Демоны Вебера - Денис Кучеренко
С того момента как он подобрал свою находку, с периодичностью примерно раз в четыре минуты, Верго болезненно вгонял острую щепку в неприкрытую плоть руки, умело вырывая себя из зыбких объятий сна. Вебер прекрасно понимал, что если сейчас заснет, то напрасно потратит дарованную ему возможность разобраться в происходящем, а если начнет бродить и всячески отклонятся от событий своего видения, то гарантированно повлияет на его исход, и еще не факт, что в лучшую сторону. Пока еще, не смотря на всю свою усталость он ставил свое желание докопаться до истины превыше мирских потребностей, не говоря уже о том, что от этого вероятнее всего зависела его собственная жизнь и жизни его компаньонов. Предсказателю оставалось только терпеливо терзать себя, проклиная каждую минуту за которую не произошло ничего нового. Чем дольше он этим занимался, тем более невыносимой становилась эта изобретательная пытка, но издевательски долго тянущееся время было как всегда безразлично к чужим страданиям. Сражение со сном продолжалось.
В какой-то момент тело адаптировалось к систематическому самоистязанию, и впивающаяся в руку щепа не стала приносить больше ничего кроме едва заметного чувства отягощения с легким сопутствующим онемением. Дабы не усиливать давление на исцарапанною кожу запястья еще сильнее, предсказатель попробовал незаметно переложить свое орудие в другую руку, собираясь продолжить свое неприятное дело. Вот только трюк не остался незамеченным.
— Тоже не спится? — донесся до его ушей негромкий шепот находящегося рядом с ним человека.
Поняв, что его раскрыли, Верго аккуратно уселся, облокотившись о сколькую от влаги стену. Буквально в шаге от него сидел уставшего вида гвардеец, безразличным взглядом бороздивший комнату. Помимо их двоих бодрствовал только одинокий часовой у окна, да и то, последний скорее спал с открытыми глазами, опираясь о остатки подоконника.
— Холера, устал что ногами едва-едва могу двигать, а вот заснуть никак не получается, — начал негромко причитать знакомый предсказателю голос. Несколько секунд подумав, Вебер пришел к выводу что он знал имя этого наемника. Это был Борис, тот самый громила что помог Остину вытащить двух гвардейцев из запертого погреба.
— Думаю, пару глотков бормотухи помогли бы решить эту проблему. Вряд ли ваш командир будет против нескольких безобидных глоточков, — промямлил предсказатель устраиваясь на полу поудобнее.
Борис демонстративно снял с пояса бурдюк, отвинтил крышку и потряс пустым сосудом горлышком вниз. Ни капли не упало на покрытый древесной трухой пол.
— Сегодня закончилась последняя заначка. Теперь пьем только воду.
— Какая жалость, — натянуто проговорил предсказатель, подкидывая в руке острую щепку. — Видимо быть нам трезвыми до конца похода.
На несколько минут воцарилась тишина. Не зная, что сказать, уставшие мужчины с безразличным видом упивались негромкими завываниями ветра за окном. Когда неловкое молчание перешло уже все границы приличия, Борис решил первым взять на себя инициативу разговора:
— Скажи, ясновидец, а ты когда-нибудь использовал свой дар, чтобы убить… человека? — Видя легкое замешательство спутника, гвардеец решил кое-что добавить в свое оправдание: — Мы с парнями уже не раз об этом говорили… Ну интересно нам, вот только до того чтобы тебя спросить все никак дело не доходило. Вот я и…
— Нет, не убивал, — как ни в чем не бывало ответил Верго скучающим тоном. — По крайней мере напрямую. Своими руками я еще никого не отправил на тот свет. Но…
— Но?
— Полагаю, последствия моих действий погубили уже стольких, что меня заслуженно можно назвать настоящим бедствием. Наверное, из всей нашей команды больше народу погубил разве что Голдберг, — Вебер сам удивился тому насколько спокойно и умиротворенно он все это проговорил. Тихие беспристрастные слова сами лились из него рекою. Быть может именно осознание того что все происходящее было не более чем видением, развязало ему язык, а может причина была в отягощающей усталости, не той что острыми спицами впивалась ему в мышцы, сковывая движения, но той, с которой он раз за разом повторял свою заученную мантру о причине и мотивах своей отвратительной работы. — Борис, верно? Раз уж мы тут откровенничаем, проясни и мне кое-что. Как после всего увиденного ты и твои товарищи еще можете все это продолжать? Неужели те деньги что вам платят окупают эти… риски? Неужто оно того стоит? Какого черта вы еще не развернулись, пустившись во весь ход к своим семьям?
— К семьям, да? — прохрипел Борис, когда его уста тронула едва заметная улыбка. — А что будет есть моя семья если я приду с пустыми руками? Кто накормит моего сына? Кто даст деньги на его образование, чтобы малец мог выбиться в люди и избежать моей судьбы? Ты мне тогда заплатишь, ясновидец? Боюсь дорого выйдет, даже для тебя. Ведь тебе придется содержать меня и моих родных до самого последнего вздоха. Как ты думаешь, кому нужен наемник что бросил свое дело на полпути? Кто меня потом наймет? Репутация, она ведь такая сука, всю жизнь на нее горбатишься, а стоит хоть раз оступится, так в мгновение ока развалится. А ведь помимо этого нехитрого дела я больше ничего толком и не умею. Не знаю, как ты, провидец, но там, где я родился не было школы. Письму и счету не обучен. И кому я такой буду к черту нужен, а?
— Так значит дело не в бесстрашии?
— Знаешь провидец, я от одной мысли о тех мертвых выродках содрогаюсь. Мне глаза закрыть страшно — я их морды перед собой вижу. Страшно мне. Я не буду этого скрывать. Но потерять мою семью, подвести их, это еще страшнее. Если я тут сдохну, этот сноб Риганец по крайней мере вышлет моим родным пару крат, хоть поживут как люди. А если сбегу, то не будет мне оправдания ни здесь, на земле, ни там, на небесах. Смекаешь?
— Храбр не тот, кто не боится, но тот, кто превозмогает страх, — припомнил не пойми откуда взятую цитату Вебер. — Да, я тебя понял.
— У нас то выбора особого нет: смерть в нищете, или любая опасная работа что подвернется Остину. Хотя, я вообще-то думаю, что итог всяко будет один. Но ты то здесь что делаешь? На голодающего ты не похож. Ты недешево одет, еще недавно был гладко выбрит и ухожен. И все эти твои «благодарю», «пожалуй», да «извольте», — люди нашего помола так не говорят. Ты здесь явно не в своей тарелке, и острой необходимости рисковать своей жизнью у тебя тут нет. Почему тогда еще плетешься с нами?
