Две луны (СИ) - Румянцев Евгений

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

В поселке еще кое-где продолжалось дымиться, когда отряд подошел к шлагбауму. Петр подал знак всем остановиться и две пары разведчиков выдвинулись проверить улицы на предмет ящеров. Вскоре они вернулись и показали жестами, что все чисто.

— Значит, не только к нам хвостатые супостаты заявлялись в гости. — предположил Муня, идя по улице и озираясь по сторонам — Что-то мне подсказывает, что парни в зеленых от природы жилетках и здесь вовсю побуйствовали.

— У политики страусиного подхода к проблемам тоже есть свои нюансы. — равнодушно ответил Петр. — Когда эти проблемы уже непосредственно этих самых страусов начинают касаться, поздно пить боржоми, почки уже отвалились, что мы и наблюдаем. Они прошли мимо обугленной китайской пристройки к кафешке и вышли на площадь.

— Интересно, им позволили это сделать или вышло случайно? — спросил Выживальщик, глядя на зияющие чернотой бывшие проемы окон мэрии.

— Драконий бунт, бессмысленный и беспощадный. — изрек Муня. — Лично мне интересно, где они научились ремеслу поджигателей? Гребешковые мастодонты греческий огонь изобрели? Тогда почему у нас в гротах все осталось девственно чистым?

Навстречу им из разломанных подчистую дверей мэрии вышел Сэм, причем он улыбался так, как будто не побывал недавно в аду, а отдыхал все это время где-нибудь на Мальдивах.

— Ох, каких люлей нам недавно навешали! Видели, какая красота вокруг? — сказал он вместо приветствия. — На вас тоже эти тупые уроды наехали, или только нас с дружеским визитом посетили?

Петр, не отвечая, достал мешочек и высыпал из него на ладонь девять зубов размером с две трети ладони.

— Впечатлен! — еще шире улыбнулся Сэм, хотя это казалось невозможным. — А потери?

Петр показал три пальца. Сэм видимо хотел улыбнуться еще шире, но мускулы лица вовремя подсказали ему невозможность этого действия и тогда он просто хлопнул Петра по плечу.

— Да вы просто монстры тогда. Как сами видите, у нас похуже вышло. Ляо сгорел, пошли у меня посидим, что ли. Беспорядок небольшой, конечно в кабинете…

— Может, не стоит — протянул Муня, покосившись на остатки выломанных дверей, явно кем-то погрызанные. — Чего на развалины смотреть. Лучше на природе поболтаем, тут тепло, падалью не воняет.

— Тут, так тут. — Покладисто согласился Сэм.

Из мэрии вышел еще один персонаж, и очень хмурый, в отличие от Сэма. Питер заметно прихрамывал, рука на косынке и обмотанная бинтом голова говорили о том, что не всем повезло во время обороны.

— Привет, русские. Не вижу, чтоб вы нам помогали драться с ящерами.

— Питер, они девятерых завалили, тебе мало?

— Девятерых? Так сколько ж этих тварей нападало?

— Сколько бы не нападало, сейчас уже меньше осталось. — весело сказал Муня. — Как я понимаю, зарплату мы опять не получим?

— На прииске осталась ваша зарплата. — подтвердил его догадку Питер. — Сегодня оттуда один из работяг явился, он единственный выживший там. Казначея на его глазах в клочья разорвали.

— Хоть одна хорошая новость. Ради этого и подождать не грех, нам не привыкать. У вас задержка по зарплате становится славной традицией. Прям, как на Земле.

— А чем они жгли вас? — прервав Муню, спросил Выживальщик.

— Похоже, нефтью. Этой дрянью в горшках швырялись, а потом катапультой с какой-то горящей хренью. Причем сгоревших жрать не стали, оставили здесь. Если бы не эта катапульта, может и отбились бы, несмотря на пожар. Домики металлические, они их даже трогать не стали. Народ из них периодически выбегал и с тылу нападал, партизанил. Катапультой центральные двери вынесли и после этого спаслись только те, кто в комнатах от Зова заперлись.

— Сколько погибших?

— Тридцать семь, включая прииск. Многие в домах попрятались. Охотники и рыбаки в лесу… — неохотно ответил Питер. — Теперь награда будет по два серебра за клык. Дон так сказал. Кончать их всех надо. Еще пару таких набегов и от колонии ничего не останется.

— Если они прииск ваш вычислили, там тяжко станет. — предупредил Выживальщик. — Чем расплачиваться будете, натурой? Так у нас вроде все гетеросексуалы, педики воюют плохо, только орать на своих шествиях способны. На Земле, помнится, пробовали создавать отряды боевых пидорастов, да не вышло ничего. Им надо, чтобы враг спиной повернулся да нагнулся еще, по- другому им неинтересно.

— Теперь все по-другому будет. — заверил их Сэм. — Теперь я пока прииском займусь, а Питер людей на гвардию начнет отбирать. Ну и вас меньше гнобить будут, как-никак тоже защита. На реке форпост сделаем, если в поселок твари прорвутся, то их по любому меньше будет и без катапульт этих дерьмовых. Они реально, как минометы, страшные штуки. Короче, теперь мир, дружба, жевачка. Отдельно друг от друга мы не сможем выжить в этом гребанном «Заповеднике».

После разговора с Сэмом Петру заметно полегчало. Он сидел с чашкой на пеньке, которые любезно ему предоставил невесть откуда взявшийся Ляо, у которого в волосах появились первые седые волосы. — Когда успел заварить чай этот старый пройдоха? — удивился Петр. Но отпив глоток, он понял, что это не чай, а то самое пойло, которым они собрались приторговывать в колонии. — Может, стоит иногда беде долбить кулаками в твои ворота, пока ты окончательно не оскотинился, думая только о себе, любимом? — думал он, делая мелкие глотки из чашки. Может, для этого войны и существуют? Это неправильно, конечно, но что, кроме постоянной угрозы жизни тебе и другим, находящимся рядом, сможет заставить сделаться человечнее? Неужели только горе может растопить черствый слой льда в сердцах людей? Странная все-таки эта штука — жизнь. Когда все есть, хорошо, но плохо, потому что мало. Когда все потерял, плохо, потому что когда-то было лучше и теперь кажется, что было хорошо. А когда тогда хорошо? В те самые редкие моменты между тем, когда плохо? А неплохое это пойло, однако. Вот сегодня расслаблюсь, а завтра все по новой. И верить, что «хорошо» снова настанет. Такая вот наша человеческая природа.