Гранитный чертог - Елена Сергеевна Счастная
Хальвдан, устав от трепотни ватажников, поехал наособицу – впереди. И потому первый заметил, что лес кругом будто бы стал знакомым, промелькнул в стороне между деревьями луг. А за поворотом тропы показалась и деревня. В густых сумерках виднелись темные силуэты домов, кое-где над крышами поднимался дымок печей. Устроен Гремячий Ключ был ровно так же, как Излом: спиральная улица, вдоль которой мостятся избы, а в середке – самая большая, некогда общинная, а теперь отданная старосте и его семье.
– Ленне! – крикнул Хальвдан, оглянувшись. Парни тут же притихли. Ватажник подъехал ближе. – Ты и еще двое поедут со мной к старосте. Остальные – к гостиным избам. Аксена и Брамира пусть с собой забирают да приглядывают за ними хорошенько.
Ленне кивнул, быстро передал приказ товарищам и присоединился к Хальвдану вместе с двумя кметями. С отрядом они разделились у деревенских ворот. Без надобности дожидаться телегу, Хальвдан пустил Расенда бодрой рысью. Дома глядели на проезжающих мимо всадников желтыми глазами окон. Собаки, встревоженные внезапными гостями, заходились бешеным лаем. Тут и там слышались рассерженные окрики деревенских на расшумевшихся сторожей, но общего спокойствия в деревне прибытие отряда не нарушило.
Хальвдан остановился у избы старосты Могуты – высокой, сложенной из толстых бревен, потемневших от времени, – спешился и громко постучал в калитку. Тут же хозяйский пес, который и до того разлаялся так, что уши закладывало, взвился пуще. Огромный, лохматый волкодав встречал Хальвдана всегда с неизменной яростью и, верно, с удовольствием вцепился бы ему в глотку – да цепь мешала. И ведь ни на кого больше так не бросался. Уж отчего невзлюбил, непонятно.
Свежий снег тихо заскрипел под ногами вышедшего встретить гостей человека, и калитка отворилась. Могута, невысокий и плотно сбитый мужик, по возрасту чуть старше Хальвдана, выглянул в широкую щель. С легким удивлением, которое как будто сменилось растерянностью, окинул гостей взглядом и посторонился. Не слишком-то он приятный человек, но в помощи и ночлеге никогда не отказывал, хотя приветливостью особой не отличался.
– Рад тебя видеть, воевода, – Могута широко улыбнулся. – Думал, правда, что через денек-другой приедешь. Проходите.
Хальвдан только подивился его нынешнему гостеприимству.
Ворота открыл старший сын старосты – и дружинники тоже вошли во двор. Хозяин жестом позвал всех за собой и пошел впереди; пес на цепи захлебывался лаем и рвался, будто стремился самого себя удушить ошейником. Хальвдан, проходя мимо, беззвучно оскалился на него в ответ. Могута раскатисто прикрикнул на волкодава:
– А ну, пшел прочь! Чего разлаялся!
Пес, поджав хвост, скрылся в огромной конуре, продолжая, однако, недовольно рычать. Позади хлопотал сын старосты, принимая поводья у кметей и успевая при этом кутаться в толстый тулуп, явно ему не по размеру.
– Ты ж, воевода, должен был с большим отрядом возвращаться, а вас всего ничего, – не оборачиваясь, на ходу проговорил Могута. Остановился в сенях и обил с сапог налипший снег. – Вы проходите-проходите.
– Спасибо, Могута, – Хальвдан заставил себя улыбнуться. – У нас тут приключилось кое-что неприятное. А потому планы пришлось изменить. Остальные мои люди поехали к гостиным избам.
Жена старосты Удеса встрепенулась, как только пятеро здоровенных мужиков вслед за мужем ввалились в дом. Из ее рук едва не выпала горка мисок – видно, недавно домашние отвечеряли. Теперь ей, бедняжке, снова хлопотать. Можно было и не заходить к Могуте в гости на ночь, но больно невежливо проезжать мимо и не заглянуть к хозяину. К тому же и расспросить про древнерские стрелы сразу можно. Хальвдан приветливо улыбнулся Удесе и почтительно наклонил голову.
– Здравы буди, – кивнула в ответ хозяйка и снова тревожно пробежалась взглядом по сопровождающим его кметям.
Могута жестом указал на стол, садитесь, дескать. Оголодавшие в пути парни с готовностью расселись по лавкам. Домашняя еда – это не сухомятину из заплечных мешков жевать; тут и похлебки какой нальют, которая согреет после промозглой улицы, и хлебом свежим угостят, если хозяин не сквалыга распоследняя.
Хальвдан устроился напротив Могуты, и тут же надо всеми нависла странная неловкость, будто видятся первый раз. Староста, помолчав, прокашлялся и снова улыбнулся. Никогда он не делал этого так часто, как теперь. Пьян, что ли?
– Так что у вас за неприятность случилась? Может, я помочь чем могу.
– Все, чем ты можешь помочь, это вовремя отправить людей в сотни, – Хальвдан вовсе не собирался плодить сплетни рассказами о предательстве Аксена. И сами доберутся сюда с первым гостем из Елоги или досужим странником.
Могута с готовностью закивал:
– Конечно, воевода. Я приказ князя получил и уже отрядил для этих дел крепких ребят. Как только Добран свистнет, созовет всех то бишь, сразу отправлю.
Староста выдохся и замолчал. Снова киселем разлилась по клети тишина, нарушаемая лишь бряканьем ложек по стенкам мисок. Кмети споро уплетали знатные щи, которыми их попотчевала Удеса – аж за ушами трещало. Хальвдан продолжать разговор не стал – огляделся. Что-то беспокоило его. Вокруг было пусто. Жена Могуты куда-то незаметно убежала, а ведь раньше любила пристроиться с краешку стола и послушать серьезные мужские разговоры. Да и детей – а их у старосты было, кажется, шестеро – видно не было. А уж ребятня – это такое шило, которое в мешке не утаишь: они всегда выдадут себя беготней, топотом и галдежом. И уж точно никогда не упустят возможности поглядеть на оружие кметей или расспросить о службе у князя или городе Кирияте. Сегодня же все словно попрятались по углам, да и старший сын Могуты с улицы еще не возвращался.
Староста наконец оторвал взгляд от нетронутых Хальвданом щей и хлопнул себя ладонями по ляжкам:
– Я же тебе, воевода, и вина ариванского припас! Думал, а вдруг когда приедешь. Был нынче на Торге, не смог удержаться. Одну бутыль приговорил самолично, признаюсь.
Он масляно прищурился, всем видом показывая, насколько ему понравился ариванский нектар. Его заискивающий тон заставил Хальвдана удивленно вскинуть брови. Обычно Могута не предлагал вина из своих запасов, если те у него вообще когда-то водились.
– Неплохо живешь, староста, раз ариванское вино себе позволить можешь.
Кмети оторвались от своих мисок и хитровато переглянулись – неровен час, и их угостят южным вином, слава о котором дошла до ушей даже тех, кто его никогда не пробовал. Только Хальвдан не разделил их тихой радости. Целая бутыль ариванского красного у старосты не такой уж большой деревни – это как украшенные самоцветами колты
