Танец с чашами. Исход Благодати - О. Зеленжар
Она на мгновение замерла, а затем ответила не оборачиваясь:
– Вот как? По телу моему соскучился? У других Сестер не хуже…
– Я люблю тебя.
Она тотчас обмякла, словно талое масло.
– Я люблю тебя, – еще раз прошептал Кеан. – Я вытащу тебя отсюда.
Девушка резко обернулась, ее глаза странно блестели, словно она сейчас расплачется, а ладонь провела по лицу парня:
– Не шути так, Кеан, не тревожь сердце напрасными надеждами… Мне будет проще смириться с судьбой, если я буду таить на тебя злость…
Голос при этом у нее был шелковый и медовый, как и взгляд.
– Нет, я не шучу, – ответил парень, поцеловав ее натруженные пальчики. – Через два месяца в форте будет грандиозный праздник. Ты сбежишь отсюда, станешь свободной женщиной.
– А ты?
– Что, будешь скучать? – улыбнулся он, еще раз поцеловав ее руку.
– Я тоже не шутила, что полюбила…
– Сейчас важней освободить тебя, – ответил молодой протектор. – Не хочу рисковать тобой. Может… убегу следом…
Он сам не поверил, что произнес эти кощунственные слова, но при этом не почувствовал себя предателем. Его падение достигло самой низкой точки, и здесь, на дне, маячил свет новой жизни.
Глава 20
Празднование благополучной охоты было в самом разгаре, но это не радовало Ондатру. Его сердце опустилось на холодное, темное дно и билось там с тревожностью выброшенной на берег рыбы. Мысли в его голове клубились мрачными тучами. Эсвин забрал Итиар, его цветок, презрев связи с племенем. Ондатра пообещал Керо, что обязательно найдет ее, только где она? Все ли с ней хорошо?
– С тех пор они больше не появлялись в «Гнезде чайки», – говорил малек. – Жалованье не платят, недовольных заставляют исчезнуть. Какое-то время сидели на Акульем причале, но теперь и там их не встретишь. Где они, никто на причале не знает, а, может, и боятся сказать. Поморники теперь богаты и сильны как никогда. Ублюдки!
Зубы сами обнажались в оскале, мышцы забугрились под кожей. Подлые твари! Богаты и сильны они только благодаря племени, и такова их плата! Так и есть, тухлые рыбы, полные скользких червей! Если б только понять ход их поганых мыслей! Зачем им Итиар? У нее ведь нет ничего ценного, иначе бы давно расплатилась со всеми долгами.
Братья тоже сидели мрачные. Дельфин задумчиво грыз рыбий плавник, время от времени теребя его между пальцев, а Буревестник опустошенно откинулся на пестрых валиках набитых водорослями матрасов. Несмотря на то что он не одобрял связь Ондатры с Итиар, узнав о случившемся, разбушевался ураганом.
– Пусть только встретятся на моем пути, – рычал он сквозь сведенный злостью оскал, – мигом порву на кровавые куски.
– Тише, – осадил его Дельфин, – гневом ничего не решить. Нужно остыть и пораскинуть мозгами.
Второй брат, как и всегда, был хладнокровен и сосредоточен, будто сызнова метился в сердце Извечного, и его рассудительность действовала отрезвляюще.
– Керо сказал, что они покинули район Акул, – задумчиво повторил Ондатра. – Где же они теперь?
Повисло молчание. На фоне радостно голосила ни о чем не подозревающая стая. Дельфин задумчиво пожевал зажатый между пальцами плавник:
– Я догадываюсь где.
Буревестник приподнялся на локтях, Ондатра наклонился вперед. Дельфин тихо продолжил:
– Помните, стая ходила за Кровавой Платой? Далеко за пределы района Акул, туда, где властвуют люди. Думаю, они заняли то логово и бросили дела с племенем, иначе бы не стали делать таких глупостей.
– Не понимаю, – пробормотал Ондатра.
– Думаю, похищение Итиар – это удар, нацеленный на тебя, – с горечью продолжил брат. – Подлая месть. Я предупреждал: ты нажил себе врага. Да что уж теперь…
Резко сверкнули зубы Ондатры, готовые впиться в любую плоть. Дельфин отпрянул от нежданности и опустил глаза в жесте покорности. Туман злости отступил. Не важно, насколько сильна ярость, но вредить братьям было кощунственно.
– Где это логово? – прорычал молодой охотник, слегка остудив свой пыл. – Я найду Эсвина и вырву ему кишки.
Дельфин поднял глаза:
– Не знаю. У старейшины была карта, но я сомневаюсь, что она перешла к Скату на правах ценной вещи.
– Нужно проверить, – стоял на своем Ондатра.
Буревестник перевел взгляд от одного брата к другому, вздохнул:
– Что, опять?
– Нет, – Дельфин слегка улыбнулся. – Сейчас же праздник, Скат в общем зале. Нужно всего лишь отвлечь внимание стаи, чтобы никто не заметил, как я ныряю в его нору.
– Устроим, – оскалился Буревестник.
В следующее же мгновение они с Ондатрой сцепились в шумной потасовке, вызвав взрыв веселого смеха у сытой от крови стаи. Краем глаза молодой охотник отметил, что Дельфин исчез. Это хорошо, пускай потешаются над глупостью беспечных подростков, лишь бы только брат нашел необходимое.
Дельфин вернулся удивительно быстро, Буревестник даже не успел войти во вкус. Под трели смешков, потрепанные братья отсели в самый дальний угол, рядом с пустыми бочонками из-под рыбы.
– Нашел? – шепнул Ондатра.
– Вы не поверите, – ответил Дельфин, – но он повесил ее на стену, словно трофей. Мы явно что-то не знаем о Скате, – он снова закусил рыбий плавник. – Сразу заметит ее отсутствие, так что берите оружие и уходим.
Через некоторое время они сидели на каменистом берегу, сливаясь с предрассветными сумерками. Буревестник проверял заточку кинжала, Ондатра закрепил на поясе обе половины копья, Дельфин развернул скомканный лист, на котором расплывались непонятные линии. Повертев его так и эдак, он, наконец, ткнул пальцем в еле заметную закорючку:
– Нам нужно сюда, – он повел пальцем вдоль кривой расплывчатой линии, – а мы сейчас… здесь, – его палец остановился. – Далеко, – он задумчиво посмотрел на небо. – Не успели. Надо ждать следующей ночи.
Ондатра нетерпеливо вырвал кусок спрессованных водорослей из рук друга. Что за непонятные линии?
– Как ты что-то здесь разбираешь?
– Вот тут побережье, – охотно отозвался Дельфин. – Эти значки – человечьи гнезда. Я знаю очертания прибрежной линии района Акул, вот она, – он снова указал пальцем. – А вот эта ямка – наше логово.
Ондатра удивленно моргнул. Сам бы он ни за что не догадался.
Они ушли далеко от логова, схоронились на самом краю района, чтобы переждать день. Он, казалось, тянулся бесконечно долго. Внахлест шел дождь, от воды пахло нечистотами, прибрежный песок был усеян пустыми панцирями крабов и креветок, источающими сладковатый, гнилостный дух. Глядя на эти сухие оболочки, Ондатра ненароком задумывался о смерти. Эту мысль он старательно гнал от себя, словно чайку от улова. Что, если Итиар уже нет в живых? Дыхание сразу перехватывало, в горле образовывался комок, в животе становилось смертельно холодно, словно в водах открытого океана. Нет, она должна быть жива, и он обязательно вернет ее обратно. Если надо, он выкупит ее чистейшей морской костью. Эсвин жаден, он не станет вредить девушке. Весь день Ондатра уговаривал себя, шепча безостановочный заговор: «Я спасу ее».
После кровавого заката наступили сумерки. Дельфин принес сетку трепещущей рыбы:
– Вот. Надо подкрепить силы.
– Я не хочу, – хрипло ответил Ондатра, отвернувшись от сетки. Поперек горла у него вставал нервный комок, а
