Полдень Грифона - Адель Кейн
Скоро вернулись разведчики, которые шли по пятам бестий за отступающей армией северян. Отряд доложил, что в ближайший вечер атак со стороны фрозов не предвидится. Это дало совету спокойно вздохнуть и уже без лишней спешки обсудить оставшиеся вопросы по возведению баррикад и постройке замка до прихода лютой зимы. С магами у них были все шансы уложиться в срок, но гибель Галин, конечно, омрачила все планы.
Ближе к закату собственная голова начала казаться чугунком, нагретым до белого каления. Дописав последнее письмо, Лоран свернул его и поставил королевскую печать, после чего передал сверток посланцу и приказал вручить только в руки короля северян. Приняв важные тексты, тот молча поклонился и ушел. Наконец все первостепенные встречи, переговоры и бесчисленные свитки с посланиями закончились, остаток вечера был в полном распоряжении Лорана, но у него уже не оставалось ни на что сил.
Королевский шатер имел преимущества перед обычными, в том числе собственную ванну, для которой слуги нагревали воду с ароматическими маслами почти до кипятка. Лоран во второй раз погрузился в воду, чувствуя призрачное ощущение, что чужая кровь с его рук не смылась с первого раза, как бы сильно он ни тер их мочалкой. Казалось, что с каждой каплей, сползающей с его лица, затем шеи и груди, он очищался от пережитого кошмара и боли. Вода забирала с собой все без остатка.
Зачесав влажные пряди волос на затылок, Лоран выбрался из ванной. Он надел чистую одежду на еще разогретое паром тело, однако липкое и навязчивое ощущение, что чужая кровь все еще на его коже, не покидало его. Лоран пригласил слуг и приказал еще раз сменить воду.
Вернувшись в центральную секцию шатра, он сел за стол и растер пальцами веки, затем пробежался по щекам, чувствуя немалое облегчение от того, что не находит на коже полос, которые возникали всякий раз, стоило в голове появиться чужому голосу.
Природу его возникновения Лоран так и не смог разгадать, хотя успел настращать себя мыслями, что это дело рук какого-то мага разума. Но когда он обсуждал это с Залией, та отрицала подобную вероятность, сказав, что ситуация Моргота – случай необычный и вряд ли будет подобный ему. После этой информации у Лорана не осталось никаких предположений, за исключением одного, которое выглядело совершенно ненормально.
В тишине раздались шаркающие шаги. Лоран оторвал взгляд от столешницы и уставился на Бардоса – он даже не услышал, как тот вошел, а библиотекарь всегда возвещал о своем приходе шумом и ворчанием. С ужасом Лоран понял, что задремал.
– В чем дело, Бардос? – спросил он, отодвинув в сторону свечу, капающую горячим воском на подставку.
Выглядел библиотекарь всклоченно и загадочно, его с потрохами выдавал бегающий взгляд и бисеринки пота над верхней губой. Бардос замялся на месте, а потом всплеснул рукой.
– Котлы и метелки, я не могу больше молчать! – признался он и, коршуном бросившись вперед, свалился на стул напротив Лорана. – Я обещал ничего не говорить, но не могу не сказать тебе, потому что от этого зависит твоя жизнь!
Что за безумие? Сонливость спала, как листва с деревьев по осени, Лоран заинтересованно подался всем корпусом к другу, вперив в него напряженный взгляд.
– От чего зависит моя жизнь? – В висках начало пульсировать от напряжения.
– От беса-пересмешника!
И тут у Бардоса развязался язык. Слова полетели из уст библиотекаря, как стрелы из вражеских луков, он заговорщически наклонился над столом и почти шипел каждое предложение, опасливо поглядывая по сторонам, хотя прекрасно знал, что в шатре никого нет – слуги, занимающиеся водой в ванне, давно ушли.
Слушая друга, Лоран понимал, что тот фактически выкладывает перед ним недостающие фрагменты мозаики, те самые детали, которых не хватало для того, чтобы увидеть ясную картину происходящего. Как удар в колокол, последнее слово Бардоса заставило душу Лорана вспорхнуть в бескрайний простор тревоги. Подтвердились его опасения, и самое «ненормальное» предположение, которое в Денном Миире вполне вписывалось в разряд нормального, оказалось действительным.
Бес-пересмешник завладел его волей и выбрал в качестве своего сосуда, именно влияние высшего существа Нижнего Миира наделило Лорана силой и властью над бестиями. Вот и объяснение загадочных событий, свечения глаз и бороздок на щеках. Бес поработил его и перекраивал тело по своей прихоти или подобию. Лорана передернуло от мысли, что после всех его политических игр, войн, опасных предприятий он в конечном счете проиграет сам себе, вернее тому, что отныне поселилось внутри него.
Лоран откинулся на спинку стула и шумно усмехнулся, запрокидывая голову. В таком дерьме он еще не бывал… Побег из замка, выпад против отца и его свиты, столкновение с ковеном, битва с проклятием Одханы, конфликт с бестиями, война с Нортфрозом и вот вдруг – его жизнь, которой начал завладевать один из прародителей всей нечисти. В каком-то смысле Лоран собрал все почетные награды в гонке за самыми ужасными целями.
– Лоран, пожалуйста, иди поспи, – буркнул Бардос и вытянул указательный палец. – На тебя накатывает истерический смех, и глаз дергается. Это нехорошо!
– Догадываюсь, – согласился он.
– Я поищу еще информацию, возможно, были случаи, подобные твоему, но это займет время… Может произойти что угодно.
– Я не позволю бесу взять себя под контроль, – догадавшись, о чем хотел сказать библиотекарь, заверил Лоран.
– Да, – согласно кивнул Бардос. – Возможно, понадобится чуть больше времени и даже поездка на мою родину, но я… – Библиотекарь замялся, машинально поправив на носу стеклышки линз. – Я сделаю все возможное, чтобы разобраться в этой бесовщине. Во всех смыслах этого слова.
Лоран ему верил. Какими бы взглядами на него ни косились друзья, только Бардосу удавалось сохранить к нему относительно нейтральное отношение, даже после всех изменений, которые успели произойти. Библиотекарь был человеком науки и жадным до поиска истины, и, если жизнь Лорана не стала настоящей загадкой, которую предстояло разгадать Бардосу, зачем ему было впутываться в это дело? Они слишком хорошо знали друг друга. Благодаря Негласному библиотекарю Лоран нашел Удулу, с его помощью было снято проклятие Одханы, по меньшей мере проигнорировать очередное предостережение Бардоса будет глупостью, если не ошибкой всей жизни…
Прежде чем друг успел уйти, Лоран окликнул его:
– Бардос, кому ты пообещал ничего мне не рассказывать?
Библиотекарь уже оттянул брезентовое полотно в сторону, намереваясь выйти на улицу, но помедлил и облизнул губы. Ветер ворвался в шатер и злобно затрепал пустой рукав на одежде Бардоса, задувая в помещение
