Метафизик 1 - Андрей Дичковский
— Прекрасные слова, — произносит Конфуций, когда аплодисменты потихоньку стихают. — Видеть всю картину целиком... Очень тонко подмечено, о Мудрейший!
Я киваю: сначала ему, потом еще какому-то старику, потом с улыбкой слушаю восторженную речь кого-то из представителей среднего поколения. Музыканты вновь принимаются играть что-то задорное. Проходит какое-то время — может, несколько минут или около того — когда Конфуций поднимается с места и обращается к собравшимся:
— С вашего позволения, господа. Наш славный гость проделал к нам долгий путь. Будет весьма невежливо с нашей стороны не дать ему возможности отдохнуть. Лиара, Элейн — отведите лорда Грэя в его покои.
Я дружелюбно раскланиваюсь всем, выпиваю кубок, который мне протягивает какая-то женщина в бирюзовом платье, и направляюсь к выходу. В какой-то момент я наконец покидаю зал, и девушки ведут меня вперед по коридору.
— Ваши покои наверху, милорд Грэй, — зевая, бросает мне Лиара. Чем-то она явно расстроена. Тем, что Фан Лину не удалось унизить меня в поединке? Вероятно. Интересно, они с Элейн, Фан Лином и тем, четвертым юношей — ближайшие родственники? Вопрос любопытный, но мой мозг уже не способен соображать. Все, что я могу, это обернуться и с ухмылкой спросить:
— Неужели вы не станете предлагать мне оставить на ночь дверь открытой — чтобы кто-нибудь мог прийти и скрасить мое одиночество?
Лиара бросает на меня взгляд загнанной в угол кошки.
— Если милорду угодно, я могу узнать у горничных...
— Бросьте, Лиара. Я же просто пошутил. Как и вы надо мной.
Ответом мне служит молчание, и я убеждаюсь, что настроение девушек что-то сильно подпортило.
Наконец, после семи лестничных пролетов мы останавливаемся перед массивными дверями. Элейн услужливо открывает их и пропускает меня внутрь освещенной лампами комнаты.
— Доброй ночи, лорд Грэй, — хором произносят девушки ровно перед тем, как я захлопываю створки и запираю щеколду.
— Ну наконец-то, — шепчу я.
У меня нет сил даже чтобы погасить лампы, так что я сразу дошаркиваю до громадной кровати, скидываю на пол простыню, разуваюсь и залезаю под одеяло. С одной стороны, я решительно не хочу спать: столько всего нужно обдумать, спланировать. С другой...
Сон затягивает меня в свои темные объятья прежде, чем я успеваю закончить свою мысль.
* * *
...Просыпаюсь я от настойчивого, даже раздражающего стука в дверь. Пару секунд мне требуется, чтобы вспомнить, где я и кто я. Примерно столько же — чтобы бросить взгляд на ближайшее окно, за которым видны отсветы восходящего солнца, и прийти к выводу, что я не проспал даже получаса. Ну что еще за фокусы? Никакого уважения к победителю Демона-Принца.
Поеживаясь от зябкого холода, я ковыляю к двери и отпираю щеколду.
— Лиара? — сонно произношу я, открывая дверь. — Это уже не сме...
Я замолкаю, понимая, что на пороге стоит отнюдь не Лиара — а собственной персоной старик Конфуций. Ну, или как его там на самом деле.
Ничего не говоря, Конфуций переступает через порог и запирает за собой дверь свободной от посоха рукой.
— Могу я поинтересоваться, — как можно вежливее начинаю я, — чем вызван столь внезапный визит в мои...
Посох Конфуция мелькает в воздухе росчерком смертоносной молнии. Через мгновение утяжеленное навершие врезается мне в солнечное сплетение с такой силой, что меня отбрасывает на пару шагов назад и заваливает на пол. Первые несколько секунд я даже не могу вдохнуть от боли.
— Слушай сюда, мелкий хитрый засранец. — Конфуций склоняется надо мной. Его лицо сурово, как отвесная скала, нависающая над бурным океаном. Становится понятно: этот человек далеко не такой старик, каким по началу казался. — Сейчас ты расскажешь мне, кто ты такой на самом деле, и что ты сделал с настоящим Героем Семи Измерений. И если в твоем рассказе я услышу даже намек на ложь, — навершие посоха нацеливается мне в причинное место, — ты запоешь у меня таким тоненьким голоском, что позавидует любая девушка.
Глава 4
Похоже, я все-таки чем-то очень серьезно нагрешил в прошлой жизни. Может, насмехался над карликами. Или забывал включать поворотники. А может, доводил супругу до слез, гуляя по улицам в сандалиях с носками, а потом разбрасывая эти самые носки по квартире. Мне становится крайне любопытно, была ли у меня супруга и что такое поворотники, когда новая волна боли окатывает меня с ног до головы.
— И не думай юлить, — твердит мне Конфуций, одновременно тыча навершием посоха мне под ребра. — Может, тебе и удалось одурачить доверчивых простаков — но со мной этот трюк не сработает. Отвечай, живо!
