернулась и бросилась бежать что есть духу.
— Эй, что с тобой?! — донеслось ей вслед. — Постой! Да погоди же ты!
Позади послышался топот — кажется, черноволосый бросился за ней вдогонку, но у Риты не было времени оглядываться, чтобы удостовериться, он её преследует или кто-либо другой. Не до того сейчас.
В надежде, что движется туда, откуда пришла, она пересекла залу, с размаху толкнула двери, ожидая увидеть коридор с факелами — и оторопело замерла, обнаружив длинную лестницу с перилами из розового мрамора. Ступени были выстелены красной ковровой дорожкой, а слева и справа возвышались вазы с живыми цветами.
Впрочем, у неё не было времени любоваться на всё это великолепие: ноги бы унести. Желательно вместе с головой.
Вниз по лестнице, через бесконечную анфиладу комнат, в глубине которых шевелились призрачные тени, сквозь резную полукруглую арку, мимо каменных изваяний львов, чинно сидящих у её подножия, — Рита могла поклясться, что один из них утробно зарычал, а другой — проводил долгим взглядом.
Чертовщина какая-то.
Но у всего на свете существует логическое объяснение. Наркотический бред — как самое очевидное, само собой напрашивающееся. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы проанализировать ситуацию и сделать закономерные выводы.
— Эй, барышня, постой! Поговорим!
Крик за спиной подхлестнул её будто плетью, заставив ещё сильнее ускорить и без того стремительный бег. Нельзя позволить преследователю её настигнуть. Нельзя расслабляться.
Ещё пара дверей, короткий лестничный пролёт — и Рита оказалась на улице.
Если это место, конечно, можно было назвать улицей.
Прямо у порога плескалась вода канала — от узенькой полоски тротуара его отделял лишь каменный бортик высотой ей по колено. По каналу ползли шлюпки, баркасы и гондолы, судя по скрипу вёсел в уключинах, почти все — безмоторные, хотя мимо дальнего берега шустро пронеслась парусная лодка с красивым резным носом в форме головы колоритного морского чудовища. С ближайшего баркаса раздался громкий приветственный гудок, и "лодка" развернулась, качнула шипастой головой, обратившись водяным драконом. Рита тихо охнула. То, что она вначале приняла за странные треугольные паруса, оказалось крыльями. Изогнув шею, дракон хлебнул воды, расправил крылья, ловя попутный ветер, и, прибавив скорость, скрылся из виду.
А за спиной уже скрипела, открываясь, дверь...
Выбор был невелик: налево или направо. Справа высился мост, на котором наблюдалось необычайно оживлённое для поздней ночи движение. Слева — выстеленная гранитными плитами набережная, переходящая в мрачноватую безлюдную улочку, зажатую между двумя рядами домов, один из которых вырастал прямо из воды.
Укромное место или публика?
Спрятаться или позвать на помощь?
Ясен пень, в стандартных условиях следовало не раздумывая выбирать первое. Но сейчас, в состоянии клинического бреда рассчитывать на помощь прохожих было бы наивно. Она не владеет собой и не может поручиться, что из окружающего — иллюзия, а что — реальность. Кем при ближайшем рассмотрении обернутся те люди на мосту? Если это, конечно, люди, а не порождения её воспалённого подсознания.
— Северная, мать её, Венеция, — процедила Рита сквозь зубы, поворачивая налево и переходя на бег.
У неё никогда не было сожалений по поводу отсутствия в родном городе вот таких каналов. Да и в настоящей, итальянской Венеции она никогда не была. Как её воображение сумело создать столь правдоподобную картинку?
Переулок и правда оказался безлюдным. Очень скоро он сузился настолько, что она могла бы коснуться ладонями противоположных зданий. А затем — нырнул в подворотню и резко оборвался, обернувшись крошечной круглой площадью с фонтаном в центре. Изо рта толстой пузатой рыбины с мелодичным журчанием падали тонкие струи. Кроме этого умиротворяющего звука ничто не нарушало царившую здесь тишину.
Оглядываясь через каждый шаг, Рита подошла к фонтану и бессильно рухнула на землю. Кажется, ей удалось оторваться от погони.
И
