Птицы - Владимир Торин
…А тем временем двое жуликов в черных шапках и черных бархатных масках с прорезями для глаз выбрались из тени на третьем этаже и подкрались к двери квартиры № 6. Один из жуликов замер у лифта, прислушиваясь, а другой склонился над замочной скважиной. В руках его блеснули отмычки.
Одного жулика звали Жуль, другого (или, вернее, другую) – Жули. Конечно же, это были вымышленные имена.
Жуль возился с замком, по мнению Жули, очень долго. Каждая секунда промедления грозила сорвать их план.
– Ну что там? – встревоженно спросила она. – Мы попадем сегодня в квартиру или нет?
– Тише ты! – пропыхтел Жуль. – Я не могу одновременно говорить и взламывать замок!
Он крутил отмычки и так, и эдак, но они всё соскальзывали – ему никак не удавалось подхватить язычки замка. Помимо того что жулик был весьма неопытен в данном вопросе, задачу усложняло волнение.
Наконец раздался щелчок.
Жуль и Жули переглянулись. Жуль и сам не понял, как это замок поддался, но отгонять подвернувшуюся удачу сомнениями не стал, тут же открыл дверь и проник в квартиру. Жули последовала за ним.
В квартире, как и ожидалось, было темно, но жулики не решились зажигать свет – вдруг кто-то увидит с улицы. Они сняли башмаки в прихожей и двинулись в гостиную. Из кухни раздавалось шипение, словно там сидела дюжина котов с зажатыми в мышеловках хвостами. Также оттуда полз пар.
– Это что такое?! – возмущенно спросила Жули. – Чайник? Она не сняла чайник с печки, прежде чем уйти из дома?
– Сейчас не время разбираться с какими-то чайниками, – проворчал Жуль.
Но компаньонка считала по-своему. И в действительности она была права: пожар в доме мог им помешать…
Погасив печку и вернувшись в гостиную, Жули обнаружила, что Жуль стоит, замерев в центре комнаты, словно его схватили с поличным.
– Что ты?.. – начала она, но тот вскинул руку.
– Тише! – прошептал он. – Слышишь?!
Жули прислушалась. В гостиной раздавались голоса. Голоса были тихими, приглушенными и звучали словно из-под подушки. И тем не менее они были весьма узнаваемыми.
– Пишут что-то любопытное, мистер Поуп? – спросил почтальон мистер Дьюи.
– Кое-что, – проворчал лифтер.
– Советую вам обратить внимание на некрологи, – добродушно хохотнул почтальон. – Некоторые из них презабавные.
– Благодарю. Так я и сделаю.
Жулики недоуменно переглянулись.
– Это не здесь, – прошептал Жуль. – Это внизу, у окошка миссис Поуп.
Словно в подтверждение его слов, тут же мяукнула Мо. Кошка никогда не поднималась выше первого этажа – настолько она была ленивой.
Тем временем лифтер, почтальон и консьержка продолжали свою беседу.
Жулики двинулись на голоса, и те привели их к письменному столу. Жуль и Жули склонились над рожком, из которого как раз раздавалось ворчание мистера Дьюи о дыре в крыше его старенького троффа – мол, через нее постоянно задувает ветер и залетает снег.
– Что это такое? – спросила Жули.
– Думаю, так эта грымза обо всем узнаёт. Давай искать, пока она не вернулась…
И они взялись за поиски. Глаза жуликов постепенно привыкли к полутьме. В центре гостиной стоял диван, у стен располагались шкафы, напоминающие конторские. Был здесь даже шкафчик картотеки – хозяйка квартиры, судя по всему, собрала собственный архив. Что ж, зная ее привычки, этого стоило ожидать.
Жули оглядывала письменный стол, центральное место на котором занимала пишущая машинка. В машинку был вправлен лист, рядом лежала стопка таких же листов, отпечатанных, видимо, совсем недавно. Она взяла верхний и попыталась прочесть, но Жуль неожиданно ее отвлек.
Исследуя столы, заставленные аккуратненькими стопками газет, – в отличие от гостиной мистера Франки, здесь был абсолютный порядок, – он неожиданно для себя обнаружил, что они с Жули в квартире не одни. Среди бумажных кип на столе разместилось что-то странное, со сложенными на груди руками и опущенной долу головой.
Жуль отпрянул и натолкнулся на стул. Жули резко обернулась и увидела, что именно послужило причиной грохота.
– Автоматон-секретарь, – заметила она, подойдя. – Не бойся, эта канцелярская штуковина на тебя не набросится. Она записывает всякое, пробивает листы, сшивает папки и тому подобное. У папы был такой механоид – думаю, дядя Сергиус продал его…
Жулю было стыдно за свой мимолетный испуг – «канцелярская штуковина» и правда, кажется, не собиралась на него бросаться.
– Это в нем что, записывающий цилиндр? – спросил он.
Жули кивнула и осторожно крутанула ручку, которая торчала из груди автоматона. Цилиндр чуть провернулся в обратную сторону, после чего Жули со знанием дела переключила рычажок на голове механоида.
В следующее мгновение автоматон поднял голову, глаза-лампы мигнули и загорелись, и из небольшого рта-рожка раздался шелест. В гостиной зазвучал женский голос:
– «…Из “В Рривв”. Он раскручивал сюжет о гремпинах Уолшшей. Нужно узнать, что он раскопал. Четвертое… По нашему делу. Еще одна буря. Господин Борган. Птицелов. Франки. Финч. Конец записи, Фло!»
Цилиндр остановился. Голос замолк, и шипение стихло. Механический секретарь снова опустил голову.
Жулики застыли. Руки Жуля в митенках дрожали.
– Это лишь все подтверждает, – словно пытаясь себя успокоить, сказал он.
– Ага, – согласилась Жули, испуганная не меньше него. – Нужно отыскать хоть что-то важное.
Легче, впрочем, было сказать, чем сделать, ведь в гостиной квартиры № 6 столько всего хранилось! И «важное» надежно пряталось среди различного обычного, неинтересного и совершенно неважного.
В ящиках картотечного шкафа выстроились ряды прямоугольных картонок, на которых были пропечатаны какие-то цифровые коды. На стенах висели газетные вырезки в рамочках – во всех заметках говорилось о давних событиях, о которых жулики до этого даже не слышали. Одна сообщала о раскрытии заговора в городском суде, другая – о фальшивом профсоюзе, третья – о безумном механике Трибверке, который создавал автоматонов-убийц…
Статьи жуликов не слишком заинтересовали. Зато их внимание привлекла папка, лежавшая в верхнем ящике письменного стола.
На папке стояло название, выведенное от руки: «Не-птицы».
Жулики уставились на эту надпись во все глаза. Дрожащими руками Жуль размотал завязки и раскрыл папку.
Внутри обнаружилось несколько листов с машинописным текстом. Щурясь и едва ли не возя носами по листам, жулики не без труда прочитали то, что на поверку оказалось законспектированными разговорами кого-то по имени Фью Фартинг с теми, кого автор текста называл очевидцами. В каждом из этих разговоров очевидцы утверждали, будто видели странных носатых джентльменов и дам. А кто-то и вовсе заверял, что мимо его окон якобы пронесся трамвайный вагон – при этом указанный очевидец добавил, что живет на седьмом этаже и никаких трамваев там отродясь не бывало.
Также в папке лежало несколько фотокарточек. На них мало что можно было разобрать – лишь темные фигуры с расплывающимися, засвеченными вспышкой лицами.
– Ничего не видно… – прошептала Жули, перебирая фотокарточки. – Слишком темно…
– Вообще-то у нас не очень много времени, чтобы все рассматривать, – напомнил Жуль. – Она может вернуться в любую минуту, а нам еще нужно найти то, за чем мы пришли.
Жулик закрыл папку.
– Нужно взять ее с собой, – сказала Жули.
– Мы не можем, – ответил Жуль. – Она не должна знать, что мы здесь были, помнишь?
– Помню, – буркнула Жули, оглядевшись по сторонам. И тут же будто бы забыла о странном содержимом таинственной папки. – Ух ты!
У занавешенного окна гостиной стояла какая-то оптическая система на треноге: толстая бронзовая труба, под ней еще труба – чуть тоньше, линзы, окуляры, множество винтов и рычагов; к нижней трубе была подведена горелка с фитилем.
– А это еще что такое? – удивился Жуль.
– Телескоп? – предположила Жули.
– Зачем ей телескоп? Чтобы наблюдать за всеми?
– Возможно… Давай проверим, куда он направлен…
Жули отодвинула штору на окне и прильнула к окуляру главной трубы.
– Видишь что-то? – взволнованно поинтересовался Жуль.
– Только снег. Эта штука не просвечивает через него. А что, если…
Не успел Жуль ничего сказать или сделать, как Жули опрометью ринулась на кухню. Вернулась она с коробком спичек.
– Свет! – возмущенно воскликнул Жуль. – А вдруг заметят!
– Придется рискнуть, – сказала Жули и чиркнула спичкой. После чего поднесла огонек к фитилю, и горелка зажглась. В тот же миг из нижней трубы вырвался тонкий рыжий луч. Он прошил окно, вонзившись в метель, как спица.
Жули снова глянула в окуляр. Луч прореживал снег и будто бы создавал тоннель, через который хоть и с трудом, но все же возможно было что-то различить.
– Ты видишь?
– Да… я…
– Что там? – нетерпеливо перетаптываясь рядом, спросил Жуль.
– Какой-то чердак. Я не знаю… Круглое окно, за ним темно. Кажется, это Гротвей.
– Гротвей? Зачем ей следить за каким-то окном в Гротвей?
– А мне откуда знать? Это же не мой телескоп.
– Все верно! – раздался голос за спиной. – Это мой телескоп!
Жулики обернулись и испуганно замерли.
В прихожей стояла Жужанна Чаттни, собственной персоной.
На лицах Жуля и Жули застыло одинаковое выражение: «Что она здесь делает?! Ее ведь не должно быть дома!»
– Полагаю, вы сейчас гадаете, почему я не на встрече, которую вы для меня так
