Влада Южная - Мой враг, моя любимая
Я опустила голову и прошмыгнула мимо. Меня повели в административный корпус. Затрепыхалась слабая надежда. Отец? Нашел? Я тут же одернула себя. Возможно, им требуется оформить какие-то бумаги перед операцией.
В помещение я заходила в полной моральной готовности к самому худшему. Меня втолкнули в комнатушку и оставили в одиночестве. Места тут было немного. Большую часть площади занимал обшарпанный стол, по обеим сторонам от него находились два стула. Я заняла один и сложила руки перед собой. Странно, но внутри все словно онемело. Я покорно ждала своей участи. Что стало с прежней Кирой? В былые времена я бы бросилась на эту дверь, начала стучать в нее кулаками и требовать выпустить на волю.
Послышались шаги. Без особого интереса я подняла голову, чтобы разглядеть вошедшего. Лицо мужчины в строгом темном пальто и с портфелем для бумаг в руке показалось знакомым. Только не удавалось припомнить, где мы встречались. Кто-то из людей, приезжавших к папе? Вполне возможно…
Мужчина поставил портфель на край стола и посмотрел на меня с жалостью. Я только фыркнула. Действительно, какую еще эмоцию может вызывать девушка, которая уже несколько дней не мылась и работала, как ломовая лошадь?
– Ты – Маша Иванова? – спросил он.
И тут вдруг во мне взбунтовалась прежняя Кира. Я так устала от этого ненастоящего имени и от этих серых стен, что закричала:
– Нет! Я – Кира! Слышите?! Я – Кира! Хватит называть меня Ивановой!
Вместо того чтобы рассердиться, мужчина расплылся в улыбке облегчения. Своим веселым видом так обескуражил меня, что я разом онемела. Он обогнул стол, положил руку на мое плечо и сказал:
– Ну здравствуй, Кира. Наконец-то я тебя нашел.
Показалось, что мне в лицо плеснули воды из ушата. Я принялась хватать ртом воздух, все еще не веря в удачу. По телу пробежала странная дрожь. В ушах зашумело. Глаза наполнились слезами, и я пыталась их сморгнуть, чтобы разглядеть собеседника. Но его лицо все равно расплывалось.
– Вы… вы… – Слова никак не шли из горла, как ни старалась я их выдавить.
– Да, – он погладил меня по плечу, – я – отец Ивара. Теперь с тобой все будет хорошо.
20
Последнее, что запомнил Ивар, – поцелуй его охотницы. Возбуждающее прикосновение сладких губ, приправленное горькими нотками мыслей о грядущем расставании. Он хотел сказать ей так много – и попросту не находил слов. Просто жил одной ее улыбкой и старался сделать напоследок как можно больше, чтобы порадовать. В их истории предусматривался только один итог: она возвращалась домой, он оставался собирать свою жизнь без нее по кусочкам. Ивар принял его и смирился.
И вдруг наступила темнота. Он даже ничего не почувствовал. Зато когда открыл глаза – похолодел. Кира бесследно исчезла. На столе лежали осколки посуды, куски еды, по скатерти разлился коньяк из упавшей бутылки. Из кальяна зачем-то вытаскивали уголь, а потом бросили его, уже остывший, на одну из тарелок. Перед Иваром застыла официантка с подносом в руках. Бледная и дрожащая от ужаса. Круглыми глазами она уставилась на него. Губы беззвучно шевелились.
Ивар машинально оглядел себя. И тут, вместе со зрительной картинкой, до его мозга докатилась волна боли от трех огнестрельных ран. Он схватился за грудь, не сдержав стона через плотно стиснутые губы. Пули двигались внутри, их выталкивала плоть. Ивар ощутил, как одна уже выпала из отверстия и скатилась под рубашкой вниз по животу до пояса брюк. Две другие были на подходе.
В него стреляли?!
– Я… д-должна в-вызвать «с-скорую»… – пролепетала официантка, которая, казалось, пришла в еще больший ужас от того, что Ивар очнулся. Ее руки нервно перебирали край подноса.
– Не надо «скорую», – прохрипел он и попытался встать на ноги. Пошатнулся, схватился за край стола и ощутил, как три кусочка металла выскакивают из-под рубашки куда-то на пол. – Я в порядке.
– Я… д-должна в-вызвать п-полицию, – продолжала дрожать девушка, не сводя глаз с кровавых пятен на одежде Ивара.
Он поморщился. Пользы от полиции здесь не было никакой. Ивар не видел лица стрелявшего, а вот ненужное внимание к своему чудесному исцелению вполне мог привлечь. Но больше всего его волновал один-единственный вопрос:
– Где Кира? – он поймал озадаченный взгляд официантки и пояснил: – Где девушка, которая сидела рядом со мной?
Та лишь пожала плечами. Волна беспокойства и гнева захлестнула Ивара. Беспокойства из-за того, что охотница вряд ли могла и шагу без него ступить в незнакомом городе. Гнева – потому что, если тут вмешался некто третий… его ждала ужасная и скоропостижная смерть. И Ивар не собирался терять зря ни минуты.
Он порылся в кармане куртки, вынул бумажник и протянул официантке несколько крупных купюр.
– Этого достаточно, чтобы закрыть счет?
Она в немом изумлении посмотрела на разгромленный стол, потом на деньги и приняла растерянный вид.
– Я знаю, что хватит, – решил за нее Ивар. Он взял руку девушки и вложил купюры в ладонь. Затем медленно, чтобы она видела, добавил сверху еще одну: – Это за молчание. Не надо никакой «скорой» и полиции. Хорошо? Просто уберите со стола.
Не дожидаясь ответа, он бегом бросился в зал. В лазерных лучах двигались силуэты танцующих. Ивар метнулся в один угол, в другой. Остановился посреди толпы. Огляделся по сторонам. Волосы девушек разлетались по плечам. Руки поднимались вверх в танце. Но принадлежали не Кире.
Его охотница ведь могла просто уйти в туалет? На всякий случай он бросился и проверил туалеты, напугав двух пьяных девиц, которым вздумалось покурить в одной кабинке. Отругал себя за наивность. Ну куда она могла уйти, если в него стреляли?
Предчувствие беды все больше застилало разум. Волны адреналина заставляли недавно ожившее сердце Ивара грохотать подобно скоростному поезду, несущемуся по рельсам. Он сжал кулаки и громко выругался. Слова утонули в грохоте музыки. Какой же он идиот! Сам привел ее сюда! Захотел сделать их последний вечер незабываемым.
И потерял. Вновь.
Ивар даже предположил, что за Кирой мог приехать ее отец. Но отмел эту версию. Если бы сюда явился Хромой, то пули бы оказались явно не из простого металла. Нет, встречу с разъяренным родителем Ивар бы просто не пережил.
Но кто-то же забрал его охотницу! Он старался не думать о том, что с ней могли сделать. Если ее хоть пальцем тронули, Ивар переломает им все кости! Если попытались приставать… от одной этой мысли ему хотелось стиснуть зубы, чтобы не зарычать.
Взгляд упал на двери служебного помещения. Конечно, если охотница ушла из клуба не по доброй воле, то, скорее всего, через черный ход. Ивар бросился туда. Несколько подсобок оказались запертыми. Он ломился в каждую дверь, пока не попал на кухню. При его появлении работники замерли: кто с ножом у разделочной доски, кто с половником над исходящей паром кастрюлей.
