Богач, шикарен и горяч - Ева Финова
– Нет уж, вы будьте добры, предъявите свои пропуски, которые бы позволили вам находиться на этом этаже. И вообще, Винистер, что на тебе надето? Что ты здесь забыл?
Смерив брата из полиции нравов ещё более строгим взглядом, секретарь Эттенгофа поспешил разогнать собравшуюся толпу, пока сынок хозяина не учинил очередной скандал. А это, как известно немногим, было совершенно противопоказано всему отелю «Метрополь» в ближайшие дни, чтобы Харви не передумал предоставить своему преданному сотруднику столь долгожданный отпуск.
– О, да! – послышалось из-за двери.
Краска стыда заиграла на лицах постояльцев с новой силой. Извиняясь, они поспешили ретироваться обратно в свои номера, оставались лишь Мадеус, Винистер и три репортёра.
– Так, пройдёмте вниз, и я вас внимательно выслушаю.
– Но…
– Мы, сотрудники отеля, чтим право молодожёнов на уединение! – сокрушённо выдохнул секретарь, пометив в уме непременно решить этот вопрос в пользу скорейшего превращения маленькой лжи в большую, хоть и неприятную, правду.
– Да что вы говорите?! – изумился Мад.
– А вам, дорогой Мадеус, я бы не советовал ссориться со мной, в противном случае буду вынужден пожаловаться Харенсу Госту лично! – сделав многозначительное ударение на последнем сказанном слове, секретарь Харви смерил всю пятёрку строгим взглядом.
– Месяц без колбасы и котлет, – пригрозил он младшему брату, когда тот вздумал раскрыть рот, чтобы возразить.
Надув губы от обиды, тот развернулся и послушно отправился к лестнице, ведущей обратно в холл отеля. Мад, пятясь, не отставал. Настала очередь репортёров.
– Но… имя вы скажете? Хотя бы имя, без фамилии.
– Ни в коем случае, – Винвиг театрально закатил глаза, будто услышал сущую глупость. – Как вы можете подозревать меня в предательстве тайны уединения молодых влюблённых? Как вы можете только заподозрить меня в этом? Вот вам было бы приятно, если бы вас застали, допустим, в туалете и в самый разгар потуг?
Смутившись, репортёры поняли для себя одно – секретаря Эттенгофа не переиграть на собственном поле. И потому разочарованно отправились вслед за невезучими сотрудниками полиции нравов, явно намереваясь написать о жарком утречке в третьем Гранд-люксе отеля «Метрополь» с указанием в главной роли некоего «мистера-И», что бы означало мистера инкогнито, который занимался страстной любовью с «миссис-И», потому что секретарь Харви, хотел того или нет, раскрыл маленькое тайное обстоятельство: «он» и «она» – молодожёны, а значит, уже оформили отношения, как того и требовали законы приличного курортного городка по имени Нанс. И только одна сторона была в корне против подобного стечения обстоятельств.
* * *Эбигайль Кросс
Очнувшись после жаркой любви раздетой в постели, но под белоснежной простынкой, она была настолько ошеломлена, не передать словами. Но, несмотря на это, быстро опомнилась и задалась насущным вопросом:
– Где моя одежда?
– М-м-м… ты была неподражаема.
Вдобавок к сказанному, Райен Эттенгоф повернулся на живот, обнажая взору ошалевшей Эбигайль спину, усеянную свежими синяками и мелкими ссадинами, явно ожидая совершенно иной реакции, нежели та, которая последовала затем.
– Ой!
Девушка в изумлении прикрыла ладошкой рот и попыталась совладать с собственным «я», чтобы хотя бы воспринять увиденное спокойно, а затем уже понять, как такое произошло.
Не помогло.
– Этого не может быть! – завопила она, укутываясь с ног до головы в белоснежный пододеяльник.
Отвернувшись спиной к пострадавшему сердцееду, она наконец обнаружила свою одежду и прикусила губу до боли, чтобы убедиться в реалистичности происходящего.
– Вот только не надо сейчас строить из себя недотрогу.
Кровавые разводы на простыне чудесным образом напоминали об одном важном обстоятельстве.
– Право слово, я был шокирован! Настоящая буря эмоций кипела между нами во время наше…
– Нельзя, – растерянно перебила его девушка. – Нет, в это нельзя верить. И я не буду.
Собравшись мысленно, Эбигайль соскочила с кровати и наискорейшим образом приступила к обратному одеванию, а опытный сердцеед обернулся и вальяжно откинулся на подушки, совершенно не смущаясь собственного разнузданного вида.
– Это было великолепно, – вколачивал он гвозди в крышку гроба пылкой любовницы. – Но ты зря переживаешь, я никому не скажу.
– Ещё бы! – возмутилась Эби.
Повернувшись к нему, она хотела было выдать какую-нибудь грубость, но вместо этого смущённо отвела взгляд и тихонько попросила:
– Пожалуйста, оденься.
– Не хочу. – Райен и пальцем не пошевелил. – Не сделаю этого, пока ты не признаешь очевидного.
– Ну и ладно! – Эбигайль вернулась к двери и неуклюже продолжила начатое. Она кое-как оделась – была вынуждена завязать края рубашки впереди узлом на пляжный манер, потому что полное отсутствие пуговиц мешало её застегнуть.
– Что я скажу родителям, что я…
– Ха! – Райен усмехнулся. – Ты взрослая молодая девушка, зачем тебе отчитываться родителям?
– За тем, что я с ними по-прежнему живу!
Натянув последний гольф и надев туфельки, лежащие в разных углах прихожей, Эбигайль собралась было выйти, однако уже у двери замерла и посмотрела в глазок.
– Ой, а там кто-то стоит.
– Кто? – Эттенгоф-младший заинтригованно встал с кровати и наконец натянул на себя подштанники и запахнулся халатом. – Может, это прачка?
– Какая-то слишком одетая в мужской костюм прачка, – девушка перекривляла слова собеседника. – Мне кажется, это репортёр… О нет… – Она села на корточки и обхватила руками голову. – Только не это! Моя репутация, моя…
– Без паники, сейчас глянем, кто такой наглый пришёл под дверь моих апартаментов.
Райен вальяжно прошёл к двери и выглянул в коридор через глазок.
– О, да это же дружище Винвиг. Секретарь моего отца. Интересно, что ему надо?
– Только не открывай! – попросила Эби, но было уже поздно. Райен открыл дверь и впустил внутрь понятливого работника.
– Вот уж не ожидал встретить вас здесь, Эбигайль, – поздоровался с ней работник Харви. – Но теперь я понимаю, почему вместе с репортёрами приходил Мадеус. Вам устроили ловушку?
– М-м-м? – Райен невменяемо уставился на коллегу отца. – Ловушку? Мне?
– В первую очередь ей, не так ли?
– Но почему? – удивилась Эби.
– А это вы можете узнать у Райена Эттенгофа, если бармен из лобби
