Наследник et Paris - Элиан Тарс

— Вы хотите, чтобы я ещё и её расследование продолжил? — удивлённо поднял я бровь.

— Конечно, — решительно кивнул княжич. Но тут же поправил себя и добавил: — По возможности.

— Что ж, я услышал вашу позицию… Тогда позвольте ещё один вопрос?

— Спрашивай, Максим, — чуть расслабился он.

— С чего вы решили, что я возьмусь за это? Вы ведь сами сказали, что дел у меня невпроворот.

— Прости? — удивился генерал. — Ты сейчас серьёзно?

А он неплохо играет! Как и ожидалось от главы ОКЖ.

— А почему такой вопрос? — в тон ему спросил я.

— Вы ведь с капитаном Зарецкой, как я слышал… близки. Не одно дело вместе сделали. Неужели ты оставишь её в беде?

— Вы в самом деле думаете, что это причина для меня, чтобы срываться с места? — хмыкнул я. — У вас целый корпус обученных жандармов. Ни за что не поверю, что вы не можете справиться без одного единственного графа.

— Хм… Вот как? — проговорил он задумчиво, а затем сверкнул глазами. — А как же твои слова о том, что ты должен ОКЖ за эвакуацию из Лондона? Ты ведь предпочитаешь отдавать долги? Даже через капитана Зарецкую нашёл родных нашего агента, погибшего, помогая тебе спастись в Лондоне.

Это он про мужика, которого я знал, как водителя нашей «Лондонской семьи». По сути, он умер ещё до того, как моё сознание полностью пробудилось, а осколки личности объединились, после обретения Метки.

Да… прав гад толстый. Не люблю я быть должником.

А ещё не люблю, когда мной пытаются так нагло манипулировать.

— Вообще-то, я вам тогда сказал, что сам решаю, когда и в какой мере отдавать долг, — сухо произнёс я. — Благодаря мне ОКЖ накрыло в Новосибирске производство запрещённой дряни. Вот и считайте, что мой долг отдан.

— Ты отказываешь мне? — подался вперёд княжич. — А не боишься?

— Чего мне боятся? Что вы расскажете всем о моём происхождении? Ну тогда вам придётся публично заявить всему миру, что много хороших русских мужчин и женщин, доблестно служивших своей Империи за её пределами, оказались преданы и убиты британцами.

Волконский скрипнул зубами и вскинулся.

Но смог перебороть эмоции и тяжело вздохнул. А затем скорчил хитрую рожу и проговорил:

— А судьба твоих родителей тебя не интересует? Мы, между прочим, продолжаем разыскивать их. И если ты оборвёшь ниточку со мной… никогда не узнаешь, что с ними.

На мгновенья я замер, просчитывая, как вести себя дальше. Макс Ньюлейк должен бы цепляться за возможность отыскать родителей. Но я -то не их биологический сын. Я — царевич. И тут вопрос — знает ли об этом младший Волконский? Или его старший брат скрыл информацию от младшего?

Ставлю на то, что скрыл.

Я поджал губы, изобразив терзания. Но затем медленно поднял взгляд и твёрдо произнёс:

— Когда у вас будет конкретная информация о моих родителях, поторгуемся за неё отдельно. А за участие в миссии по спасению капитана Зарецкой я хочу миллиард рублей непосредственно из бюджета ОКЖ.

Генерал-лейтенант расширил глаза и откинулся на спинку кресла так резко, что бедный предмет мебели крякнул от натуги.

Вот сейчас он точно не играет.

Всё взаправду.

— А ты не охренел ли⁈ — выпалил Волконский.

— А ты? — хмуро спросил я. — С кем ты, по-твоему, сейчас разговариваешь, а? Ты просишь моей помощи, но делаешь это без уважения, княжич. Миллиард рублей, и я верну тебе капитана Зарецкую ну или принесу доказательства её смерти.

На последних словах мне было сложно держать рожу кирпичом, и всё же я справился.

Но… Проклятье! Лиза, какого хрена, а⁈ буквально пару часов назад я думал, что ты не попадаешь во всякие глупые ситуации. И на тебе! Вляпалась!

Лизу я считаю одной из своих. А своим я на помощь рвану в любую задницу. Конечно же, я сорвался бы в Париж и без каких-либо наград. И даже за свой счёт организовал бы спасательную операцию.

Но!

Княжич Волконский мне не нравится. Мудаком от него воняет — этот «запах» даже через видеосвязь передаётся. А таким вот мудакам я люблю пощипать карманы. Правда, сумму в миллиард я назвал от балды.

Вот сейчас генерал сидит и хмурится.

Вот, вроде справился с бурлением внутри своей душонки.

— Это очень большая сумма, Максим Константинович. Могу предложить вам двести миллионов и сведения об одной любопытной аномалии в предместьях Парижа. Более того, поспособствую тому, чтобы вы смогли спокойно в эту аномалию попасть. Но только после того, как решится судьба капитана Зарецкой.

— Звучит как-то мутно, — отозвался я. — Давайте так, восемьсот миллионов, и все вот эти вот плюшки насчёт аномалии.

Заинтересовал меня, гад, этой аномалией. Что там за местечко такое? Мне, как Вольному Воителю, сложно пройти мимо.

Он снова поморщился и раздражённо цокнул.

— Триста миллионов после вашего возвращения. И всё, что обещано насчёт аномалии, — сдержанно проговорил княжич.

— Всё, что обещано насчёт аномалии, шестьсот миллионов, и я подумаю.

— Хорошо, — выдохнул он, после минуты кряхтений и раздумий. — Но думайте недолго. Максимум через двадцать четыре часа вам нужно будет вылететь в Москву.

— Если я соглашусь, конечно, — улыбнулся я.

— Если согласитесь, — процедил он.

После этого мы с генерал-лейтенантом попрощались в вежливо-холодном тоне. Раз уж княжич стал ко мне на «вы», то и я оставлю такое обращение. Меня вполне устраивает.

Ну а дальше я шёл по коридорам и холлу здания, ловя на себе задумчивые взгляды агентов ОКЖ и ВКЖ. Взглядов было мало, ибо время позднее.

Усевшись на мотоцикл и надев шлем, я позвонил через мини-гарнитуру Витале.

— Слушаю, господин! — бодро поздоровался он.

— Отправь кого-нибудь встретить меня. По обычному пути. Без лишнего шума и кипеша мне нужно только байк отдать.

— Эм… понял вас, всё сделаю. Когда вас ждать дома?

— Поздно. Ложитесь спать. На девять утра сбор всех старших.

— Понял. Будет сделано!

Выжав газ, я сорвался с места и понёсся в сторону своих земель.

«За тобой пытались ехать, но потерялись» — доложила моя невидимая разведчица.

Отлично, значит глава ОКЖ всё-таки попытался узнать,