Клятва Короля Теней - Сильвия Мерседес
Он опускает голову, волосы падают ему на лицо. Затем он поднимает глаза на целительницу и рычит:
– Сделайте что-нибудь! Помогите ей!
Ар проводит его в глубь забитых комнат. Все койки заняты, но она, взмахнув рукой, расчищает один из своих рабочих столов. Фор кладет на него мое тело, но одну руку не отпускает. Как будто знает, что в тот же миг, как отпустит, я уйду. По-настоящему уйду.
Ар осматривает меня сверху донизу, прослушивает мою грудь, измеряет пульс. Затем поднимает грустные глаза на своего короля.
– Она мертва. – Голос у нее шершавый, словно точильный камень.
– Нет. Это не так.
Целительница качает своей тяжелой головой.
– Я знаю, что тебе не хочется в это верить, Фор…
– Я не поверю в это. Потому что это неправда.
– Я ничего не могу для нее сделать, мальчик мой! – Ар вскидывает обе руки и делает шаг прочь от стола. – У меня нет средств, которыми можно вернуть живую душу в тело.
– Ее тело сломано? – вопрошает Фор.
И вновь целительница склоняется над моей плотской оболочкой. К моему удивлению, она вроде бы восприняла вопрос всерьез и принялась осматривать каждый дюйм моего тела, выискивая признаки физических повреждений. На миг она задерживается у изуродованной лодыжки, но наконец отступает:
– Я не вижу никаких смертельных ран. Но ее сердце отказало.
– Оно еще бьется?
– Если и да, то я не слышу.
– Но она не остыла.
– Тело может остыть не сразу. В конце концов, люди не похожи на трольдов…
– Значит, и лечить ее ты должна не как трольда. Лечи ее как человека.
– У меня нет такого опыта.
– Ты уже заботилась о человеке раньше. О той, кого все считали умершей. Ты вернула ее с порога смерти в тот самый день, когда я родился.
– Порог смерти – это еще не сама смерть, дорогой мой мальчик.
Услышав эти слова, Фор словно бы ломается. Он склоняется над столом, над моим телом. Его душа темнеет, ее лучезарный свет приглушает отчаяние. Как бы мне хотелось дотянуться до него, обхватить его руками, даровать ему утешение. Но, попытавшись, я рискую лишь сделать ему еще больнее.
Ох, Фор! Фор! Маленькая часть меня осмеливалась надеяться, что одной лишь его решимости хватит, чтобы… Но эти надежды бесполезны. Для нас обоих будет лучше, если все кончится. Мне не страшно. Мне больше не будет больно. Меня ждут лишь вознесение, простор и свет вечности. Единственное мое сожаление состоит в том, что мне придется покинуть его.
«Фор, – шепчу я, напевая эти слова ему на ухо. – Все в порядке. Прошу тебя, любовь моя, позволь мне…»
Фор поднимает голову. Его глаза сверкают, как два кинжала, впиваясь в глаза Ар.
– Если вы не умеете лечить людей, – рычит он, – тогда скажите, где найти того, кто умеет.
Лицо Ар словно захлопывается. Ее дух блекнет, отступает.
– Я знаю, что вам известно, где она, – продолжает Фор.
– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Не играйте со мной, – он вскидывает руку над столом, хватает Ар за рукав. – Скажите мне, где она. Скажите, где я могу ее отыскать. Если кто мне и может помочь, то только она.
Ар пытается вырваться из его хватки. Ее душа беспокойно мигает.
– Ладно! – наконец говорит она. – Она живет на Поверхности. Я могу сказать тебе где. Но ты уверен, Фор? Уверен, что хочешь ее увидеть? Спустя все это время?
Я не понимаю. Что здесь происходит? О ком они говорят? Я переключаю внимание с духа Ар обратно на Фора. Этот решительный свет вернулся, он сияет в его душе ярче и горячее, чем когда-либо. Он наклоняется, придвигая свое лицо к лицу целительницы.
– Говорите, – рычит он.
Глава 39. Фор
Яукутал ее тело в черное одеяние, которое нашел подле нее в Круге Урзулхар. В нем она выглядит еще бледнее, лежа у меня на груди. Я помню, как в нашу первую встречу был поражен розоватым оттенком ее кожи, столь непохожим на цвета трольдских женщин. Теперь я готов отдать что угодно, лишь бы этот розоватый румянец вернулся.
Я держу ее перед собой на широкой спине Кнара, почти так же, как делал в ночь нашей первой встречи. Мы в одиночестве летим вверх, прочь от города. Я никого не могу взять с собой в это путешествие; все нужны там, разбираться с последствиями нападения. Те, кто не прогоняет оставшихся дьяволов с городских улиц, должны заниматься ранеными и собирать погибших. Сердце пронзает укол вины. Я должен быть внизу, с ними. Я их король. Что же это говорит обо мне, если я во всю прыть мчусь прочь от города, с которым произошло величайшее из бедствий?
Крепко прижимая к себе Фэрейн, я склоняюсь над шеей морлета и пришпориваю его, гоня все быстрее и быстрее. Если бы не она, не эта хрупкая, изящная, отважная женщина, бедствие было бы гораздо страшнее, а бойня – невообразимой. Пещерные дьяволы даже сейчас буйствовали бы на подвергшихся удару улицах, вырывая глотки и выдергивая конечности. Я не понимаю, как она это сделала. Не знаю, как она их остановила. Но я знаю, что если бы не Фэрейн…
Я опускаю взгляд на ее неподвижное лицо. В груди давит так, что мне становится страшно: вдруг мое сердце перестанет биться? Боги, каким же я был дураком! Я так старался добраться до нее, верил, что только я один могу ее спасти. Мне и в голову не приходило, что это меня нужно было спасать.
Кнар набирает скорость, взмывая все выше над городом, к самому потолку каверны. Во тьме глубокого сумрачья он – создание чистых теней – счастлив. Мы устремляемся к одному из шахтных проходов в Мир Поверхности. До них добраться сложно, попросту невозможно ни на чем, кроме морлета. А морлетам не нравится воздух наверху, поэтому лишь опытный наездник решился бы на подобный подъем. Я этого никогда прежде не делал.
Теперь же я не колеблюсь. Пусть даже подо мной зияет громадная смертельная пропасть, пусть даже мой город стремительно уменьшается, я гоню Кнара вперед. Это – единственный шанс Фэрейн. Я бросился бы навстречу куда бо́льшим опасностям ради одной лишь надежды: в последний раз увидеть, как ее глаза смотрят на меня.
Мы огибаем сталактит за сталактитом. На них оставлены знаки, указующие нам путь, – вырезанные в камне маленькие белые звездочки, в которые установили небольшие, вечно горящие кристаллы лорста, сияющие даже тогда, когда их более крупные и яркие собратья меркнут. Я следую
