Красный Робинзон - Ставр Восточный
— Неплохо, неплохо, — резюмировал Алукард. — Хотя после сражения с гидрой я ожидал несколько больших результатов. Впрочем, усиление регенерации — хороший бонус в здешних условиях. Она, конечно, будет не такой бешеной, но создание новой плоти и увеличение в размерах теперь будет даваться нам куда легче. Ты только дополнительные головы не отращивай. Во-первых, если они будут такие же вумные, как эта, мы с ихними выбросами ментальной энергии греха не оберёмся. А во-вторых — черт его знает, что после этого с координацией будет. Вот, у гидры с ловкостью явно проблемы были…А так — молодец! Теперь вздремни часок — Дружок постережёт. А потом — тренировка техники сокрытия манны.
Долгих уговоров мне не требовалось. Я, насколько это было возможно, удобно устроился на мягкой постилке из меха боевых хомячков и, несмотря на переполнявшую меня энергию, отключился сразу же, как только закрыл глаза.
Глава 6
Виктория резко открыла глаза, рывком откинула одеяло и села на кровати. Сердце скакало в груди бешеной белкой, тело сотрясала нервная дрожь. Частое дыхание рвалось пульсирующими толчками, обжигая горло и иссушая губы: «Приснится же такое!!!»
… Теросы окружали со всех сторон. Отбиваясь из последних сил, она искала глазами хоть какого-нибудь убежища, хоть какой-нибудь опоры. Но ничего, кроме стены полуразрушенного здания, поблизости не было. Отступать больше было некуда. Она прижалась спиной к нагретым солнцем, выщербленным кирпичам и зажмурилась, закрыв голову руками… Сейчас… Вот сейчас…
Вой и рычание стократно усилились, волна ярости буквально впечатала её в стену. Но ни один зуб, ни один коготь не прикоснулся к ней. Послышались звуки ударов и треск разрядов молний. Она осторожно приоткрыла глаза, и в следующее мгновение распахнула их, поражённая увиденным. Озверевшие теросы, забыв про беззащитную жертву, атаковали кого-то, находящегося в самой их гуще. Они пускали в ход всё, чем обладали — стальные когти, гигантские клыки, шипастые хвосты, могучие клешни и рога — но тот, кто вызвал всю их «огневую мощь» на себя был словно неуязвим.
Твари вылетали из эпицентра побоища искромсанные, обугленные, агонизирующие, сражённые наповал. Кровь хлестала фонтанами, и тёмные ручейки уже подбирались к её ногам. Но оставшиеся в живых чудовища с диким рёвом бросались на смельчака, посмевшего лишить их добычи. Кто же её загадочный спаситель? Кто этот рыцарь без страха и упрёка?
Вдруг над этой оголтелой сворой, над клубами пыли и дыма взметнулся сияющий молот. И рухнул на голову огромного медведя, ощерившего невообразимых размеров пасть. Косматый гигант рухнул, как подкошенный. Взмах молота взбаламутил дымовую завесу и скрылся в ней.
Молот! Это же оружие Васи! Он пришёл, чтобы спасти её! Она сжала молитвенно руки. Может ли она помочь ему, необычайному, таинственному юноше, Избранному, пареньку из рабочего квартала?
Налетевший порыв ветра рассеял пелену. И в гуще сражения, с Васиным молотом в руках, она увидела ящерообразное чудовище, покрытое бронированной чешуёй, с жуткими когтями на безобразных пальцах, размахивающее покрытым шипами хвостом и скалящее перекошенный безразмерный рот, полный ужасающих акульих зубов. Ей стало так страшно, как не было ещё никогда! Силы и сознание покинули её. Она провалилась в темноту…
И проснулась. Отдышавшись, снова легла, натянув одеяло до самых глаз. Лежала, глядя в потолок, повторяя про себя: «Это сон! Это просто сон!» Пыталась списать всё на переутомление, волнение и стресс, в котором пребывали последнее время все жители Города: «Это просто ночной кошмар!» Вспоминала последнюю встречу с Василием, стараясь в деталях воспроизвести всё, что он поведал о своём Даре. Вспоминала рассказ Анны о том, как он ушёл в Лакуну, как вспыхнуло и закипело у неё в груди, как вырвалось наружу потоком слёз, как летело в подругу всё, что в этот момент оказалось у неё, Вики, под рукой. А Анна и не думала защищаться… и даже её канис, понимая ситуацию, только жался к ногам хозяйки, точно испуганный щенок… Вспоминала, вспоминала, прокручивала в голове… Уснула в слезах, твёрдо решив никому не рассказывать о своём видении. Это ведь только сон. Приснится же такое!
………………………………………………………………………
Шкряб! Шкряб! Шкряб!
Ну, кому там неймётся?
Я открыл глаза и сладко потянулся, поскрипывая чешуей и костяными пластинами о стенки оккупированной норы. За этот час я отлично выспался и был полон сил. Рывком поднявшись, я уселся (встать не получилось по причине низких сводов), вытянув ноги, и с удовольствием пошевелил всеми когтями и хвостом — кажется, он был особенно рад моему пробуждению. Сильнее радовался, пожалуй, только Дружок, смотревший на меня преданными глазами. Я потрепал питомца-метаморфа по косматому загривку, одновременно разглядывая свои апартаменты: тесновата лачужка, но на первое время сойдёт. Хомякам, конечно, было раздолье, особенно если здесь обретался только головной отряд. Но я не хомяк. Я значительно круче! Скажем, что пещерка мне «как раз», как толстушке — хула-хуп. Низкий потолок не позволяет встать во весь рост, да и от стены до стены я почти могу дотянуться раскинутыми в стороны руками — зато никакая крупная тварь сюда не залезет. А если залезет — сама дура! Ей здесь будет не развернуться, а у меня ещё и тактическое преимущество в виде уже имеющегося опыта боя в крайне стеснённых обстоятельствах и лучшего знания местности.
От этой пещеры во все стороны тянулись ходы: одни — совсем узкие — туда разве что руку можно просунуть; другие — покрупней, через них можно протиснуться, если специально ужиматься, по третьим, так и вовсе можно спокойно проползти в моей текущей форме. По-пластунски, конечно, но можно.
Верхний вход меня беспокоил сильней всего. Хоть его «дверь» и располагалась в неприметном углу, а сам он был достаточно узким — я чуть чешую с себя не соскоблил, когда лез, хоть и юркнул в нору весьма проворно. И Дружку тогда пришлось хорошо постараться, чтобы просочиться. Но всё-таки он вел напрямую к поверхности, и не забаррикадировал я его только потому, что он выступал единственным источником света. Кстати, о свете. Почему темно? Ночь, что ли?
Шкряб! Шкряб! Шкряб!
«Нет, не ночь. К тебе — гость», — сообщил Алукард, и я сосредоточил своё внимание на дырке в потолке.
В следующий момент из неё показалась щетинистая морда с пятачком и клыками. Далее появилась пара коротких ножек с копытами. Ножки бессмысленно болтались в воздухе, время от времени задевая камни. Когда трепыхания бедняги становились максимально отчаянными, на голову мне начинали сыпаться мелкие камешки и пыль. Зверь пыхтел и явно чертыхался. И было не понятно, чего он сейчас хочет больше — забраться внутрь или выбраться наружу. Хотя нет, взгляд кабанчика наконец сфокусировался на мне, и в глубине глаз тут же зажглись алчность и безумие.
При этом брыкаться он продолжил с утроенной силой. Вот только пока безрезультатно…
— Что нам делать с этим чучелом? — я с лёгким гастрономическим интересом рассматривал незадачливого вторженца. Кабанчик был уровня двенадцатого, и опасности сам по себе никакой не представлял.
— Да ничего не будем делать! Выруби его просто и пусть торчит!
— А свет?
— А что «свет»? — фыркнул фамильяр, — Не тупи. Ты же сейчас видишь? Вот! А «заглушка» уже стоит, и твои глаза давно адаптировались к кромешной тьме. И грех отказываться от такой сигнализации.
Я в недоумении скосил глаза на фамильяра.
— Ну, так если свинку начнут грызть за попку, она всяко очнется и завизжит, — пожал плечами кровожадный колобок.
Логика в словах Алукарда была. Собственно, я и сам организовал бы что-то подобное. Просто надеялся, что следующая тренировка техники сокрытия ментала пройдёт в менее экстремальной обстановке.
Впрочем, тренироваться в условиях, приближенных к естественным, даже лучше — продуктивнее. Сомневаюсь, что в реалиях боя, засады или отступления кому-то придёт в голову позаботиться о моём комфорте, включая меня самого.
Я поёрзал на меховой постилке, устраиваясь поудобней (хотя какое «удобнее»? У меня же сейчас бронированный зад), краем глаза заметил, что пленные хомяки лежат в дальнем углу тихонько, как мышки, и успокоился в позе Демона Сидящего. Мой партнёр, понимая, что информация, исходящая от видимого объекта, усваивается лучше, проявился максимально чётко. И теперь в воздухе перед моим носом туда-сюда плавал одноглазый колобок, шевеля свободно свисающими щупальцами. Пару из них он время от времени закладывал за… ну, будем считать, за спину — и становился
