Алла Вологжанина - На тропе Луны
Поэтому, когда в Межмирье на лунной тропе встал выбор, кинуться на выручку бабушке или не отпускать Карину, Митька, откровенно говоря, заметался. Решение приняла сама Карина.
– Я справлюсь! – закричала она ему. – Мы еще встретимся и разберемся с этой фигней! Уведи бабушку домой.
И он, уже не раздумывая, ввинтился прямо в гущу глубинных гончих, выпуская клыки и когти.
Но собаки бросились врассыпную. В самом прямом смысле – то ли рассыпались, то ли расплылись, стали бесформенной тьмой и исчезли. Митька подхватил бабушку Ангелию под мышки и поволок по тропе обратно, в сторону Земли. Она не сопротивлялась, но, оказавшись снова в лесу, приободрилась.
– Гедеминас, ты… ты… безмозглый мальчишка, неслух! С чего ты взял, что я обижу твою подружку? Я на твоем веку много маленьких девочек съела?
Митька вынужден был признать, что ни одной, но…
– Ты и ее, и меня напугала до одури, ба.
– Если бы тебе или ей грозила опасность, Лев Однолунной Земли примчался бы сюда как миленький. Лев всегда приходит на помощь детенышу, запомни это.
Митька на минутку задумался. Получается, что настоящая опасность грозила им от силы несколько раз. Когда после архива они нарвались на Киру – тот не убил бы их, но непременно доставил к старшему Резанову. Еще когда Митька уводил Дирке в лес. Ведь кинься он в драку, против Эрремара у него было мало шансов. И еще, наверное, когда Карину пытались избить в школе. Тогда Марк несся, сметая все на своем пути. Не его вина, что Митька и Арно Резанов оказались там раньше. Та еще веселуха творится в последнее время, что и говорить.
– Ну ты не сердись, ба. Просто тут такой дурдом, что не знаешь, кому верить, а от кого подлянки ждать.
– Что за слова ты используешь? – Бабушка устало потерла лоб рукой в перчатке. – Да, пожалуй, не стоило прибегать к таким… впечатляющим знакам и пугать вас. Но уж ты извини, я знаккер, а не детсадовский воспитатель. Я хотела забрать ее домой, а что теперь? Надо идти в Трилунье и гадать, куда этот скользкий тип затащит девчонку, может, прямо к охотникам…
Скользкий тип – это Диймар Шепот. Надо было ему еще раз в нос двинуть, пусть бы запомнил, что Карину обижать не стоит. Но теперь бабушка в безопасности. Тут, на Земле, если кто-то решит на нее напасть, то даже не успеет понять, что его поджарило.
– Бабушка, ты иди домой, я за ними.
Ангелия цапнула внука за шиворот. С учетом того, что внук ее основательно перерос, – со стороны это, наверное, смотрелось забавно.
– Куда? Пока дойдешь, их и след простынет. Куда тогда подашься? Ты же не ориентируешься в Трилунье.
– Я ее по запаху найду!
– Если этот мальчик знаккер, то следы он заметет, будь уверен. К тому же там против тебя будут охотники – знаккеры посерьезнее и поопытнее, чем этот сопляк-ученичок. Нет, Гедеминас. Мы идем домой. Полнолуние только послезавтра, так что до него и пару дней после тропа продержится. За это время надо решить, как действовать в Трилунье. И тут кое-какие дела в порядок привести.
– Ба, а ты откуда знаешь про Трилунье и вообще?..
Ангелия усмехнулась:
– Уж поверь, внучек, я знаю немало. В Трилунье твоя старая бабка не последняя фигура, хотя столько лет не могла туда пройти. Если будем действовать с умом, спасем и твою Карину, и остатки этих сумасшедших мирков. Ну что ты стоишь? Хочешь старушку до смерти заморозить? Шагом марш домой.
Ободренный Митька послушался. Что-то в бабушкиных речах заставляло поверить в… во что? В лучшее? Ну хотя бы что все более-менее начало налаживаться.
– Окей, а что мы будем делать эти четыре дня? – спросил он.
– Что я буду делать, – поправила Ангелия. – Потому что ты, Гедеминас, будешь сидеть в своей комнате и не высовываться. Твоя задача – уцелеть и провести нас в Трилунье, когда я закончу дела здесь.
– Тогда ты мне хотя бы про охотников расскажешь? Если уж они такие для меня опасные. И про знаккеров, а то мы с Кариной даже поговорить толком не успели. И что с Резановым?
– Любопытство сгубило кошку, Гедеминас.
– Кошку, может, и сгубило. А волку это так, на один чих.
Ночью Митька долго лежал не то что не засыпая – вовсе не закрывая глаз. Дело было не в новой непривычной кровати и комнате в коттедже Резановых. В конце концов, в волчьей шкуре ему случалось и в сугробе ночевать. Дело было в том, что ночью, когда никто не видел, четырнадцатилетний Гедеминас Закараускас мог и всплакнуть, думая о погибших маме и папе. Плакать хотелось и от мысли о потерянной сестре. Что уж утешать себя, он потерял Люську не в тот момент, когда понял, что она натворила. Сестренка стала незнакомкой гораздо раньше… и не сразу, а шаг за шагом. А он ничего не мог сделать. Не больно-то и пытался, если уж честно.
А ведь Карина переживала за Люсию, считала ее подругой.
Карина. Стоило о ней подумать, как изнутри разливалось тепло и становилось щекотно в ребрах. И еще вздохи какие-то самопроизвольные вырывались. От мысли, что Карина может вляпаться во что-нибудь реально опасное, просто хотелось с крыши спрыгнуть. Останавливало только то, что отдаленно напоминающая Митьку лепешка Карине уж точно не поможет.
А вот что, ну, вернее, кто может помочь, так это таинственный DeepShadow, подкинувший Карине информацию об архиве. И еще Арно Резанов с его хитрыми штучками. Где искать виртуального осведомителя, у Митьки по-прежнему не было ни малейшей идеи – тот даже в Сеть не выходил. Арноха же находился в этом доме. Его-то и следовало отыскать, прежде чем отправляться в Трилунье.
Митька вылез из кровати и быстренько откопал в кармане рюкзака шарик-талисман, один из четырех, которые Арно раздал ему, Карине и Люсии на выходе из «Блинов-оладушек». Как пользоваться этим четырехмерным приспособлением, Митька пока не понял. Зачем оно нужно тоже. Сейчас, например, вполне сгодится, чтобы найти Арноху.
Митька старательно обнюхал шарик, а потом вышел в коридор и снова втянул носом воздух.
Он не собирался срываться в незнакомый мир вот так, с ходу и в пижаме. Но чем раньше он заручится помощью младшего Резанова, тем лучше.
Митька давно заметил, что его нюх даже в человеческом теле был куда острее, чем у окружавших его людей – и у некоторых собак, наверное, тоже. Учуять Арноху оказалось легче легкого.
Он зашлепал босыми пятками по полу. До центрального холла, где коридор превращался во что-то типа галереи, идущей по периметру комнаты, но на противоположной стороне опять становился коридором и углублялся в другое крыло. В самом его конце он наткнулся на две двери. И за одной явно находился Арно. А другая… там творилось что-то, чему Митька не мог подобрать названия. Что-то странное. И оттуда доносились голоса. Бабушкин и чей-то еще.
