Девочка, приручившая Тьму - Иления Браво
Анемона тяжело вздохнула. Плохо дело.
Совсем плохо.
– И что нам теперь делать?
Братен и Маламалама молчали.
Братен нарушил самые страшные запреты своей страны: он без спроса спустился на Землю и попытался зажечь фонари, не став Фонарщиком и не научившись как следует управлять Светом.
Одиночество, злость и страх довершили дело, и простое непослушание обернулось катастрофой: Братен разбудил Тьму и её монстров.
Анемона думала обо всём этом и пыталась представить себе, как поступили бы героини книг, которых она так любила, оказавшись на её месте.
И тут её взгляд упал на руку Братена, крепко прижатую ладонью брата к груди рядом с чёрным пятном. Пятно уменьшилось. Оно уже не было таким чёрным…
– Оно исчезает! – радостно воскликнула девочка.
Её звонкий голос разлетелся по площади, подгоняемый ветром и тенями… и торнадо вдалеке обернулся.
Он наконец заметил беглецов.
Но Анемона не испугалась. Она уже обдумывала одну идею, на которую её навела мысль о кошке. Когда Анемона и Мина вместе играли в героинь, летавших на драконах и сражавшихся со злом, они были… вместе.
Вместе Анемона и Мина всегда побеждали.
– Братен! Маламалама! Вам надо держаться за руки! Вы должны сразиться с Тьмой вдвоём.
Братья в недоумении посмотрели на девочку.
– Да, но как?
– Надо попробовать зажечь фонари на площади. Только это надо сделать вместе.
– Нет, Анемона, я только всё испорчу. Поверь мне, – тут же сказал Братен. – Ты забыла, что это я заварил всю эту кашу?
А Маламалама вдруг улыбнулся.
– Так и есть, Братен. Но я верю в тебя. И потом, на этот раз мы будем вместе. И всё будет по-другому.
– Я тоже верю в тебя, Братен, – сказала Анемона, протягивая Маламаламе руку и помогая ему встать.
Все трое подошли к фонарю на площади. Маламалама вынул из кармана складной жезл Фонарщика и, пока Братен и Анемона не сводили с него восхищённых глаз, открыл дверцу в лампе фонаря, зажёг фитиль на жезле и навёл его на лампочку. Анемона впервые в жизни видела так близко Фонарщика за работой. Фитилём на кончике жезла Маламалама выводил в воздухе имя фонаря ровно в том месте, где должен был вспыхнуть свет.
КАПЛЯ
Ничего не произошло.
– Он не зажигается. Почему он не зажигается?
– Это я во всём виноват…
– Ты ни в чём не виноват, Братен. Маламалама, попробуй ещё раз!
Торнадо кружил вокруг театра, стремительно подбираясь к статуе основателя Фаролы.
– Нет, постой! Вы должны сделать это вместе, – громко и решительно сказала Анемона. – Ну и что, что вы разные. Ну и что, что вы делаете всё по-разному. И волосы у вас разного цвета. Но вы – братья. Вы – сыновья Фонарщиков! Вы должны вернуть Свет!
Братья кивнули и вдвоём схватились за жезл.
Они вместе вывели в воздухе имя фонаря. И фонарь зажёгся!
Буквы имени закружили в хороводе, завертелись вокруг лампочки, и она вспыхнула ярким светом.
– Ура! У вас получилось! – закричала Анемона и запрыгала от радости.
А Братен только широко улыбнулся. Он никогда ещё не был так счастлив.
И тут вдруг послышался страшный шум. Хаос не на шутку разозлился. Тени сомкнули ряды, будто выстраивались в боевом порядке, чтобы двинуться на друзей. Торнадо расправил грудь и стал втягивать в себя всё, что встречалось ему на пути. В воздух полетели книги, черепица, занавески, крыши домов… Тьма глотала всё.
– Мы не успеем зажечь все фонари, – чуть не плача, сказал Маламалама.
– Успеем! – закричал Братен. – Только нам понадобится помощь!
После того как они зажгли первый фонарь, Братен будто стал выше ростом. Он чувствовал себя сильным и уверенным. Он чувствовал себя непобедимым. Даже Анемона это видела.
Братен запрыгнул на статую основателя Фаролы, сел в карету и протянул руку двум другим, помогая им усесться рядом.
Маленькие тени, кружившие вокруг статуи, ожили. И превратились в щупальца. Они сжали карету и сорвали её с постамента.
Анемона и Маламалама даже дышать перестали от страха. А Братен стал размахивать руками, как дирижёр оркестра.
– Живо, живо тяните карету, тени! И чтоб быстрее ветра!
И тени послушались его. Кони ожили, поднялись на дыбы и понеслись галопом по площади. Чтобы не упасть, Анемона схватила Братена за руку.
– Я буду править лошадьми, а ты зажигай фонари! – прокричал Братен брату.
Маламалама только кивнул, как будто от всего происходящего потерял дар речи. Потом встал на каменные подушки кареты и, прижавшись к спине брата, навёл жезл на стремительно приближавшийся фонарь. Маламалама написал в воздухе его имя, и в Фароле зажёгся второй фонарь.
– Ура! Гроздь тоже горит! – закричала Анемона, хлопая в ладоши от радости.
Братен дёрнул поводья, направляя карету к третьему фонарю. Тени слушались его беспрекословно. Торнадо нёсся за ними по пятам, но с каждым зажжённым фонарём расстояние между ним и беглецами только росло.
Фаролу уже освещали Плед, Синий, Книга, Путаник. Друзья неслись по городу, крича от радости, а самые большие и злые тени исчезали одна за другой, ослеплённые светом фонарей.
В домах постепенно открывались окна. Из них высовывались люди и приветствовали друзей, летящих по городу в карете. Злые старички Альбертоны впервые в жизни улыбнулись. Пряные всей семьёй вышли на балкон и хлопали в ладоши, как в театре.
– Браво, Анемона!
Мэр города стоял на пороге своего дома. Обняв жену, он размахивал флагом Фаролы и громко кричал:
– Да здравствуют Фонарщики! Да здравствует Анемона!
Жители города заполняли улицы, выходя из домов и громко гомоня от радости. Они снова были свободны! Напав на город, Тьма со своими монстрами заперла фарольцев в домах, чтобы они чувствовали себя покинутыми и одинокими. Чтобы им было ещё страшней. Но теперь благодаря Анемоне, Братену и Маламаламе они снова были свободны. Они неслись по улицам Фаролы вслед за каретой, как будто августовский праздник наступил на неделю раньше.
Анемоне тоже хотелось веселиться со всеми, но пока она не увидит Мину, маму и папу, она должна сидеть в карете и помогать Братену править лошадьми.
– Осторожно! – воскликнула девочка, тыча пальцем в Тьму, которая расползлась по асфальту прямо перед
