Майкл Муркок - Рунный посох: романы
Спустя некоторое время Мелиадус выехал из ворот своего дворца на коне. Он скакал во главе отряда из двадцати человек — двадцати отборных воинов, которые последуют за ним куда угодно, даже в Йель.
Глава 14
ПУСТЫНИ ЙЕЛЯ
Орнитоптер графини Фланы, все реже и реже взмахивал крыльями, опускаясь над лесом, и уже задевал макушки высоких сосен, путался в ветвях берез, пока, наконец, не приземлился на вересковую пустошь.
День был холодный, резкий ветер пронизывал тонкие камзолы Хокмуна и д'Аверка.
Ежась от холода, они вылезли из летающей машины и с беспокойством огляделись. Вокруг не было ни души.
Д'Аверк сунул руку за пазуху и достал кусок тонкой кожи, на котором была нацарапана карта.
— Мы будем двигаться вот в этом направлении, — показал он и добавил: — Надо спрятать орнитоптер в лесу.
— А почему бы не оставить его здесь? Кто его найдет за день-два? — спросил Хокмун.
Д'Аверк возразил:
— Я не хочу, чтоб на графиню Флану пало подозрение. А если машину обнаружат, то это грозит ей серьезными неприятностями. Берись-ка!
Они затащили орнитоптер подальше в сосновый бор и прикрыли ветками. «Цапля» несла их, пока хватало топлива, а дальше беглецам предстояло идти пешком.
Четыре дня они шли по лесам и полям, и с каждым часом местность становилась все более безжизненной.
И вот настал день, когда Хокмун остановился и поднял руку:
— Смотри, д'Аверк, Йельские горы!
Да, вдалеке виднелись горы — их пурпурные пики были укутаны облаками, а равнину у подножия ограждали рыжевато-коричневые и желтые утесы.
Это была красивая дикая местность, и Хокмун, ничего подобного раньше не видавший, застыл в изумлении.
— Значит, д'Аверк, в Гранбретании еще остались земли, которые радуют глаз…
— Да, красиво, — согласился д'Аверк. — Но жутковато… Где-то там живет Майган. Еще несколько десятков миль — и мы в Лландаре, далеко в горах.
— Тогда вперед, — сказал Хокмун, поправляя перевязь. — Вперед. Пока у нас есть незначительное преимущество, но как знать — возможно, Мелиадус уже на пути в Йель.
Д'Аверк, морщась, массировал ногу.
— Твоя правда, но боюсь, эти сапоги долго не протянут. Я выбрал их за красоту, и теперь, видно, придется поплатиться за свою глупость.
Хокмун похлопал его по плечу:
— Я слышал, здесь водятся дикие пони. Обещаю, мы найдем парочку и отправимся верхом!
Но никаких пони они не встретили. Каменистая почва под ногами была желтой, небо над головой — мертвенно-белым… Хокмун и д'Аверк начали понимать, почему эта территория пользуется дурной славой среди простолюдинов Гранбретании — какими-то неестественными казались и земля, и небо.
Наконец они добрались до подножия гор.
Вблизи горы были такого же желтоватого цвета, с темно-красными и зелеными прожилками — такие же безжизненные и мрачные. Карабкаясь по склонам, Хокмун и д'Аверк видели странных животных, спешащих укрыться в чаще; диковинные, ростом не более фута, отдаленно похожие на людей, существа с волосатыми телами и совершенно лысыми головами следили за ними из укрытий.
— А ведь когда-то они были людьми, — заметил д'Аверк, — их предки жили в этих местах. Страшное Тысячелетие хорошо здесь поработало…
— Откуда ты это знаешь? — спросил Хокмун.
— Из книг. Последствия Тысячелетия особенно сильно сказались на Йеле — сильнее, чем на других провинциях Гранбретании. Вот почему здесь почти никто не живет — люди боятся сюда возвращаться.
— Кроме Тоузе и старика Майгана.
— Да, если Тоузе не солгал. Возможно, Хокмун, мы все еще гонимся за синицей в небе…
— Но Мелиадусу он рассказал ту же историю.
— Ну, может быть, Тоузе просто врет последовательно?..
В сумерках обитатели гор вылезли из своих нор и напали на путешественников.
У них были кошачьи лапы, жуткие огромные глаза горели в темноте. Из разинутых зубастых птичьих клювов доносилось злобное шипение. Твари — три самки и шестеро самцов, насколько друзья разглядели в потемках, — кутались в лоснящиеся от грязи шкуры.
Хокмун выхватил меч, поправил маску, как обычно поправлял свой шлем, и прислонился спиной к скале.
Д'Аверк встал рядом, и в тот же миг чудовища бросились на них.
Хокмун ударил, и на груди первого нападающего появилась длинная кровавая полоса. Чудовище отскочило с пронзительным криком. Со вторым разделался д'Аверк, поразив его в сердце. Третьему Хокмун перерезал горло, но когти четвертого вцепились ему в левую руку. Он извернулся, напрягшись всем телом, и попытался выхватить кинжал, одновременно отбиваясь еще от одной твари.
От ужасной вони к горлу подкатывалась тошнота. В конце концов герцогу удалось достать кинжал, и он вонзил клинок в державшую его лапу. Закричав, тварь отпустила герцога.
И тогда Хокмун погрузил клинок в светящийся глаз — и оставил оружие там, ибо пора было заняться другой тварью.
В темноте он не мог разглядеть, сколько чудовищ еще живы. Д'Аверк изрыгал грязные ругательства собственного изобретения; кровь вокруг него лилась рекой.
Хокмун поскользнулся в луже крови, немного отступил от скалы, и этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы очередное чудовище с громким воем прыгнуло на него и вцепилось мертвой хваткой. Прижав обе руки Хокмуна, оно с яростью заколотило клювом по маске, пытаясь добраться до лица.
Хокмун мотнул головой, оставив маску в зубах врага, с трудом развел руки в стороны и изо всех сил боднул противника в грудь. Тварь отшатнулась в замешательстве: откуда ей было знать, что маска Стервятника — отнюдь не часть человеческого тела; Хокмун вонзил меч чудовищу в сердце и быстро обернулся к д'Аверку, на котором повисло сразу два монстра.
Он снес голову одному и занес меч над вторым, но существо, вдруг вырвав клок камзола д'Аверка, бросилось прочь и исчезло в ночи.
Друзья в итоге расправились почти со всеми мерзкими созданиями — лишь одному удалось спастись.
Д'Аверк тяжело дышал; он не пострадал, если не считать нескольких глубоких царапин в том месте, где когти твари отхватили кусок одежды. Хокмун разодрал свой плащ и перевязал рану.
— Будем считать, обошлось, — сказал д'Аверк. Он снял помятую маску и выбросил ее. — Маски неплохо нам помогли, но, раз уж ты потерял свою, то и я не стану ее носить. Камень у тебя во лбу невозможно ни с чем спутать, так что нет смысла продолжать маскарад… — Он усмехнулся. — Страшное Тысячелетие породило безобразных созданий, друг Хокмун, как я и говорил.
— Я и не спорил, — улыбнулся Хокмун. — Идем, надо поискать ночлег. Тоузе отметил на карте безопасные места, посмотри-ка.
