Проводник. Когда мертвые молчат - Екатерина Леснова

— И так, сын, о чем ты хотел поговорить? — отец сделал глоток и выжидательно уставился на меня.

Я стрельнул глазами на сестру, что она наговорила?

— Брось, Аарон, ты очень редко приезжаешь вот так просто, предупредив звонком. Обычно тебя долго надо зазывать домой, — отец увидел наши переглядки и пояснил свой вопрос.

— Не знаю, слышал ли ты о недавних убийствах в городе?

— В газетах что-то такое писали. Это ж столица, тут убивают по десятку на день. Чем одни убийства отличаются от других? Каким образом ты имеешь к этому отношение? — сразу напрягся родитель.

— Так получилось, что мне приходиться сотрудничать с полицией.

— Дорогой, насколько помню, ты не любишь пользоваться даром, — мама отпила глоток, но я заметил, как дрогнула ее рука, начинается, — кроме того, магистр Лац говорил, что в твоем возрасте пользоваться даром уже опасно.

Мамин голос под конец фразы уже заметно дрожал. Мина положила руку на ее, в надежде не дать случиться обычным слезам, которыми заканчивается любой мой визит.

— Я в порядке, мама, — поспешил успокоить ее, — по крайней мере, прямо сейчас не собираюсь умирать.

Мои слова нисколько не успокоили ее.

— Лара, будь добра, возьми себя в руки, — строгий голос отца, тем не менее, выражал скорее заботу, чем окрик, — иначе мы так и не узнаем, зачем приехал Аарон.

— Так вот, я сотрудничаю с полицией, и необычность дела привела их к мыслям, что здесь замешана некромантия.

— Ну, это не удивительно совсем, — отец снова сделал глоток, и я последовал его примеру, виски обжег горло, согрев внутренности, — некромантия всегда связана со смертью.

— Не совсем так, отец, здесь что-то странное. Скажи, ты много знаешь древних ритуалов? Или может, есть что-то в нашей библиотеке?

— Сам я уже не учился мастерству в полной мере. Ты же знаешь, что печать сильно ограничила наш дар. Мой уровень не больше среднестатистического некроманта в нашей стране. Что касается древних ритуалов, то скажу так, у каждого рода дар был связан с определенной направленностью магии. В нашем традиционно занимались энергетической составляющей.

Вот это-то меня и напрягало. Наш род всегда занимался энергетикой, если так можно сказать. Сейчас наша компания занимается магоэнергостанциями, а раньше предки извлекали энергию из мертвых тел. Все было законно и одобрено императором. Даже сейчас магоэнергостанции извлекали энергию из пространства, в том числе и из захоронений людей. Генератор на станции — это сплав технологий и магии, в том числе и некромантии. Род Ворн стоял у истоков этой технологии, потому наша компания имеет огромный вес области энергетики не только империи, но и всего мира. И все это не очень хорошо в свете этих самых убийств, если считать, что душа — это тоже энергия.

— Что конкретно тебя интересует?

— Возможно ли извлечь душу?

— Возможно, — усмехнулся отец, — убивая, ты извлекаешь душу, и отправляешь ее за черту или на перерождение.

— Я не это имел ввиду, — тоже улыбнулся, потому как специфическое чувство юмора отца было свойственно и мне, — извлечь так, чтобы она не ушла никуда?

— Призраки?

— Нет, — покачал головой, — призраки подчиняются зову некроманта. Да даже я услышу призрака. А здесь вообще ничего.

— Может давний труп?

— Пап, ну такое-то мы бы проверили. Нет, здесь просто странно все. Тела словно просто прилегли отдохнуть. В домах ничего нет, все вроде бы на месте, никаких зелий или магических следов. Но при этом нет душ. Я дважды глубоко уходил и ни разу никто не откликнулся. А ты же знаешь, как любят жертвы убийств поговорить.

— Сходу и не припомню ни одного похожего ритуала, — отец задумчиво потер подбородок. — Заклинаний подобного уровня точно нет. Плетение должно быть невероятно мощным, чтобы спеленать душу, так как это фактически прямое нарушение мироздания. Да к тому же, души нужно куда-то деть. В нашем роду хранился один секрет, как из души сделать большую батарейку, но главный параметр тебе не подходит.

— Какой? — заинтересовался я, отец просто не знает всех нюансов дела, в отличие от меня.

— Человек должен быть жив.

Хм, но ведь это-то как раз и подходит. Человек живет, на него накладывают чары, потихоньку вытягивая душу, он сам и не подозревает, а потом раз… и все, тихий труп в постели.

— Я бы сказал, что это идеально подходит. Человек не подозревает, как медленно умирает от истощения энергетической составляющей своей души.

— Нет, — покачал отец головой, — ты не понял. Человек должен быть жив, но терять душу больно, это пытка, очень медленная. В древние века такой пытке подвергали жестоких преступников, которые осуждались таким образом понести наказание, принеся пользу обществу. Это давно отменили, знания закрыли, взяв клятву, что ни один из рода Ворн больше никогда не воспроизведет ритуал. К тому же он очень сложен, требует специфических ингредиентов и магустановок, а еще большое помещение, не меньше сотни квадратных метров. Я так понимаю, ничего из этого вы не обнаружили?

Я покачал головой и задумался. Для моей семьи расклад так себе. При желании можно притянуть причастность к убийствам, особенно если это выгодно. Недоброжелателей у отца хватает, да и я не самый приятный человек, думаю, что и Мине кто-нибудь с удовольствием сбил бы корону. По итогу только маме никто бы не стал вредить. Но род Ворн весьма весомая фигура среди дворян империи. К тому же нас крайне мало, что очень удобно для недоброжелателей.

— Сомневаюсь, что кто-то в современном мире стал бы использовать этот устаревший ритуал, даже если предположить утечку информации из имперской секретной службы. Гвардейцы императора охраняют закрытую библиотеку очень тщательно, там скрыто множество тайн, — отец неспешно попивал виски и не выглядел хоть сколько то озабоченным, наверняка он уже прикинул в каком невыгодном свете мы можем предстать, — которым лучше бы на свете не появляться.

— Боюсь, что в скором времени к вам могут нагрянуть из полиции.

— Как нагрянут, так и уйдут ни с чем, — подала голос Мина, изящно отпивавшая чай из тонкой чашки, — у нас весьма неплохие адвокаты.

— Мина, дорогая, пока ведь никто нас ни в чем не обвиняет, — мама своей улыбкой немного разрядила чуть напрягшуюся обстановку семейного ужина, — доказать нашу причастность очень сложно. Ритуал старый, если до него вообще хоть кто-нибудь докопается. Нас могут опросить, заметь опросить, а не допросить, — мама подняла указательный палец, заостряя внимание на своих словах, — по вопросам использования человеческой энергии