Завеса Звездной пыли и Жестокости - Форд Анали
Она время от времени незримо расширялась, растягивая края этого мира до тех пор, пока они, сызнова прошиваясь в сверхъестественное новое и неосязаемое, не сливались в единое пространственное целое, даже на такой недосягаемой высоте.
Особенно на такой высоте.
Если не считать стекающего за край башни чернильного водопада, в комнате царила зловещая тишина. Пустота правила этим местом.
Только наше дыхание нарушало тихий ритм плескавшихся потоков ровно до того момента, пока Итрис не прошагала к журчащей прозрачной воде, достигавшей звонкой струей пола, и не запустила в нее правую руку по самый локоть, в следующий момент вытащив оттуда еще одну руку. В благоговейном ужасе я смотрела, как она, словно из неоткуда, выдернула брата, который, нахмурив брови, навис над нами и оборонительно уставился на женщину-фейри, все еще вцепившуюся в его помятую серую мантию.
– Надеюсь, ты не просто так прервала меня. Ты знаешь, я бы никому другому такого не позволил.
Голос Сирена был глубоким, настолько близким к сдерживаемому рыку, насколько его мягкий тон позволял. В нем слышалась не просто легкая угроза, и если у меня волосы на затылке встали дыбом от его слов, то на его сестру они оказали обратный эффект.
Итрис скептично подметила:
– Как будто кто-то другой осмелился бы.
Сирен стряхнул с себя ее руку, и складки его шелковой одежды заструились идеальным каскадом, напоминавшим струи водопада, из которого он только что вышел. На его коже и волосах блестели капельки влаги.
– То, что ты Искатель, еще не означает, что я должна разбираться с твоими проблемами.
Сирен бросил на нее странный взгляд, его полные губы раскрылись всего на секунду, но тут его сестра кивком головы указала на меня. Взгляд его метнулся ко мне, смягчившись всего на секунду, хотя, возможно, мне это почудилось.
Мне точно это почудилось.
Слова, которые он собирался произнести, легким вздохом повисли в горле. От этого звука сердце как будто чуть сильнее сжалось, пусть и всего на секунду.
– А, Делф, не ожидал тебе так скоро тут увидеть.
– Тебя должно удивлять, что она вообще здесь, – сказала Итрис. От ее сурового голоса я поежилась, позабыв уже о двух фейри, все еще стоявших в дверях. Они не осмелились зайти за нами внутрь, но наблюдали за происходящим. – Я обнаружила ее не с кем иным, как с Терреком.
– Тебя правда это удивляет? – спросил он, приподняв бровь. – Ты же знаешь: всего лишь вопрос времени, когда он добьется желаемого с ней.
– Как и со всеми нами, – проворчала она. В отличие от Сирена ей удавалось говорить прерывистым, утробным голосом. – Почему она оказалась одна?
– Она не пленница, Итрис. Я не могу ее контролировать.
Эти слова не успели приободрить меня, потому что Итрис продолжила:
– Но скоро станет пленницей, а может, случится что-нибудь похуже, если ты не дашь ей хоть каких-то наставлений. Сколько ей вообще? Выглядит не старше ста пятидесяти.
От ее слов я побледнела, но не так сильно, как Итрис после ответа Сирена, произнесенного будничным тоном:
– Вообще-то двадцать один.
– Двадцать один? – В голосе Итрис было столько возмущения, что я удивилась, как у нее еще сосуд на левом виске не лопнул. – И ты предоставил ее самой себе? Позволяя ей разгуливать по двору, ты навлекаешь на нее беды.
– Я думал, может, ты…
– Нет. – Итрис так быстро ответила, что не оставалось никаких сомнений: она ждала этого и заранее приготовила ответ. – Это твоих рук дело, Сирен. Может, у меня и нет никакого желания сидеть сложа руки и наблюдать, как младенец, которого ты сюда притащил, канет в лету, но я с радостью сделаю это тебе назло.
– Как всегда любезно с твоей стороны, сестрица.
– Кстати, о любезности: ты ее вообще видел? Рана не заживает.
Повисла пауза, затем Сирен ответил:
– Рана?
– Да, – ответила его сестра, а в голосе послышалась усталость. – Рана, из-за которой платье – то самое, в котором она, собственно, и пришла – с каждым днем становится все краснее.
Четыре пары глаз уставились на меня, взглядом скользя вниз по моей груди, пока не остановились на том месте, где располагалось солнечное сплетение. Именно там, подтверждая слова Итрис, кровь темно-красным пятном расплывалась по центру расшитой драгоценностями ткани, но я все равно почувствовала, как к щекам от смущения приливает краска.
Я прижала руку к пятну, стараясь защититься от их пристальных взглядов, но добилась лишь того, что задела рану и вздрогнула. Сирен тоже вздрогнул, но это заметила только я. Все остальные все еще всматривались в расползавшееся пятно у меня на груди.
– С этим надо что-то делать, – решительно произнесла Итрис. – Может, гостей у нас давно не было, но неужели ты совсем забыл, как быть хозяином? Если уж не хорошим, то хотя бы сносным.
– Возможно, забыл.
Итрис поджала губы.
– Что ж, вот тебе хороший повод вспомнить. Как бы нам ни хотелось, чтобы все оставалось так, как было последние пятьсот лет, полагаю, мы оба знаем: этому более не бывать. Делф не последняя новая фейри в Элизии. Как бы мы ни пытались закрыть на многое глаза, появятся и другие.
– Ты слишком драматизируешь, Итрис.
Итрис лишь смерила его тяжелым взглядом.
– Ты так думаешь, братец? Это всегда был лишь вопрос времени. Может, ты и не понимаешь, но помяни мое слово: ты привел в действие то, что уже нельзя остановить. Ты видишь только Делфину, но я вижу гораздо больше. Может, ты ослеп за то время, что был Искателем. Может, ты слеп, может, весь остальной двор слеп, но я… Я не слепа.
Глава седьмая
Делфина
Слова Итрис тяжелым, хлестким предупреждением повисли в разреженном воздухе башни.
Медленно высунув язык, Сирен провел им по губам. Должно быть, в его темных глазах беззвучно проносились неприятные мысли.
– Скажи-ка, сестрица, на что это ты намекаешь?
Впервые я заметила, как по лицу Итрис скоплением морщин пробежало сомнение. Какое-то мгновение она смотрела брату прямо в глаза, пока Сирен не указал рукой на дверь, через которую мы вошли. В следующую секунду я осталась наедине с двумя молодыми фейри: оба решительно, не мигая уставились на меня. На меня хлынула волна любопытства, а не презрения, и я с радостью ответила на их внимание.
Разглядев эту пару получше, я решила, что по человеческим меркам им не могло быть больше пятнадцати, но сколько это в летоисчислении фейри, я не имела ни малейшего понятия, учитывая также недавнюю реакцию Итрис на мой собственный возраст.
– Ты правда наполовину человек? – наконец выпалила девочка. Глаза ее стали еще шире, как будто она была шокирована тем, что произнесла это вслух. – Как по мне, ты не похожа на человека. Вообще-то я никогда не видела людей, но всегда представляла их намного… более устрашающими.
Мальчик рядом с ней энергично закивал:
– Как медведь или кабан.
– Правда, их мы тоже не видели.
Я фыркнула, и девочка нахмурила брови:
– Мы что-то не то сказали?
– Нет, – ответила я с легкой улыбкой, которая стерла с моего лица постоянно угрюмый вид. – Я встречала немало людей, похожих на кабанов. Описание «устрашающий» им подходит.
В мыслях всплыл образ Рафула – бывшего управляющего в поместье, в котором я работала, – тут же сменившийся вторым лицом, которое мне хотелось бы навсегда стереть из памяти. Лицо мужчины, убившего Рафула за то, что тот поднял на меня руку.
Я изо всех сил старалась удержать свое сознание подальше от темных закоулков, в которых сохранилась память о нем, поэтому, тряхнув головой, задала свой вопрос:
– А сколько вам лет?
– Сто двенадцать.
Они заговорили в унисон, их слова спотыкались друг о друга. Какое-то мгновение пришлось переваривать услышанное. Следом на меня обрушилось осознание всего сказанного ими, а вместе с этим и волна головокружения.
