Если бы куклы могли говорить - Светлана Александровна Камушкова
***
Утро вползало в его реальность медленно и неотвратимо. Где-то в другой комнате слышались шаги, голоса, шелест ткани и плеск воды. Майкл не желал просыпаться. Не хотел возвращаться в реальность с ее дурацкими правилами. Все тело ныло, словно после долгой болезни, не желало подчиняться. Даже глаза открыть было невыносимо сложно. В какой-то момент молодой алхимик подумал, что его парализовало, и он теперь лишь беспомощное тело, обреченное провести остаток своих дней в одной позе. Но потом он все вспомнил. Весь прошлый день. И правда оказалась в сотни раз ужаснее.
Живое парализованное тело еще можно вылечить.
Его кровать дернулась, поехала в сторону, и на кукольное лицо Майкла упал свет. Правда свет тут же заслонила Юна, уже одетая и умытая. Волосы, собранные в два хвостика по бокам головы, в глазах — жажда жизни и приключений.
— Привет, — девочка бережно вынула Майкла из ящика и посадила на стол. — У меня занятия через час, так что днем тебе придется побыть одному. Сильно не обижайся.
«Было бы глупо обидеться еще и на тебя» — подумал алхимик, с тоской наблюдая, как его новая знакомая запихивает в сумку книги и тетради. Ему предстояло провести тяжелый день, наполненный одиночеством и мыслями о своей глупости. Деваться-то некуда.
Юна перед уходом пересадила его на окно, так что в поле зрения парня попадала довольно обширная часть улицы. Все то развлечение. Интересно, а Юна понимала, что своими действиями практически спасала парня от безумия? Скорее всего — нет. Она играла в игру, в которой все куклы были живые, пусть и не могли говорить и двигаться.
Утренние зимние сумерки разбавлялись светом заспанного солнца. На улице суетились люди. В саду дома хлопотала кухарка и служанки, то развешивая белье, то просто болтая о жизни. Майкл не слышал их голоса, в его власти были лишь тишина комнаты. Он с надеждой ждал каждого нового изменения пейзажа за окном. Потому что, когда мир замирал в своей однотипности, молодой алхимик погружался в мысли и воспоминания. В такие моменты его сознание словно затирало реальность, бросая его в тяжелый омут памяти. Перед внутренним взором вставали образы Линды и Эрика. Майкл пытался дотянуться до них, но не получалось. Его друзья уходили, или разочарованно вздыхая, или холодно и презрительно улыбаясь. Хуже было, когда память подкидывала образы прошедшего дня, и, в частности воспоминания о моменте его превращения в куклу. Злая улыбка Данарела, его жестокость и гениальные планы по захвату нового тела и возвращения в ряды алхимиков. Майкл прекрасно понимал, как удачно он по собственной глупости и доверчивости подарил бывшему учителю такой шанс на уничтожение Совета. То, что Данарел вновь рискнет повторить опыт с выводом великих алхимиков из игры, можно было не сомневаться. Только теперь он будет более жестоким и вполне возможно, рискнет протянуть руки и к королю. Майкла передёргивало от одной мысли, что мог натворить этот человек стремящийся к власти. А единственный, кто знал о его заговорах, был заперт в кукольном теле, без возможности предупредить.
Юна вернулась сразу после обеда. Майкл настолько глубоко погрузился в размышления о своем незавидном положении, что не заметил, как она вошла в дом. Зато услышал, как хлопнула дверь в комнату и девочка, напевая песенку из детской радио-передачи, направилась прямо к окну. Проверить свою новую игрушку.
— Надеюсь, не скучал, — хихикнула малышка и схватила Майкла на руки.
Несчастный алхимик был безумно благодарен ей за приветствия и прощания, разговоры и прикосновения. Теплые детские пальцы не давали ему забыться и упасть в полное и безоговорочное отчаянье.
Весь остаток дня Юна таскала его с собой, делилась новостями и хвасталась успехами. Майкл узнал, что она занимается у некой миссис Анабель, которая живет через два квартала. Что вместе с ней на уроки ходят еще две девочки: Лена и Лизи. Они подружки, но Юну в команду не берут, и занятия для маленькой магички становятся истинным мучением.
— Она не умеет воспитывать детей, — рассказывала Юна Майклу, усадив его рядом с огромным плюшевым медведем и двумя вычурно одетыми куклами. Судя по налету пыли на оборках платьев, кукол доставали редко.
— Она читает, читает, читает, и никакой игры. Это скучно и нудно. — Юна надувала губки и несколько минут молчала. Майкл с нетерпением ждал продолжения разговора.
— Но мама говорит, что так надо. Что знания дают нам силу. Но как же иной раз скучно быть ребенком.
На ужин она потащила Майкла с собой в столовую. Горничные только переглянулись, когда она усадила новую игрушку на стол, прислонив к сахарнице. Майкл чувствовал запахи еды, но голода не ощущал. Это его радовало. Еще одного мучительного момента в своей новой реальности он бы не перенес.
Весь вечер они провели в библиотеке. Огромная комната с многочисленными полками и стеллажами, забитыми книгами, вдохновила и изумила заколдованного алхимика до глубины души. Юна ходила между стеллажами, водила пальцами по книжным корешкам, и Майкл, когда успевал, читал названия. Здесь были и труды по магии, и книги по алхимии, и записки по военной тактике. Книги по шахматам, книги по кулинарии, книги обо всем. Малышка ушла почти в самый дальний угол библиотеки, где часть полок пустовала, зато имелись столик и два мягких кресла.
«Уголок для чтения», — сообразил Майкл.
Малышка устроила его на столике, сама с ногами залезла в кресло. Она успела выбрать среди многообразия книг толстый том со сказками. Переплет книги заметно поистрепался, сразу было видно, что этот сборник сочинений здесь любили особенно сильно.
— Я тебе немного почитаю, — улыбнулась Юна. — Обожаю эту книгу. Мы с мамой часто ее смотрим вместе.
Дни превращались для Майкла в старую, уставшую от жизни черепаху. Время ползло медленно, растекалось серой лентой вокруг несчастного алхимика. Единственными яркими моментами были игры с Юной. Малышка видела в кукле своего собеседника и друга, спасая парня от одиночества и безумия. Иной раз, подолгу изнывая в плену собственных мыслей, Майкл не сразу мог понять ее слова. Он все медленнее возвращался из омута воспоминаний и рассуждений, все чаще замечая за собой сонливость и вялость мыслей. Это его пугало. Надо было срочно встряхнуть свое сознание. Нужны были перемены. И они произошли.
***
В субботу Юна на учебу не пошла. Заболела одна из учениц в ее группе, и решено было отменить занятия для всех. Все равно всего три ребенка в классе, так пусть будут выходные. Малышка узнала об этом утром, и от радости устроили
