Юнга - Иван Валерьевич Оченков
– Март, мальчик мой, с твоим отцом – Андреем Николаевичем – мы с первых дней вместе учились в авиашколе. Если они с Иваном Архиповичем Колычевым и были родственниками, то очень дальними, ваши родовые ветви разошлись как бы не в семнадцатом веке, если не раньше. И уж, конечно, никаких прав на наследство тебе это не дает. Так бывает…
– Да, но, говоря по правде, я особо ни на что и не рассчитывал… – Марта почему-то очень задели слова Зимина. Да чего уж там, он был потрясен. За то время, что прошло с посещения могилы родителей, он почти сжился с мыслью о своем сродстве с могущественным гроссом и миллиардером. Оглушенный и растерянный от крушения всей тщательно выстроенной и логичной концепции источника и причин прежних нападений на него, цепляясь за последнюю ниточку, задал еще один вопрос: – Тогда неясно, откуда у меня такой энколпион, сразу с тремя камнями, и зачем все же меня хотят убить?
– А вот это гораздо интереснее. Знаешь, про твоего отца я знал практически все, а вот про матушку – совсем наоборот. Могу лишь подтвердить, что у Андрея я никогда твоего энколпиона не видел.
– Значит, дальше надо искать в этом направлении?
– Вероятно, да.
Как ни старался Март скрыть свое разочарование, Зимин без труда уловил его нотки в голосе воспитанника. Поставив бокал на столик, он ненадолго ушел в кабинет. Вернулся, держа в руках два вместительных альбома в бархатных переплетах.
– Мой мальчик, у меня есть для тебя подарок. Вот, держи.
Март, уместив тяжелые фолианты на коленях, включил настольную лампу с шелковым зеленоватым абажуром и принялся изучать их содержимое. В одном оказались очень талантливо выполненные акварели, гуаши и карандашные рисунки. Пейзажи, лица, улицы, корабли в небе.
– Твоя мама обладала изрядными талантами. Отлично рисовала, играла на рояле, прекрасно пела и великолепно танцевала. А еще у нее был исключительный вкус. И к вещам, и к людям. Недаром она выбрала твоего отца. Да. Он был ее достоин. Необычайно красивая пара. На загляденье. А когда ты появился, был большой праздник. И в вашем доме стало еще веселее и уютней.
Март раскрыл второй альбом. Он оказался заполнен удивительно четкими фотоснимками. И с первой же страницы на него смотрел он сам – мелкий, лет семи, в отглаженной матроске и летной пилотке, а рядом стояли молодые, улыбающиеся и такие живые родители.
Словно гигантская пелена, как горная лавина, рухнула с глаз и сознания Мартемьяна. Память заполнилась сотнями образов и поистине бесценных воспоминаний. «Здравствуй, мир, вот и я – Март Колычев!» – захотелось крикнуть ему во весь голос. С трудом сдержав нахлынувшие эмоции, он встал.
– Спасибо огромное, Владимир Васильевич, Я, с вашего разрешения, пойду наверх.
Наступила ночь. Друзьям не спалось, что и немудрено. Они выбрались на балкон и уселись рядом, глядя на подсвеченные сияющим диском луны облака. Марта переполняли воспоминания. Лица родителей, смешные и трогательные события из прошлых жизней. В сознании его они причудливо сплетались, образуя неожиданно стройную картину, которой он делился с внимательно слушавшим Кимом. Друг ни разу не перебил его, ощущая важность момента. Как-то почти незаметно они перешли к общим, приютским воспоминаниям.
– А помнишь нашу пещеру-штаб? – теперь уже принялся задавать вопросы Витька. – Вот бы вернуться туда и посмотреть. Мне кажется, она показалась бы теперь маленькой и обычной, что ли… После всего, что мы пережили… А ведь когда-то она казалась полной тайн и загадок и была нашим прибежищем… Вот ведь как бывает. А помнишь, как ты не хотел меня с собой брать? Как мы на станцию шли и потом на поезде ехали в Чемульпо за крестиком? С этого начались наши приключения.
Марту неожиданно пришло в голову, что начало было совсем другим. Он явственно, почти физически ощутимо, увидел снова офис, директора и весь тот разговор о необходимости ехать в Донбасс. Сделай он другой выбор, откажись от командировки, и все развернулось бы иначе. Но тогда, в тот день и час, Вениамин Мартов сам, своей волей, принял решение, ставшее началом всей этой очень странной и удивительной истории.
«Кто бы меня тогда заставил? Я поступил так, как считал правильным. И, ей-богу, не жалею ни о чем».
Примечания
1
«20+1 %» – правило ценообразования при определении цены госзакупок в МО. Одно из немногих положительных нововведений Сердюкова.
2
Гайтан – кожаный шнурок для ношения нательного креста.
3
Восьмиконечный православный крест, заключенный в более простой четырехконечный.
4
Пусковая рукоять – почти забытое ныне приспособление для ручного пуска двигателя, или как его еще называли – «кривой стартер».
5
Дортуар – спальное помещение в закрытом учебном заведении.
6
Манхва – корейское аниме.
7
ДСП – древесно-стружечная плита. МДФ – Medium Density Fibreboard. В принципе, почти то же самое, только ламинированное.
8
Зеленым сукном обивались ломберные и бильярдные столы. То есть директор – игрок.
9
Полувагон – железнодорожный грузовой вагон без крыши, предназначенный для перевозки грузов, не требующих защиты от осадков.
10
Кули – наемный работник в Юго-Восточной Азии.
11
Anyoung hashimnikka (кор.) – вежливое приветствие, применяемое для высокопоставленных гостей.
12
Энколпион – небольшой ковчежец прямоугольной, округлой или крестообразной формы с изображением Иисуса Христа или святых. Иногда носился вместо нательного креста.
13
В нашей истории это был печально знаменитый циркуляр о кухаркиных детях.
14
Духовная консистория – орган епархиального управления в дореволюционной РПЦ, находившийся в ведении правящего архиерея.
15
Lajdak – негодяй (польск.).
16
Хангыль – фонематическое письмо корейского языка.
17
Аджума – уважительное обращение к женщине пожилого или среднего возраста.
18
Нок-чха – сорт корейского зеленого чая.
19
Двугривенный – монета достоинством двадцать копеек.
