Помереть не трудно - Татьяна Зимина
Скажу я вам, иметь превосходный нюх – та ещё канитель. У меня на глазах аж слёзы выступили. В поезде перекусить не удалось, да и с утра ещё маковой росинки во рту не ночевало… Честно говоря, я уже был готов наброситься на еду без всякого разрешения.
Пока мы усаживались, наш клиент доел щи, вытер ложку салфеткой, и отставил вместе с пустым горшком.
Кивнул парню в красной рубахе, и тот моментально притащил на вытянутых руках дымящийся самовар. Споро расставил чашки, блюдца, сахарницу с колотым сахаром, плошки с мёдом и вареньем, огромный таз имбирных пряников…
Я покосился на Алекса. Шеф сидел молча, небрежно закинув одну руку на спинку лавки, и заложив ногу на ногу. Можно было вообразить, что он устроился в мягком кресле, а не мается на жесткой, остервенело впивающейся в ягодицы, лавке.
– Не ожидал я, что до этого дойдёт, Алесан Сергеич, – крякнул старший Лесной, и потянулся к самовару. Тронул краник, в чашку хлынула дымящаяся струя кипятку. – Чтобы мне, в моей компании управляться мешали…
– Может, прекратим демонстрировать, кто здесь самый главный самец, и приступим к делу? – флегматично рассматривая ногти, спросил шеф.
– Отец очень рад вас видеть, – вставил младший. – И благодарен за…
– Я и сам могу поблагодарить, – рявкнул старший. – Если будет за что.
– Прости, папа, – глаза сына упёрлись в недоеденный салат.
– Старшой мой, – глазами указал Пантелей Митрофанович. – Генка. Заместитель, – слова он цедил неохотно. Словно выполнял данное кому-то обещание.
– Рад познакомиться, – Алекс приятно улыбнулся заместителю, и вновь перевёл глаза на директора. – Я так понимаю, вы не довольны тем, что ваше дело перешло в юрисдикцию совета?
– Мы, – тот навис над столом, почти опрокинув чашку с раскалённым чаем. – По разные стороны баррикад.
– Закон един для всех, – флегматично проговорил Алекс. – Я не могу его нарушать в той же мере, что и вы.
– Но решает, кто нарушил – Совет, – сказал директор, и раздвинул губы в улыбке. Или в оскале – клыки у него были крупные, желтоватые и очень острые. – И ты – как его подпевала.
– Так вы не нарушайте, – ласково посоветовал Алекс, тоже нависнув над столом. – И будет между нами мир и согласие.
Протянув руку к блюду, шеф взял самый верхний пряник, и откусив, начал жевать. Смотрел он при этом в глаза вервольфа, не отрываясь. Желтые, почти звериные, глубоко утопленные под надбровные дуги…
Но вот глава корпорации мигнул, и глаза его стали совершенно обычными, светло-карими. Клыки будто втянулись. Даже аура силы, агрессии, казалось, развеялась, уступив место простому человеческому беспокойству.
– Добре, – старший вервольф упёр широкие ладони в столешницу. Та жалобно скрипнула. – Владимир посоветовал сотрудничать – а ему я доверяю, почти как себе. Рассказывай, – приказал он сыну.
– Два месяца назад мы начали строительство нового торгового центра, – тут же начал Геннадий. – Самого крупного в области. Кроме магазинов там должен быть аквапарк, три кинотеатра, спортивные площадки и боулинг.
– Деньги вложены немалые, – кивнул директор.
– Но самое главное – наша репутация, – продолжил младший. – Мы всегда выдерживаем сроки, строим качественно, материалов не жалеем…
– Но? – подтолкнул Алекс. – Что же пошло не так?
– Когда рыли котлован, наткнулись на кладбище, – опустив глаза, сказал сын.
– Кладбище? – поднял брови шеф. – Очень интересно.
– Его не было на картах, – буркнул отец. – Мы – фирма солидная. Всё перенюхали, носом землю рыли.
– Погост очень старый, – добавил сын. – Минимум триста лет. – О нём давно все забыли.
– Стройку сразу свернули, – рубанул по столу ладонью вервольф-отец. – Нам репутация гробокопателей ни к чему.
– Убытки просто чудовищные, – глядя в сторону, почти про себя, сказал Геннадий. – А всего-то – десяток могил. Могли перенести на другое место…
Ага, – отметил я. – Значит, заместитель с решением директора не согласен.
– Ну так в чём проблема? – спросил Алекс участливо.
Люди всегда лгут, – говорил шеф. – Даже когда от этого зависит их жизнь. Особенно, когда зависит. Они будут изворачиваться, путаться в показаниях – и не потому, что виноваты. Просто такова человеческая натура.
Интересно, насколько психика вервольфов соответствует человеческой? – подумал я. – Где у них кончается зверь, и начинается человек?
– На следующий день после того, как экскаватор вырыл первую кость, начали гибнуть люди, – сказал директор.
– Всего-то несколько работяг, – еле слышно фыркнул заместитель. – И далеко не факт, что виновато в этом кладбище. Один попал под машину, другой отравился угарным газом. Третий – хватил технического спирту…
– Нашу стройку тут же обозвали Проклятьем Тутанхамона, – поморщился Пантелей Митрофанович. Персонал не разбежался лишь потому, что мы, в Семаргле, придерживаемся семейных традиций. Мы заботимся о людях.
– Семьям жертв были выплачены солидные компенсации, – официальным тоном сообщил Геннадий.
И оба, отец и сын, вновь замолчали.
– Но ведь этим дело не ограничилось, – вновь терпеливо подтолкнул Алекс.
Он привык. Умел разговорить собеседника, участливо выслушать. Это меня бесит глупость человеческая. Не научился ещё.
– За первыми последовало ещё пять смертей, – сказал заместитель. – Среди людей, казалось бы, к строительству отношения не имеющих. Одна бухгалтерша, два менеджера, водитель служебной машины и начальник проектного отдела.
– Сроки? – спросил шеф.
– Все – за неделю, – выдохнул Пантелей Митрофанович. – Словно мор какой-то.
– Да никакой не мор, – Гена заводился всё больше. – Я провёл расследование: у бухгалтерши не выдержало сердце, менеджеров зарезали в клубе, в пьяной драке… Водитель оказался сектантом, членом организации "Другой мир" – можно сказать, тоже организм не выдержал. Они там проповедуют отказ от своей сущности. В полнолуние обматывают цепями, не дают перекидываться, есть сырое мясо… Всё это случайности.
– Только пошли они как-то уж очень кучно, – буркнул директор. – И почему-то именно в нашей фирме.
– Просто мы не обращали внимания на других, папа, – мягко напомнил Геннадий. – Но я погуглил: люди, знаешь ли, вообще частенько мрут…
– Погибшие все были вервольфами? – уточнил шеф.
– У нас другие не работают, – отрезал директор.
– Это не совсем так, – сложив пальцы домиком, поморщился заместитель. – Семаргл – компания транснациональная. Мы лояльны ко всем гражданам нашей страны. К тому же, вервольфов на самом деле – не так уж и много…
– Но руководство – только волки, – констатировал Алекс.
– Совет директоров, учредители, инвесторы… Да, – согласился Геннадий.
– Мы – фирма семейная, – крякнул Пантелей Митрофанович и шумно отпил из блюдца. – Законы компании не позволяют дробить капитал.
– Вы не
