Юрий Никитин - Трое в Песках
— Олег! — позвал Таргитай, голос его стал совсем сиплым.
Олег не услышал или не захотел — все с той же жутковатой медлительностью раздвигал гнилые бревна, нагибался, руки по плечи были облеплены нечистотами.
Таргитай пытался позвать Олега еще, но губы почти не двигались. По спине текла горячая струйка. Он с трудом повернул голову, чувствуя от слабости звон в ушах. Мрак сидел в той же позе, но руки бессильно лежали на полу. Лиска распласталась вниз лицом, ее маленькие ладошки зажимали рот…
Затем наступила тьма, а яркие искорки погасли одна за другой.
Стошнило, он поспешно повернулся вниз лицом, открыл глаза. Олег стоял над Мраком, щупал ему голову. Лиска сидела на полу — бледная, исхудавшая, с отчаянно вытаращенными глазами. Под ней была лужа, пахло кислым и горьким, словно ее вывернуло за неимением другого уже желчью.
Олег обернулся — непривычно посуровевший.
— Ожил? Собери мешки.
— Что с Мраком?
— Много потерял крови, — ответил Олег.
Таргитай раздраженно засопел, это даже умному видно. Олег пояснил вынужденно:
— В нем много мощи, я ее бужу.
— Может, не помрет? — спросил Таргитай с подпрыгнувшим сердцем.
— Собери мешки.
Таргитай выбежал, сразу наткнулся на доспехи, уже изъеденные ржавчиной: два гигантских меча, тронутые ржой, странные обручи, груду браслетов — золотых, бронзовых.
Опасливо обойдя груду металла — Олег натаскал из дерьма, — Таргитай пробрался на место схватки. Экскременты уже застыли, но корка проламывалась, ноги погружались до колен, жидкая дрянь лилась через халявы.
Своего мешка с одеялом отыскать не удалось, хотя вывозился в дерьме по уши. Черная кровь убитого змееныша залила середину гнезда, вступать в нее Таргитай боялся, обошел по краю.
Лиска уже стояла в расщелине, меч блестел в ее кулачке. Лицо было страдальческое, но она отважно бдила небо, лишь искоса поглядывала на кучу металла.
— Что с Мраком? — спросил Таргитай моляще.
— Труднее, чем с тобой, — ответила амазонка, — но Олег бьется…
— А что со мной? — не понял Таргитай.
Бледное лицо искривилось в злой гримаске.
— Дурень, ты бы уже околел, если бы не Олег! У тебя на спине была рана! От плеча, которое не любишь утруждать, до задницы, которой думаешь. Истек бы, если бы не Олег.
Таргитай в недоумении потряс мешком.
— Разве его травы не здесь?
— Там, — ответила Лиска победно, — но Жезл у него в руках!
Таргитай, разбрызгивая дерьмо, вихрем ворвался в нишу, едва не размазав амазонку по стене. Олег сидел на корточках перед Мраком. Глаза оборотня ввалились, скулы натягивали кожу так, что та грозила порваться.
В углу ниши стоял ничем не примечательный посох — деревянный, украшенный незатейливой резьбой. Так вырезает простым ножиком нехитрые узоры деревенский пастух, пока коровы лениво пасутся на сочной траве.
— Откуда? — выдохнул Таргитай.
Олег промолчал, ему было очевидно, а Мрак сказал слабым голосом:
— Эта гадюка с крыльями занесла. Зараза, все блестящее тянет, у кого что только может.
— Я видел доспехи…
Олег покачал головой:
— Доспехи тех, кто дрался со Змеем! А наворовано из разгромленных и разграбленных дворцов, королевских сокровищниц. Это все ерунда…
Амазонка оскорбленно вскинулась:
— Такие драгоценности? Что ты понимаешь?
— А что не ерунда? — спросил Таргитай жадно.
— Змей нагло тащил и вещи из башен магов, пещер отшельников. Он и Жезл уволок, и всякое разное… Змей, как вижу, древний, таскает издавна. Там в расщелинах полно магических штук. Наверняка есть и мощнее этого Жезла, но вряд ли даже Гольш сумеет разобраться…
Мрак хмыкнул:
— А если старая лиса сумеет? Захватим пару штук?
Олег с сомнением покачал головой:
— Их там тысячи… Можно, конечно, захватить. Но я еще не знаю, как выберемся.
Все умолкли. Стена отвесная, а Змей вот-вот вернется. С добычей для змееныша. А когда обнаружит, что погиб и последний, в ярости и скалы разнесет, но доберется!
Все взоры устремились на Олега.
К вечеру горы исчезли на горизонте. Они сидели на спине летящего Змея — присмиревшего, послушного, покорного магической мощи Жезла. Мрак еще зябко кутался — ослабел от потери крови, а быстрое заживление страшных ран отняло последние силы. Таргитай шевелил губами, складывал песни — опять же не о своих или друзей подвигах, битве со Змеем, — а о бабах, вздохах, коровах на лугу, сю-сю, ням-ням, патя-патя… Лиска прижалась всем телом к спине Олега, обхватила и прильнула щекой к спине. Волхв сидел на загривке Змея выпрямленный, между ногами держал Жезл Мощи. Набалдашник почти не светился: Гольш знает, как накапливать мощь от Солнца и звездного неба, но то Гольш, а сейчас дотянуть бы…
Таргитай придерживал Мрака. Оборотня ремнем захлестнули поперек пояса и привязали к встопорщенному гребню, но летающая жаба с крыльями часто ныряла, виляла из стороны в сторону, словно и в воздухе протоптали дороги с рытвинами, колдобинами, ямами. Тело Мрака начинало выскальзывать, Таргитай хватался за оборотня обеими руками, ногами упирался в шипы.
Далеко внизу темнела стена — великанский лес — порождение Прадуба, на котором желуди созревают раз в тыщу лет. Еще полсуток лету, ежели одурманенный Змей будет слушаться, покажется Великая Река… А там дотянуть бы через бескрайнюю пустыню горячих песчаных гор!..
Далеко в снежных Гималаях на вершине горы сидел полуголый человек. Когда пришел зов, он дернулся, открыл глаза. Пронизывающий ветер срывал крупицы льда, грыз гранит. Слепящее холодное солнце играло в льдинках. Воздух был чистый и острый, как нож.
Настойчивый голос упорно долбил:
— Вишандра, очнись! Очнись, Вишандра!
Человек с великим усилием разомкнул смерзшиеся губы:
— Что жаждешь, смертный?
Голос торопливо сказал:
— Хвала Извечным! Мне пришлось пробиваться к тебе, в твой мир, двое суток. Я думал, ты уже ушел в мир блаженства!
— Что надо? — повторил Вишандра уже раздраженно.
Он сделал усилие закрыться в магическом коконе, но неизвестный ловко сунул ногу в щель, сказал еще торопливее:
— Тебя призывает Могучий!
— Почему не сам? Прислал смертного…
— Ну-ну, ты еще не вечножитель. У Главного нет времени расталкивать тебя. У тебя глаза покрылись льдом, а кровь замерзла.
— Значит, я забрался далеко. А ты, ты…
Он ощутил пронизывающий ветер, холод. Лед под ним перестал казаться теплым песком. Голос что-то бубнил в мозгу, настаивал, но Вишандра сосредоточился, поймал взглядом вершины далекой горы, скользнул мыслью дальше, пока не уперся в небесную твердь, скользнул по ней, как по ледяной горке, дальше за горизонт.
