Прозрение. Том 2 (СИ) - Бэд Кристиан

Это последнее, что я вижу.

Полицейский катер теряет управление, оплавленный боковым светочастотным ударом. Магнитное завихрение отбрасывает его от искорёженного гиганта-крейсера.

Лейтенант имперской Армады Вальтер Дерен сжимает зубы. Он разрешает себе проскочить в мёртвую зону одного из «белых» и ударить в район предполагаемого расположения реактора антивещества.

Как жалко, что нельзя вложить в этот удар всю мощь несущего крейсера! Нельзя позволить себе увлечься боем и врезать ещё! И ещё! До полного истощения накопителей!

Но Дерен следит за блёсткой маленького полицейского катера. Катер крутит, затягивая между двумя вражескими кораблями.

Дерен настраивает навигатор шлюпки на координаты того крейсера, что южнее, потому что искорка катера исчезает в его объёмистом шлюзе.

Жив ли капитан? Что с ним?

Дерен разрешает второму пилоту выстрелить ещё раз, срезая обвод навигационной антенны с монстра, что слеп, может быть, последние секунды. Его навигационные машины работают на просчёт фальшивых целей, но замешательство такого гиганта не может длиться вечно.

И тут же навигатор шлюпки слепнет от перегрузки. Дерен успевает увидеть последние цифры и заорать ведомому:

— Вили, назад! Гравитационная аномалия!

Шлюпку тащит в воронку между двумя смыкающимися в неконтролируемом качании гигантами-крейсерами. Выход только один — приклеиться домагниткой к чужой броне.

Пространство корчится и звенит.

Искорёженная туша вражеского флагмана содрогается в попытке запустить маршевые двигатели. Флагману досталось так, как ещё никогда не доставалось кораблям. Его скрутила человеческая ярость.

Дерен видит смятый её силой корабль. И надеется, что его капитан — жив. Он там, в ангаре крейсера, который южнее.

Наконец, флагман запускает двигатели. И в эту же секунду пространство вспучивается, затягивая вражескую эскадру и шлюпку Дерена, приклеившуюся к боку одного из кораблей.

Пилот уже не видит, как и из зоны Метью у Кроу-1 выходит спейс-алан Содружества: синеватый, этот оттенок даёт иридиевое напыление, один из новейших, ещё не обстрелянных до конца монстров. А от Кроу-2 разом выходят имперский разведчик и алайский «шакал».

История сорок третья. «Между войной и смертью»

Сержант Вили. Джанга. Развязка Кроу-1 — Кроу-2

Шлюпка ведущего исчезла с экранов, и сержант Гекек Вили остался один.

Лицо его закрывала кислородная маска, тело поддерживали домагнитное поле и крепления ложемента, потому сержант Вили казался своему второму пилоту мудрым и непроницаемым. Почти таким же мудрым, как великие Громовые боги.

Но в сердце сержанта Вили царило смятение.

Он был родом из далёкой провинции Одиджи на имперской планете Канада.

Чёрные глаза его ещё не привыкли к многоцветию здешних радужек. По-экзотиански он не говорил, без автопереводчика понимал едва ли три сотни слов, да и то лишь благодаря лейтенанту Дерену, жестоко гонявшему его все те дни, пока капитан лежал больной на этой странной чужой Джанге.

И вот теперь, потеряв своего ведущего, сержант Вили совсем не знал, что ему делать.

Лейтенант Дерен что-то кричал, но помехи убили звук, и сержант Вили не сумел разобрать слов.

Приказ у него был простой — сопровождать капитана и обеспечивать связь.

Но оплавленный капитанский катер сгинул в водовороте силового поля вражеского корабля. А это означало, что выбор у воина только один — принять неравный бой.

Шлюпка против крейсера. И тут уже неважно — белый он или матово-чёрный, как родные имперские.

Первый пилот не имеет права показывать свои колебания второму, и сержант Вили сурово хмурил густые чёрные брови.

Он позабыл, что должен радоваться. Ведь перед ними лежал путь героев.

Они были здесь единственным имперским судном, если маленькую шлюпку можно назвать таким гордым именем. Впрочем, мужества у сержанта Вили было достаточно, чтобы считать свою посудину хоть императорским крейсером.

Он сбросил домагнитный щит, экономя энергию, и скомандовал привычное:

— Обходной манёвр. Огонь по готовности накопителей без команды.

Второй поймёт. Делов-то — догонять, маневрировать, уклоняясь от светочастотных ударов, а потом влететь в слепую зону крейсера и засадить ему в реакторную щель.

Реальность агонизировала. Секунды наползали на секунды.

Картина боя менялась стремительно: враги вели беспорядочную стрельбу, а пространство искажалось и выворачивалось, пожирая их корабли.

Но сержант Вили продолжал бесстрашную гонку.

Его путь лежал параллельно пути Смерти, а параллельные в бесконечном пространстве всегда пересекаются.

Щиты шлюпки зазвенели от перенапряжения, у второго пилота хлынула из ушей кровь. Он попытался, но у него не хватило умения войти в зону Метью из-под брюха вражеского корабля.

Ничего, первый на то он и «первый» — квалификация позволяет ему и пилотировать, и стрелять.

В ушах у сержанта Вили тоже было горячо, но это не пугало его. Потеряв обычный слух, он и нутром слышал, как стучат вдалеке небесные барабаны.

Это великие вожди призывали его на праздник мёртвых, где его ждёт тотем Громовой птицы, чтобы он мог беречь и охранять великие воды мира.

Громовая птица страшна и сияет она нестерпимо. Она имеет крылья с четырьмя суставами каждое. У неё нет ног, но есть огромные когти. Нет головы, но есть клюв с рядами острых, как у волка, зубов.

Её голос — удар грома, и раскаты грома раздаются, когда она складывает крылья.

У неё один глаз, а взгляд её — молния.

Гнездо её из сухих костей, в нем громадное яйцо, из которого непрерывно выходит ее потомство.

Птица Грома тут же пожирает его и так она становится одним целым из многих самих себя.

Вот и сержант Вили станет теперь Громовой птицей. И вечно будет носиться в мёртвом космосе, защищая живые воды планет.

О, Громовой Дух,

услышь меня.

Я прихожу к тебе

как один из многих твоих детей,

Я слаб и мал.

Мне нужна твоя мудрость и сила.

Дай мне идти, окружённым твоей красотой.

Сделай так, чтобы глаза мои

Всегда видели красный закат.

Сделай так, чтобы мои руки

Держали всё, сотворённое тобой.

И сделай мой слух острым,

Чтобы я мог слышать твой голос.

Сделай меня мудрым, чтобы я мог понять.

Не для того чтобы превзойти моих братьев,

Но чтобы победить своего злейшего врага — себя самого.

Сделай меня всегда готовым предстать перед тобой

С чистыми руками и прямым взором.

Чтобы когда жизнь угаснет, как угасает закат,

Мой дух мог прийти к тебе без стыда.

Сержант Вили увидел яркий свет, услышал бой барабанов и звуки праздника.

И увидел всех, давно умерших: они танцевали и были счастливы. А потом он увидел своих родителей — они смеялись и махали ему руками.

Дерен. Зона Метью

Хронометр отсчитывал время беззвучно, но Дерену казалось, что секунды продавливают реальность, раздуваются, словно мыльные пузыри, и лопаются с оглушительным треском.

Его мутило — безвременье неконтролируемого прыжка казалось нескончаемым.

Однако если «белые» — действительно люди, имперцы, то 12 минут внепространственного перемещения — это для них предел.

Если «белых» выкинуло небесконтрольно, и навигаторы успели сделать расчёт зоны Метью, они должны вывести корабли в Риманово пространство максимум через 12 минут.

Конечно, можно решиться на более долгий «прыжок», если не хочешь сохранить ясность сознаний пилотов и электронный мозг корабля.

А может быть, дело тут не в желаниях? Может, возникшая аномальная зона Метью имеет какие-то уникальные свойства, и навигаторы не могут с ней справиться?

Думать в изменённом пространстве трудно: сознание плывёт, как в бреду. Лейтенанту оставалось только смотреть на хронометр и ждать.