Любовь в отражении - Янина Наперсток
– Не чудится, – едва слышно одними губами недовольно ответил Кир. – Антон считает, что около тебя я не стабилен, ну и сама понимаешь…
Приятель действительно был недоволен:
– Ты рискуешь обратиться на глазах всего университета, – прошипел он Кириллу, когда тот подошел.
– Не умничай, я стабилен не хуже тебя! – сердито бросил Кир.
– Ага, – ехидно парировал Антон, – я видел, как тебя уже трясти начало, когда в прошлый раз ей дорогу преграждал!
– Мы помирились, теперь все под контролем! Ты меня для этого зазывал? Повоспитывать?
– Нет, тебя Доктор ждет. Его машина у восточного входа.
Кирилл растерялся. За те восемь лет, что парень состоял в общине, он не помнил, чтобы Доктор выезжал к кому-нибудь «на дом». Вероятно, стряслось что-то действительно из ряда вон.
Глава 9
Кир торопливым шагом поспешил на встречу, надеясь, если все уладится быстро, что он еще успеет на пару.
У ворот действительно был припаркован черный Докторский Лексус. За рулем сидел водитель, задние стекла тонированные, видимо, ему туда. Дождавшись, пока Кирилл захлопнет за собой дверь, Доктор сразу включил запись в своем планшете и протянул ее парню. Съемка, похоже, с камеры наблюдения магазина, отчетливо показывала вчерашнюю вечернюю сцену. Грабителей в кофтах с капюшонами было не опознать, тогда как Кирилл в своей серой толстовке и с непокрытой головой засветился во всей красе.
– Ничего не хочешь мне поведать? – сурово спросил глава общины.
Кир сник, понимая, откуда и в какую сторону дует ветер.
– Они вернули награбленное, я их отпустил. В первый раз…
– А что должен был сделать согласно положению?
– Сразу доложить с места…
– Вот именно! Не тебе решать, кого отпускать, а кого нет! Мне нужны имена и адреса.
– Я не могу сказать.
– Что?! Не заставляй меня подумать, что ты с ними заодно!
Кирилл отрицательно мотнул головой, но добавил:
– Но я связан клятвой крови.
– А с общиной нет?!
Парень промолчал. А что говорить? Накосячил он знатно. Причем не вчера, а когда тогда, в тринадцать лет, не ведая, что творит, побратался с бандитами… Раз накосячил – будет расхлебывать. Вопросов тут нет.
Доктор задумчиво забарабанил пальцами по дверной ручке. Помолчал с минуту, потом вынес вердикт:
– Год без оборота и от стражи отлучен. Твой сектор пока отдам Антону, – но, видимо, заметив расширившиеся от шока глаза Кирилла, добавил, – потом, как выйдешь, придется работать вдвойне, Антону тоже надо будет отдохнуть. Никто не трехжильный.
У Кира на душе несколько полегчало. Значит, они верят в него! Верят, что он выдержит, и ждут, что вернется. А раз это просто расплата, а не завуалированное изгнание, то он справится. Как-то переживет этот год…
…Марина была такая уставшая после пар, что едва не проспала в автобусе свою остановку. Но когда она выскочила на улицу – сон сняло как рукой.
– Ты откуда здесь? – спросила она, чмокнув Кирилла в щеку.
– Кажется, это очевидно – тебя ждал, – хмыкнул парень, забирая у нее рюкзак и переплетая их пальцы.
В самом начале знакомства Марине это казалось каким-то странным – ходить по городу вот так, как двухлетки – за ручку. Но сейчас это ей даже нравилось – чувствовать не только вполне физическое присутствие Кира рядом, но и какую-то исходящую от него заботу.
– И давно ты тут ждешь?
– Не знаю, я забыл дома телефон…
– Нечаянно или намеренно?
Парень рассмеялся, но был в этом смехе какой-то оттенок грусти:
– Прозорливая! Оставил. Хотел побыть только с тобой. Покуда не выгонишь. Мама же у тебя сегодня на дежурстве?
– О, какие у тебя наполеоновские планы! – засмеялась Марина, на минуту высвобождая руку и доставая из кармана пару чупсов. – Кола или с яблоком?
Кирилл поморщился:
– Я не люблю.
Марина с трудом отмотала обертку от яблочного и снова взяла парня за ладонь. В этот раз уже сама.
– Пойдем? – и они зашагали по длинному маршруту. Девушке так было спокойнее, а Кирилл протестовать не стал.
– Слушай, еще вчера хотела у тебя спросить, оборотни бывают только волки и собаки? – и она, смачно облизав чупс, подняла глаза на парня.
У Кира был какой-то странный взгляд с поволокой, но потом он, как будто стряхнул наваждение и ответил:
– Нет, это от разных факторов зависит. Кажется, в первую очередь от территории. В Африке много гиен и леопардов, в Японии, точно знаю, распространены лисы. Но вживую, кроме наших ребят, я видел только кота. Приезжал к нам в прошлом году из Беларуси. Варган. Мне до сих пор, как человеку, изучающему точные науки неясно, куда там при обороте девается такая огромная разница в массе. Но факт – своими глазами видел.
Слово за слово болтая не о чем, ребята подошли к дому. Марина отправила гостя в зал, сама же пошла переодеваться в родительскую спальню. В двухкомнатной квартире не было особенно, где разгуляться, поэтому гостиная была одновременно и «детской». Девушка надела коротенький домашний халатик. Марина не отличалась модельным ростом, поэтому рассчитывала, что в таком наряде ее ноги будут выглядеть более выигрышно длинными, что называется, от ушей. Ей где-то подсознательно хотелось нравиться Кириллу, смотреть, как загораются его глаза. Хотя, если объективно, в глубине души она знала, нацепи она хоть мешок из-под картошки, парень на нее смотрел бы так же. Это будоражило и заставляло сердце биться чаще.
– Борщ будешь? Есть вчерашний, – спросила она, возвращаясь в зал. Кирилл сидел на краю разложенного дивана: каждый раз с утра тягать такую махину Маринка не любила, а гостей не ждала. Ну, кроме Кира, конечно. Но он давно вышел из категории людей, к приходу которых, надо было отдельно готовиться.
– Да я не голоден. Ты поешь, я подожду. Тут вот у твоего отца и журнал интересный, – и он показал «Рыболов».
– Да ладно? – удивилась Марина. – Что-то я раньше тяги к этому у тебя не замечала.
И она, еще раз окинув парня цепким взглядом, села рядом и потребовала:
– Кир, выкладывай, что случилось! Я же вижу, как ни старайся, что на тебе лица нет! Кто-то узнал, что мне известно о вашем мире?
– К счастью, нет! – усмехнулся Кир, обнимая девушку за плечи. – Это было бы намного хуже! Просто вчерашние дружки подкинули мне проблем.
– Дружки? Ты про тех грабителей у магазина? Что у вас вообще может быть общего?!
– Они мои братья.
– ЧТО?!
Кирилл тяжело вздохнул:
– Не родные, конечно, но кровные. Мне было тринадцать, и я считал себя единственным таким особенным. И даже не всегда был уверен,
