Ольга Голутвина - Крылья распахнуть!

А раз так — надо подумать, выдавать ли магам капитана. Ведь гнев Ожерелья хлестнет по всей команде судна, заденет и прекрасную спандийку.

Так что, может, пусть он живет до следующего неладного случая, этот самый Бенц?

VII. Обретение чуда

1

Обители забытые, пустые –

Моя душа жила когда-то в них.

Люблю, люблю вас, келии простые,

Дворы в стенах тяжелых и нагих,

Валы и рвы, от плесени седые,

Под башнями кустарники густые

И глыбы скользких пепельных камней.

Жрец Клодиус Добронравный со сторожевой башни обозревал свои владения — и душа его радовалась.

Казалось, для обители вернулись прежние времена, когда на Хэдданское предгорье еще не было наложено проклятье. Времена потока паломников в дубовые могучие врата, времена щедрых даров святилищу, времена многодневных празднеств в честь Антары Кормилицы.

Тогда обитель населяли одиннадцать семейств. Люди Антары свершали ритуалы да поддерживали порядок в обители. А в поле и на огородах работали постоянно сменяющиеся паломники. Чем еще и восславить богов, как не трудами рук своих! Антаре, как известно, особенно угоден мирный труд на полях. Это вам не Черная Медведица, проклятая людоедка…

Жрец вскинул голову, бросил острый взгляд на заснеженные верхушки елей — там, за храмовым полем.

Богиня-вражина, лютая зверюга, никуда не делась. Затаилась там, где издревле правила: в глухой чащобе. Когда Клодиус был младшим жрецом и не получил еще второе имя Добронравный, он ходил в поле вместе с пахарями — охранять людей Антары от нападения. С тех пор кое-что изменилось, конечно. Ночи больше не вспыхивают светом факелов, не взрываются воплями нападающих. Истинная вера одержала победу даже в захолустном Шварцвельде. Дикари закаялись воевать открыто. Но еще норовят напасть исподтишка.

И по-прежнему необходим мощный частокол. Необходимы сторожевые башни…

При мысли о башнях Клодиус вспомнил, зачем он сюда пришел.

— Ты прав, — сказал он младшему жрецу Аугустусу, который почтительно стоял в стороне, не смея прервать размышления главы обители. — Перила прогнили, а ступени… по ним просто опасно подниматься!

— Тебе не стоило самому восходить на башню, мудрый…

— Я должен знать, серьезны ли повреждения и подождет ли починка до отбытия знатной гостьи. Старый Фомас в состоянии работать?

— Нет, мудрый. Спину разломило, не встает с постели.

Глава обители недовольно хмыкнул. Под его рукой осталось всего шесть семей. А ведь именно сейчас нельзя уронить добрую славу обители.

Взор Клодиуса скользнул на гостевой двор, который сверху был похож на развороченный муравейник.

Младший жрец Аугустус проследил взгляд главы обители.

— Может быть, среди приезжих есть плотник… — Еще не закончив фразу, юноша понял, что брякнул глупость.

— Да, плотник, — мягко и ядовито отозвался Клодиус. — А также кузнец, шорник и бондарь. Им самое место в свите эрлеты.

Младший жрец виновато потупился.

А мысли Клодиуса уже устремились к знатной гостье.

То, что она скромно назвалась эрлетой Кларой… ну, это ее право. Паломники не обязаны называть жрецам свои настоящие имена, богиня и так знает всех.

Но эту паломницу знает не только богиня…

Кто первым шепнул ее имя, пустив его тихо порхать по обители?

Ему, Клодиусу, открыл тайну Хуберт, второй возжигатель храмового огня. В юности Хуберт был художником, причем не из последних. Ему даже хотели доверить создание портрета двенадцатилетней принцессы Эннии. Но почетный и выгодный заказ перехватил другой художник. Это был один из ударов судьбы, что посыпались на Хуберта и в итоге привели его в обитель.

А теперь наметанный глаз художника признал гостью. Хуберт уверяет, что она мало изменилась с двенадцати лет. В то время она обещала стать красавицей, а сейчас это обещание выполнила.

Зачем приехала — догадаться можно. Если альбинскую принцессу везут по храмам и обителям, стало быть, дело к свадьбе. А раз для паломничества избрана уважаемая, но почти забытая паломниками обитель в далеком глухом Шварцвельде — значит, про свадьбу не собираются трубить на каждом углу. Не надо быть тонким знатоком альбинских государственных дел, чтобы решить эту простенькую задачку. Принцесса Энния готовится объявить себя законной наследницей престола, но не хочет, чтобы братья узнали об этом раньше времени.

Впрочем, что за дело Шварцвельду до Альбина? А богиня Антара и вовсе выше человеческих помыслов и затей. Его, Клодиуса, дело — разместить гостью со свитой поудобнее.

Ее приезд — большая радость. Сейчас паломничество хранится в тайне, но со временем оно прогремит на весь мир. Может быть, оно послужит возрождению обители Антары Лесной…

— Проследи, чтобы барышню устроили в лучшей комнате гостевого дома. В той, где недавно сложили камин. Высели оттуда Альбертиса Книжника.

— Он уже перебрался в домик возле кузницы. Со всеми своими рукописями.

Оба жреца усмехнулись.

Когда обитель полна паломников, всем едва хватает крыши над головой. Но если гостей нет — почему бы не занять в каменном гостевом доме самые уютные комнаты? А если появляются знатные гости, хозяевам вновь приходится устраиваться поскромнее.

— Не забудь, что сумасшедшая девочка должна жить подальше от знатной гостьи, — напомнил Клодиус. — Незачем тревожить приезжих, да и бедняжке спокойнее будет.

Младший жрец молча поклонился.

Клодиус почувствовал: что-то больно царапнуло душу.

Правильно ли он поступил, когда поверил… согласился поверить тому иллийцу?

Конечно, рассказ о девушке, потерявшей рассудок, прозвучал убедительно. И деньги ее родич предложил немалые — за то, чтобы несчастное дитя пожило полгода в обители под присмотром пожилой родственницы.

Но смущало что-то волчье в глазах иллийца. И приводил в смятение пронзительный голос девушки, молящей о защите. Конечно, она несла какой-то вздор о побеге из дома и летучих кораблях…

Нет, все же Клодиус избрал верное решение. Полгода жизни в обители, несомненно, пойдут девочке на пользу. А на деньги, полученные от иллийца, можно прикупить зерна. Запасов в обители маловато…

Аугустус, догадываясь о нелегких раздумьях главы обители, сказал:

— Завтра моление четырем стихиям. Будет ли дозволено безумной девушке войти в храм? Или прислать жрицу, чтобы помолилась вместе с бедняжкой в ее комнате?

— Нет. Девушка приехала сюда, чтобы Антара ее излечила. А мы не допустим ее в храм?