Светлана Велесова - Ученье – свет. Только объясните это темным
– И снова у моих ног. Мне это начинает нравиться.
После тренировки Ярослав отпросился у Александра Георгиевича проводить ее домой. Ника не стала возражать, устав с ним спорить. После того как парень полтора часа бросал ее на маты, валял, не щадя гордости, и в довершение заставил полчаса неподвижно стоять в совершенно дурацкой позе, будто она сидит верхом на лошади, Ника до хрипоты доказывала Александру Георгиевичу, что хочет обратно к шестилеткам.
Владелец клуба, он же главный тренер, он же в прошлом чемпион Европы по айкидо Александр Георгиевич Красин с улыбкой выслушал ее претензии и в конце вдохновенной тирады поинтересовался мнением Ярослава. Тот пожал плечами и согласился тренировать младшую группу. Ника озверела. Мужчины поржали. Напоили ее чаем для успокоения нервов и, убедив, что индивидуальные занятия – лучшее, что может предложить клуб для достижения быстрых и, главное, прочных результатов, отправили домой.
На улице стояла ночь. Над проезжей частью горели фонари. Тротуары освещались витринами магазинов. Молодежь толпилась у кафе или модных клубов, откуда доносилась грохочущая музыка. Настроение у Ники было отличным. Нервное возбуждение после тренировки улеглось, осталась приятная усталость во всем теле. Но самое главное, она была готова переселиться в клуб и тренироваться день и ночь, лишь бы иметь доступ к благам цивилизации.
Стрельнув глазками на Ярослава, повисла на его руке:
– А ты по утрам сильно занят? Часов в шесть?
Парень бросил на нее удивленный взгляд:
– Мне на работу к девяти. А в шесть утра я абсолютно свободен. Приглашаешь к себе в гости?
– Дурак. – Она пихнула его кулаком в бок.
Ярослав притворно охнул и потер ребра:
– Я так понял, в гости напрашиваться еще рано. Тогда зачем я тебе понадобился в такую рань?
– Хочу тренироваться.
Не признаваться же ему, что ей понравилось у них в душе и за полчаса блаженства она готова терпеть два часа измывательств. Только надо будет мочалку пожестче взять и шампунь сменить, а то волосы напоминают копну соломы. Скоро вместо расчески придется вилами чесать.
– Мне надо срочно освоить курс самообороны. Сам понимаешь, одинокая девушка… в большом городе… – Она сделала многозначительное выражение лица.
Ярослав мгновенно стал серьезным.
– У тебя неприятности?
– С чего ты взял? – Ее удивление было совершенно искренним, и парень ей поверил. Если Ярослав узнает, что за ее квартирой охотятся черные риэлторы, более тесного знакомства не избежать. Он захочет ей помочь, привлечет друзей, и падут на их головы огромные неприятности. Оно ей надо – брать такой грех на душу? Сама потихоньку разберется, тем более, за ней стоит древняя сила колдовства. – Просто я всю жизнь занималась спортом и без постоянных нагрузок дохну.
– Это мне знакомо. Можем в выходные в парке молот пометать. Я достану, честно. – У парня от веселья заблестели глаза, уголки губ подрагивали от едва сдерживаемой улыбки. – Ради того, чтобы посмотреть, как ты это делаешь, я готов и в пять утра встать.
– Отлично. Тогда в субботу в шесть в Лесогорском парке у пруда. Покажу, как я умею метать молот по движущимся мишеням. И прихвати пару котлет. Познакомлю тебя с Барбосом, иначе без гостинца он тебя насмерть загрызет.
– Ты серьезно?
– Конечно. Барбос знаешь как ответственно относится к моей охране. – Она сама чуть не захихикала. Представить Барбоса нападающим на парня не получалось, хоть ты тресни. Скорее пес подставит пузо и позволит себя без устали чесать.
Ника глянула на Ярослава… и выпала из реальности. Нахлынуло виденье… Сильные, загорелые пальцы парня зарываются ей в распущенные волосы. Смеющиеся зеленые глаза становятся все ближе… Сердце дрогнуло и понеслось вскачь в предвкушении поцелуя. Еще никто никогда не целовал ее по-настоящему. Хотелось смеяться от всепоглощающего счастья…
Почувствовав обжигающе горячее дыхание на своих губах, Ника сморгнула наваждение и отшатнулась от склонившегося к ее лицу Ярослава.
– Совсем сдурел! – попятившись от ничего не понимающего парня, коснулась своего затылка. Никто ее волос не трогал. И коса на месте, никто не расплетал.
– Вероника?! – Он ничего не понимал. – Я всего лишь хотел тебя поцеловать. Ничего больше. Честно.
– Иди с другой целуйся. – Злые слезы навернулись на глаза. Зачем он так?
Крутнувшись на пятках, девушка бросилась бежать, плетя заклинание отвода глаз. Теперь он ее не заметит, даже если пройдет на расстоянии вытянутой руки. Оглянулась. Ярослав метался среди людей, не зная, куда она подевалась.
– Вероника! Прости! – поняв, что она от него прячется, парень стал всматриваться в темные закоулки между домов. И хотя Ника стояла в тридцати шагах, он ее не видел. Испуганное выражение лица сменилось на угрожающее. Видимо, он догадался, что она за ним наблюдает. – Если завтра не придешь в клуб, я найду тебя. Не забывай, я знаю, где ты живешь, так что прятаться бесполезно.
Развернулся, сунул руки в карманы джинсов и зашагал в другую сторону. Ника видела, как Ярослав растворился в толпе. В нем определенно что-то есть. Иначе с чего бы ей стоять посреди улицы и глупо улыбаться.
Недалеко от своего дома она шмыгнула в кусты и поползла на четвереньках, опасаясь, что Ярослав ждет ее на лавке. Но парня не было, зря только руки и коленки вымазала. Немного расстроившись, что он быстро сдался, Ника вошла в подъезд, поднялась на свой этаж и столкнулась на лестничной клетке нос к носу с бабушкой Настасьей.
– Явилась?! – то ли облегченно, то ли с упреком произнесла та и засеменила к открытой двери своей квартиры.
– У меня сегодня была первая тренировка.
Почему-то возникло желание оправдаться, хотя Ника за собой никакой вины не чувствовала.
Старушка в дверях обернулась.
– Лучше бы домового поехала по деревням искать, чем дурью маяться, – и вдруг смягчилась. – Зайди ко мне завтра в полдень. Раз ты решила заняться самообороной, познакомлю тебя с одним человеком. Он всему, что нужно, тебя в два счета научит.
Ника загорелась. До сих пор колдунья дала ей почитать только одну книжку какого-то малоизвестного автора. Сейчас было модно писать о том, чего не освещали в официальных хрониках. И поскольку эти хроники в ответ на вал информации хранили гробовое молчание, к заявлениям типа: «Гитлер на самом деле – спаситель мира» – никто не относился серьезно. Книжку она честно прочла от корки и до корки за один день и вернула владелице. И больше ничего необычного в их отношениях не было. Соседи как соседи. Ника заходила к старушке на чай, помогала убираться в квартире, делала покупки в магазине, хотя втайне надеялась на другое. Так неужели она выдержала некую проверку и теперь ее будут учить по-настоящему?
– Обязательно зайду. Спасибо вам, бабушка Настасья.
Та только рассмеялась:
– Погоди благодарить. Вдруг не потянешь.
Но Ника уже знала, что потянет. Носом землю будет рыть, но потянет. Заперев на замок двери своей квартиры, пошла на кухню заваривать мятный чай. В темноте безошибочно нашла дорогу. Она уже наловчилась не зажигать для этого свечи, хватало и света от фонаря над подъездом. Выглянула в окно. Ярослава не было.
«А чего ты ждала? Шарахнулась от него, как от чумного. И что с того, если бы поцеловал?» – Ника тряхнула головой, отгоняя несвойственные ей мысли. Может, она не самая примерная девочка. Но не гулящая – это точно. И не позволит себя целовать после дня знакомства.
Опять выглянула в окно. Фонарь освещал по-сиротски пустую лавочку. Ярослав так и не пришел, хотя она дала ему фору и потратила на обратный путь почти вдвое больше времени, чем нужно.
Одним глотком выпила весь чай и пошла ложиться. Сонный Барбос прибрел из глубины квартиры и растянулся у нее под боком. Ника погладила лобастую голову, потеребила уши и, завернувшись в тонкое шерстяное одеяло, вытянулась на матрасе, расстеленном прямо на полу.
Но сон не шел. Повертевшись с боку на бок, пихнула пса, думая, что ей просто не хватает места. Барбос послушно сполз на пол, но беспокойство никуда не делось. Мало того, оно переросло в стойкое нехорошее чувство, словно нависла беда, но не над ней, а над кем-то из ее знакомых.
Рывком сбросив одеяло, Ника пошла на кухню. У нее редко бывали такие предчувствия. Природа щедро одарила ее магическим даром, но среди прочих талантов ясновидения не было, поэтому бабушка в лепешку расшиблась, чтобы максимально развить у внучки интуицию. И если душа не на месте, сердце сжимается от страшного предчувствия, значит, с кем-то действительно стряслась беда. Погремев кастрюлями, девушка достала блестящую сковородку. Плеснула в нее воды из бутылки и, усевшись на полу у окна, чтобы падал свет, провела рукой над донышком.
Рябь исчезла, появилась корка льда. Сковородка с треском заморозилась до самой ручки. Ника зажгла свечу. Провела пламенем по ледяной поверхности, заставив ее блестеть не хуже зеркала, и стала всматриваться в появившиеся тени.
