Имя ей Хель - Елена Анатольевна Кондрацкая
Стоило мне забраться под одеяло, в дверь постучали.
– Хель?
Под рёбрами неприятно кольнуло. Я опять совершенно забыла про Свана. Обещала же себе по возвращении сразу же к нему заглянуть! Я села.
– Заходи!
Сван проскользнул в комнату и тихо закрыл за собой дверь. Сперва я испугалась, что он захочет вернуться к прошлому разговору, к чему я сейчас была совершенно не готова ни разумом, ни телом, но, когда Сван как ни в чём не бывало засиял улыбкой, увидев меня в ночной сорочке, я с облегчением вздохнула.
– Услышал, что вы вернулись. Решил проведать, – сказал он и тут же поспешно добавил: – Не переживай, никто не видел, как я сюда шёл.
– Всё в порядке. Рада видеть, что с тобой всё хорошо. – Я в ответ тоже тепло улыбнулась и похлопала по одеялу. – Я и сама хотела тебя проведать, но очень устала.
Сван сел на кровать. Я поняла, что не могу даже сидеть, настолько хотела спать, поэтому легла на бок и приподняла одеяло, приглашая Свана лечь рядом, как мы часто спали, когда приходилось делить одну кровать. Он скинул обувь и грубый жилет, оставшись в мятой хлопковой рубахе и лёг ко мне спиной, позволяя обхватить себя и прижаться. Его кудри пахли розами – непривычный запах. Сван никогда так не пах. Но я смиренно его вдохнула – слишком многое стало непривычным в последнее время. Сван обхватил мою ладонь и прижал к сердцу.
– Как ты тут? Всё хорошо? – тихо спросила я.
– Я скучаю по тебе, но да, по правде сказать, тут замечательно.
Я удивлённо ухмыльнулась сквозь наступающую дрёму.
– Замечательно? И ты не боишься здешних фейри?
– Служба у Лираны даёт очень много преимуществ. И дворцовые фейри, и другие слуги относятся ко мне так, будто я тут на правах гостя. Знаешь, оказывается, очень приятно, когда не ты, а тебе пытаются угодить.
Я с трудом ловила его слова.
– А как Лирана к тебе относится?
– Она… вполне милая.
– Вот уж чего я точно не ожидала услышать.
– Отчего же? – Сван повернулся ко мне лицом и убрал волосы с моей щеки. – Я и тебя считаю вполне милой.
– Ах, понятно, ты просто совсем не разбираешься в женщинах.
– Напротив, я очень хорошо в них разбираюсь.
Сван меня поцеловал. Я сонно ответила, запоздало понимая, что, кажется, целую его в первый раз. И поцелуй этот оказался таким сладким, что у меня закружилась голова. Язык Свана соприкоснулся с моим, оплёл его, пробираясь глубже и неся с собой вкус мёда. Сердце взволнованно забилось сначала от нахлынувшего возбуждения, а потом – ещё быстрее – от запоздалого осознания. Голова кружилась всё сильнее, и я нашла в себе силы отодвинуться от Свана.
– Ты, что, одурманен?
– Совсем немного…
Он улыбнулся так очаровательно, что я снова начала терять голову. Его глаза, бездонные, как сами небеса, околдовывали своей красотой. Умелые руки поглаживали мои бёдра, и я уже не могла сосредоточиться ни на чём, кроме этих прикосновений. Сван снова прильнул ко мне, и я жадно собирала мёд с его губ и языка, проваливаясь в сладкий дурман. Мысли путались, я снова дышала летом и счастьем, зависла над пропастью блаженного небытия и только настойчивые руки Свана удерживали меня на грани сознания.
Он задрал ночнушку, забросил мою ногу себе на бедро и вошёл почти сразу, но я только этого и ждала. Я прижалась горячей щекой к его груди, тяжело дыша и не двигаясь – я не могла даже пальцем пошевелить, поэтому была благодарна Свану за то, что он всё делал сам, аккуратно придерживая меня. Он был так нежен и заботлив, так сладок на вкус, так желанен моим телом, что я сходила с ума.
Сван перевернул меня на спину, раскрыл мои ноги и продолжил, прикрыв глаза от удовольствия. Я отстранённо любовалась им, его чувственными губами, дрожащими ресницами, румяными щеками – он был весь словно залит ярким солнечными светом, по-фейски волшебным и чарующим. Застонав, Сван резко отстранился и спустя несколько мгновений кончил мне на живот, но я едва заметила, продолжая зачарованно глядеть то ли на него, то ли куда-то вглубь своих затянутых туманом мыслей.
Он вытер меня платком, одёрнул ночнушку, лёг рядом и обнял, прижимаясь носом к моей шее.
– Ты замечательная, Хель, – прошептал он, поглаживая меня кончиками пальцев и легко целуя. – Ты даже представить себе не можешь насколько.
Он достал из кармана пузырёк и насыпал себе в рот фейской пыли. Его губы, зубы и язык стали золотыми. Глаза закатились, и Сван тихонько застонал. С трудом взяв себя в руки, приблизился ко мне.
– Хочешь ещё?
Я попыталась отказаться, но, кажется, вместо этого кивнула. И Сван снова поцеловал меня. На этот раз я не выдержала и провалилась в блаженное ничто.
Глава 30
Сны цветочных фей
Я сидела в маленькой комнатке дешёвого гостевого дома, где мы с Варденом остановились, и смотрела на золото, разложенное на столе. Ещё никогда мне не платили за работу так много. Даже при учёте, что я отдала большую часть Вардену как моему наставнику. Он звенел монетами в соседней комнате, пересчитывая, и каждая из них, упав в кошель, заставляла меня вздрагивать. Мои мысли то и дело возвращались к проклятому фейскому мальчишке. Его образ, дрожащего, беспомощно свернувшегося на дне клетки, никак не шёл из головы.
– Где его сестра? – спросила я Гурта, когда он методично отсчитывал для меня монеты в своём кабинете.
Гурт ухмыльнулся и кивнул на витрину, которая занимала одну из книжных полок в стеллаже у стены. Я не сразу поняла, куда смотреть, но потом увидела два приколотых к чёрному бархату острых уха – в них блестели, переливаясь в дрожащем свете свечей, рубиновые серьги. Меня снова затошнило, и я перевела взгляд на монеты.
Хватит. Прекрати. Ты просто делала свою работу.
Молчи. Ничего не спрашивай.
– Что вы… сделаете с фейцем? – Голос звучал так хрипло, что я его не узнала.
Гурт вскинул на меня озорной взгляд.
– А что?
