Владимир Венгловский - Хардкор
— Там! — пролаяла Волчица, выныривая из снегопада. — Дом!
Ее объемная шерсть, шевелящаяся от ветра, выглядела настоящей. Чувство нереальности происходящего схлынуло. Видимость перекрыл снегопад.
— Я видел, — сказал я. — Мы идем к дому.
Илва вернула свой человеческий облик.
— В снегу есть следы, — произнесла она. — Я говорила — мне не могло показаться.
Мы пошли следом за гасторнисом Олега в сторону, где увидели дом.
Сруб оказался достаточно большим, невзирая на то, что бревна привезли издалека. Забор-частокол окружал его со всех сторон, над большими открытыми воротами висела деревянная табличка «Постоялый двор», без названия или изображения, которыми обычно украшают подобные заведения. На воротах сидел ворон с желтым глазом. Увидев нас, он закаркал, сорвался с места и скрылся среди бурана.
Мы оставили гасторниса под навесом у входа и вошли в дом. Теплый, с запахом прокисшего молока, по своему уютный, он обещал передышку уставшему путнику. В сенях стоял хмурый бородатый хозяин в полушубке, сжимая взведенный арбалет. На его волосах таяли снежинки, значит, именно он открыл ворота.
— Цены у нас высокие, — не церемонясь, заявил он вместо приветствия. — Не можете заплатить — убирайтесь, откудова пришли.
Олег усмехнулся, вынул золотую монету и щелчком отправил хозяину постоялого двора. Тот ловко поймал вознаграждение и проверил монету на зуб.
— Ольха! — прокричал он вглубь дома. — Готов обед для гостей! Поживее, а то ворочаешься, как сонный шестиног. Давайте-ка к столу, — обратился он уже к нам.
Длинный стол с лавками по обеим сторонам стоял в центре большой комнаты. Деревянная лестница вела на второй этаж. У очага возилась Ольха — упитанная хозяйка со шрамом на правой щеке.
— Они люди или NPC? — шепотом спросил у меня Олег.
— Не знаю, — ответил я. — С некоторых пор я утратил возможность понимать, кто есть кто. Игра затягивает, не позволяет увидеть разницу между живым и придуманным.
— Можете звать меня Гвеном, — сообщил хозяин, ставя на стол бочонок. — Медовуха обойдется вам еще в один золотой. Ольха вскоре жрать подаст, а мы выпьем. Выпьем за то, чтобы быстрее прошел снегопад. Выпьем, чтобы согреть ваши кости.
Олег оставил на столе монету и Гвен накрыл ее ладонью. После чего наполнил деревянные кружки пенящимся напитком. Хорошо, что Вот щедро снабдил нас деньгами, прежде чем мы расстались.
— Свежая медовуха, вчера варил, будто ведал, что появитесь.
— Ты знал, — подала голос Ольха.
Лестница скрипнула — по ней медленно спускалась тощая девчонка с большими голубыми глазами, ступая по холодной древесине босыми ногами. Белое помятое платье с зашнурованным вырезом доходило ей до пят.
— Она, — сказала Илва.
— Юрха! Марш в свою комнату! — закричал хозяин.
— Пусть останется. — Илва мягко опустила ладонь на большую лапу Гвена, и тот почему-то смутился, отдернул руку. — Твоя дочка?
— Да… Доча.
Юрха молча подошла к столу и села возле отца напротив нас. Голубые глаза немигающе смотрели на меня.
— Выпускаете дочку гулять в такой буран? — спросил я.
Гвен прищурился.
— Нет, с чего вы взяли? — сказал он и перевел тему разговора: — Вы в Грьёдт? Опасно нынче. Говорят, в Вормс тролли каждую ночь приходят.
— А у вас? — поинтересовался Олег. — Как вы тут живете одни? Не боитесь троллей?
— Нет. Мы туточки тихо живем, ни с кем не ссоримся.
Вот только хозяин встречает гостей с арбалетом. И не задает лишних вопросов — кто мы и откуда.
— Гости к нам нечасто теперича заходят, — будто прочитав мои мысли, сказал Гвен. — Любой посетитель сейчас на цену золота, — усмехнулся он.
— Ешьте! — Ольха опустила на стол казанок с едой и расставила тарелки.
Открыла крышку, и на нас повеяло ароматом тушеного мяса с капустой.
— Это дело, — наконец улыбнулся Гвен, вытирая руки о полушубок.
Ольха разложила еду по тарелкам, и Гвен принялся есть, громко чавкая. В моей порции оказалось что-то длинное, напоминающее суставчатую ногу огромного насекомого.
— Что это? — спросил я.
— Мясо, — ответил Гвен. — Вчера подстрелил одного йорма. Всадил ему болт прямо между глаз.
Ольха улыбнулась. От шрама, задевающего губы, улыбка получилась кривой. Юрха не притрагивалась к еде, сидела и глазела на меня, отчего становилось не по себе.
— Присаживайся, — обратился хозяин к жене, та, насыпала себе еды и села за дальний конец стола.
Потом поставила рядом свечу и достала огниво. Прежде чем она успела выбить искры, Олег взмахнул рукой, и над свечой заплясал огонек. Ольха замерла, непонимающе глядя на него. В свете дрожащего пламени показалось, что черная лапа, лежащая в ее тарелке, шевелится, но это была всего лишь иллюзия.
— Ты волшебник? — спросил Гвен.
Вместо ответа Олег положил на стол руки, и над его раскрытыми ладонями в воздухе зависли огненные руны. Их свет отражался в голубых глазах Юрхи.
Илва сидела возле меня, исподтишка наблюдая за хозяевами. Я попытался ухватить ложкой лапу йорма, но она выскользнула и шлепнулась обратно на тарелку. В это время Гвен ловко расправлялся со своей с помощью большого ножа. Раскроил черный панцирь и теперь сосредоточенно выуживал розовое мясо.
— Хочу есть, — сказала Юрха, глядя на меня.
Синева ее глаз была потрясающе глубокой, как вода в горном озере, и такой же холодной. Голос — словно шелест травы на поле от сильного ветра.
— Ешь, доча, чего ты, — прикоснулся к ее ладони Гвен.
Илва опустила руку мне на ногу. Я заметал, как Волчица принюхивается.
— И давно у вас живет тролль? — наконец спросила она.
Ее пальцы сжались, показалось, что когти пробьют плотную ткань штанов. Гвен застыл, из уголка его рта на тарелку шлепнулся кусок мяса.
— Доча, выйди, — сказал он.
Та, что-то почувствовав в его голосе, безропотно встала и прошла вверх по лестнице, напоследок обернувшись ко мне. Гвен почистил нож и положил возле тарелки. Я незаметно опустил ладонь на свой меч, который не снимал с пояса. Законы гостеприимства — дело хорошее, но с оружием расставаться не хотелось.
— Десять лет минуло с тех пор, как она пришла в наш дом, — наконец произнес Гвен. — Маленькая девочка с небесно-голубыми глазами. Ты думаешь, мы не поняли сразу, кто она? Думаешь, было легко жить поначалу вместе с… чудовищем?
Ольха шумно вздохнула.
— Десять лет назад она стояла на нашем крыльце и смотрела своими глазищами. А ты бы выгнал? Пусть чудовище. Пусть странная. Но ребенок же. Может быть, ее родителей убили. Я не спрашивал. Она не рассказывала. И вы знаете что, — наклонился он к нам через стол. — Думаете, почему мы выжили в этой глуши? Из-за нее и выжили. Не нападают тролли на своих. Наша доча нас и спасает.
