Лин Картер - Тонгор. Царство теней
Не было ничего удивительного в том, что неожиданное появление всего лишь одного корабля вызвало столь большое волнение. Здесь, на южном побережье, ни один порт, ни одно судно не могло чувствовать себя в полной безопасности из-за пиратов Таракуса. И казалось вполне возможным, что одинокая трирема всего лишь разведчик, за которым в порт ворвется сотня других кораблей с безжалостными, жестокими пиратами, жаждущими поживиться сокровищами богатого Тсаргола.
Вскоре стало ясно, что трирема в гордом одиночестве приплыла в Тсаргол. Более того, по мере ее приближения выяснилось, что и на борту этого судна не все в порядке. На скамьях гребцов было слишком много свободных мест, да и оставшиеся моряки орудовали веслами вразнобой. Поэтому судно двигалось не только медленно, но как-то боком, словно краб. Подчас трирему и вовсе разворачивало, и она замирала, подставив борт набегающим волнам.
Стражники разглядели, что на корабле подняты паруса, но лишь частично, да и те закреплены и установлены совершенно неправильно. Когда судно подплыло ближе, все увидели, что одна из мачт надломлена, позолоченная обшивка бортов разворочена, а носовая ростра выломана у основания.
Вскоре с борта триремы до ушей стражников, ждавших на причале, донесся страшный звук - какое-то дикое улюлюканье. Совершенно невыносимое для слуха, оно то затихало, то вновь усиливалось. Солдаты и офицеры, поеживаясь, переглянулись. Команда темного, кренившегося судна завывала, словно стая собак или шакалов.
Один из офицеров обратил внимание на то, что, несмотря на изрядно сократившееся расстояние, отделявшее корабль от причала, весла не поднялись из воды, а все теми же неритмичными гребками продолжали двигать корабль вперед.
- Эй, на борту! - раздались громкие окрики. - Суши весла! Греби назад! На причал налетишь! Куда вы смотрите?
Голоса потонули в грохоте, с которым нос триремы врезался в причал. От такого удара гранитные глыбы вздрогнули под ногами стражников. Судно содрогнулось и застыло. Оборвался и слетел за борт один из парусов; в следующий миг с треском, словно подрубленный дуб, рухнула мачта. Затем все стихло.
Не успели воины перевести дух, как тишину вновь разорвали стоны и вой, адским хором доносившиеся с борта триремы. Казалось, сонмы демонов терзают и пытают команду судна.
Многие стражники пробормотали заклинания, оберегающие от злых духов, защищающие от демонов. Другие старались побороть страх проклятиями. Кто же был на борту страшного корабля? Безумцы? Или же трирема приплыла из далеких морей, откуда обычно никто не возвращался? И не были ли матросы судна привидениями, призраками умерших и утонувших мореплавателей?
Зазвучал цокот подков по камням пирса. На причал приехал Карим Птоул, комендант порта. Сверкнув в свете факелов позолотой шлема, он приказал:
- Отар! Отправь людей, пусть пришвартуют трирему. Заведите ее бортом к причалу и привяжите покрепче. И быстро… Пусть стражники поднимутся на борт. Живее!
Седой даотар - командир десяти сотен воинов - подошел к коменданту и по-военному поприветствовал его, приложив к груди сжатую в кулак руку:
- Что скажешь? - хрипло спросил Карим Птоул. - Крушение или пираты? ,
Даотар внимательно смотрел, как в свете факелов стражники длинными баграми подтягивают трирему к причалу и привязывают ее канатами. Потом с мечами наготове они полезли на палубу. Подумав, офицер лишь неопределенно хмыкнул и сплюнул.
- Морские волки Таракуса редко выпускают добычу из своих когтей, - наконец мрачно заметил он. - Мало кому удавалось вырваться из их лап. Честно говоря, я ума не приложу, что случилось с этим кораблем. Может быть, какое-нибудь морское чудовище напало на него и заразило бешенством всех тех, кого не смогло сожрать…
- Как знать, - задумчиво протянул комендант. - Но… мне кажется знакомым этот корабль. Эти расписные борта, этот изгиб носа… Готов поклясться, эта трирема уже попадалась мне на глаза.
- Очень может быть, господин комендант, - мрачно согласился даотар. - Мне тоже кажутся знакомыми эти дельфины, вырезанные чуть выше ватерлинии. Редкое украшение. Сдается мне, что мы думаем об одном и том же. Это судно - не боевой корабль и не торговый - с таким-то килем и без глубокого трюма. Прогулочная посудина, достойная адмирала, а то и члена королевской семьи. Быстрое и комфортабельное судно… Что скажете, комендант?
Не слезая с оседланного кротера, Карим Птоул покачал головой.
- Скажем честно, эта трирема нам обоим кажется чертовски похожей на «Корону Тсаргола», - выдохнул он. - Но ведь сам принц Карм Карвус вышел на ней в море три дня назад, чтобы нанести дружественный визит в Возашп. Невозможно, чтобы…
Он запнулся и одними губами прошептал молитву. Даотар тоже вздрогнул и побледнел, когда в свете факелов на подтянутой к причалу корме мелькнула резная позолоченная надпись «Корона Тсаргола»!
Молодой отар Джорн Джарвас первым поднялся на борт таинственного корабля. Подтянувшись на прикрепленной к абордажному крюку веревке, он перевалился через борт и оказался на верхней гребной палубе. То, что он там увидел, заставило его остановиться, сжать зубы и задрожать от ужаса.
Тут и там на скамьях лежали трупы, многие из которых все еще сжимали в руках обломки весел. Судя по всему, смерть этих людей не была легкой и спокойной.
Преодолев ужас, офицер внимательно огляделся и, нагнувшись, перевернул одно из лежащих на палубе тел.
Осунувшийся бородатый матрос уставился на офицера остекленевшими глазами. Синие губы мертвеца застыли не то в ухмылке, не то в гримасе боли. Горло покойника перерезал от уха до уха глубокий разрез, оставленный одним сильным ударом кинжала. И что самое страшное - мертвый матрос сжимал в руке клинок, которым, скорее всего, он и нанес себе эту смертельную рану.
С трудом заставляя себя двигаться дальше, Джорн Джарвас продолжил осмотр палубы. Казалось, большая часть гребцов и матросов покончила жизнь самоубийством. Другие погибли в схватке со своими же товарищами. Офицер вздрогнул, увидев дух сцепившихся мертвых матросов, накрепко впившихся зубами в глотки друг другу.
Оказалось, что не все моряки погибли. Но живые выглядели еще хуже, чем мертвые.
Гребцы сидели, сжав в руках весла, и ничего не выражающими глазами смотрели на Джорна Джарва-са, пытавшегося заговорить с ними. Некоторые что-то бормотали, другие смеялись. Отар переходил от одного к другому, заглядывал в вытаращенные и прищуренные глаза, всматривался в измазанные кровью лица… Тщетно ждал он ответа на свои вопросы. Все моряки на этом корабле были безумны. Это они издавали странный то затухающий, то снова нарастающий вой.
