Странные люди - Маша Старолесская
— Что делать-то будем? — Она открыла на смартфоне приложение, показывающее фазы Луны и принялась изучать последнюю неделю декабря. Вроде бы второе за месяц полнолуние придётся на 28 число, а значит, есть шанс проскочить. В конце концов, родным будет проще объяснить, откуда в доме собака, а не рассказывать, почему этот странный сорокалетний дядька в кожаном плаще живёт с их доченькой. Конечно, Дориана можно было бы выставить на эти дни на улицу, он бы как-нибудь справился сам… Но начинать с этого сотрудничество казалось Ирке неправильным.
Её не радовала перспектива встречать Новый год в тесном семейном кругу. Неделя генеральной уборки, готовка, горы грязной посуды — и всё это в доме без удобств. Гости опять же. Разговоры «а когда замуж». «Огонёк» этот голубой, мать его за ногу. Новый год манил воспоминаниями детства, конфетами под ёлкой, ожиданием чуда — и каждый раз разочаровывал. Игрушки в коробке были настоящие, только вот не радовали.
Да и чудеса в Иркиной жизни были теперь другими, довольно пугающими. После встречи с духами предков Дориан успел сводить её ещё на одно дело, вручил стопку советских тетрадок в дерматиновых обложках и превратился в пса. И вот теперь Ирка, разобравшись с основной работой, штудировала эти записи. Дело шло медленно. Во-первых, потому что изъяснился Дориан витиевато и туманно, и ей иногда казалось, что она читает какой-то средневековый трактат, а во-вторых, почерк у него разом был и корявый, и неразборчивый, и порой приходилось по несколько раз перечитывать одно и то же слово, чтобы понять, что же имелось в виду. В такие моменты Ирка чувствовала себя Франсуа Шампольоном, который бился над загадкой египетских иероглифов.
Чем больше она корпела над чужими заметками, периодически отмечая важные места маркером, тем больше в ней крепла уверенность, что новогоднюю ночь она встретит на улице, занятая поимкой сбрендившего оборотня или призрака. Мечта закрыться в своём доме одной в обнимку с килограммовой пачкой мороженого и смотреть до бесконечности праздничные ромкомы в любом случае разбивалась о быт.
— Ты ёлку-то нам не уронишь? — спросила Ирка у пса. Дориан приподнялся, пристроил голову ей на колени и пристально посмотрел в глаза. Во взгляде ясно читалось: «Ты за кого меня держишь? Я тебе что, кот какой?»
— Ну и хорошо. Одной заботой меньше.
***
Ирка сходила на кухню, поставила чайник и снова устроилась в столовой, ожидая, пока он засвистит. Положив голову на лапы, у её ног дремал Дориан. Только бока вздымались в такт дыханию.
Она открыла ноутбук и приготовилась к решительному прыжку в мир метизов. Статья горела: заказчики, владельцы строительного магазина, спешили сообщить всем, кто на каникулах жаждал погрузиться в пучину ремонта, что их ждут новые акции и скидки на… Тут в глазах у Ирки начинало рябить.
Однако поработать ей так и не удалось. Далёкая восьмибитная мелодия, доносившаяся откуда-то из спальни, вырвала Ирку из объятий фриланса. Пёс тоже насторожился, заворчал, вскочил на ноги и непременно сделал бы хозяйке подсечку (хотя тут у Ирки возникали некоторые вопросики, кто кому хозяин и начальник), но вовремя сообразил отойти в сторону. Звонили Дориану на его старую неубиваемую мобилку, дремавшую в кармане кожаного плаща. Вещи, которые остались после того, как он перекинулся обратно в собаку, Ирка убрала в бабушкин гардероб и прикрыла дедушкиными рубашками и пиджаками. Тогда это казалось ей разумной мерой предосторожности, а теперь, когда надо было достать телефон, приходилось зарываться в груду одежды с головой. Сам Дориан в это время суетился рядом, вилял хвостом и шумно сопел.
Вызов кончился. Ирка даже вздохнула с облегчением. Может, спамеры? Бесконечные сотрудники «Сбербанка», звонившие ей с утра до ночи, обычно обходили мобильный Дориана стороной. Как это получалось, было неясно. Магия, не иначе. Но вдруг и тут прорвался кто-то особенно настойчивый?
Мелодия заиграла вновь. Ирке удалось наконец нащупать мобильный в кармане плаща и подцепить его рукой. Номер звонившего был ей, как и полагается, незнаком.
— Здравствуйте! Это Дориан? — спросил взволнованный женский голос.
Ирка успела только поздороваться, как женщина рассыпалась в извинениях и попыталась положить трубку. Пришлось брать инициативу в разговоре на себя.
— Он сейчас не может говорить. Но я могу оставить для него записку.
— Ой, девушка, тут такое дело… Может быть, я лучше позже сегодня позвоню?
Ирка прикрыла динамик рукой и тихо проговорила, глядя в глаза псу:
— Тут с тобой поговорить хотят, видишь?
Дориан тихо заворчал. Ирка ответила женщине:
— Сегодня точно никак. Вы можете позвонить… — Она задумалась, вспоминая, когда там ближайшее полнолуние. — Вы можете позвонить 28 числа.
На другом конце линии тихо вздохнули.
— Ну, или вы расскажете всю ситуацию мне, а мы решим, что делать дальше, — предложила Ирка. — Я ассистентка Дориана. Вы можете мне доверять.
В трубке воцарилось молчание. Только тихие помехи волнами гуляли по эфиру. Наконец женщина заговорила:
— Я — мама Вячеслава Смирнова. Вы, наверное, такого не помните…
Ирка едва удержалась от того, чтобы не сказать: «Как же не помню!» Лет пять назад его фотографии облетели все газеты и новостные паблики в городе. Чудом уцелевшая жертва неведомого маньяка, убивавшего молодых парней с гитарами. Женщина рассказывала, а перед Иркиным внутренним взором проносились кадры из единственного интервью, которое Смирнов дал местному телеканалу. Он нёс на камеру редкостную дичь и выглядел как человек, у которого совсем плохо с головой. Можно было бы подумать, что он выдумал всё про поляну, где его заставляли играть на гитаре до полного изнеможения, если бы не рассказы его приятелей, обнаруживших в лесопосадках два трупа разной степени сохранности. Ирка не интересовалась этой темой, но разговоров в их городе тогда только и было, что о загадочных убийствах. Получается, теперь, пять лет спустя, эта история догнала и её…
Засвистел чайник. Ирка поспешила на кухню. Пёс путался у неё в ногах и весь, казалось, сгорал от нетерпения.
Закончив с краткой предысторией, мать Вячеслава наконец перешла к самой сути. На Иркин вкус даже как-то слишком поздно. Явно не по правилам сторителлинга.
Как оказалось, после всего случившегося Славик, как называла его женщина, к прежней жизни так и не вернулся. Кое-как учился, но почти не общался с прежними друзьями, замкнулся в себе, свободное время проводил в своей комнате, бесконечно подбирая какие-то мелодии на гитаре. Несколько раз резал руки, тушил об себя окурки
