Эсферикс. Книга первая - Дмитрий Александров
Гаус рассчитывал выбраться через дальний вход: в поздний (точнее, уже ранний) час никто не должен был их обнаружить, а опасная полянка с невидимым кораблём пришельца и главные ворота оставались на другой стороне Башни. Вот только Гаус никак не мог предположить, что Ленц, разбуженный залетевшей в открытое окно стрекозой, обнаружит отсутствие товарища, пойдёт его искать и спустится точно к дальнему входу.
Оба замерли от удивления.
Гаус первым пришёл в себя:
— Это друг, — объяснил он Лхати, кивая в сторону Ленца.
— Я Лхати. Это значит «Ночная песня», — повторила девочка своё имя. Голос её был тихим, мелодичным, он притягивал и одновременно пугал, как пугает всё прекрасное, если оказывается к нам слишком близко.
— Гаус! — шепнул Ленц, дёрнув ушами. — Что это значит? Это ведьма?
— Она не ведьма! — Гаус хмуро посмотрел на приятеля. — Точнее говоря, в каком-то смысле, конечно, ведьма. Нет времени!
— Зачем ты её выпустил?
— Чтобы спасти от пришельцев!
— Пришельцев?! Гаус, если ты мне всё не объяснишь, я подниму тревогу.
— Я сам видел пришельца у Башни! Магистр с ними заодно. Ленц! Посмотри на факты: нам ничего не сказали про операцию, целью которой, похоже, был захват одного из колдунов их племени. Или даже захват Лхати — тогда совсем плохо! Всё по указанию каких-то таинственных пришельцев, про которых знает только магистр Зуверт. А ещё сварты! Жители леса воюют с ними так же, как и мы. А нас даже врагами не называют, а только глупыми. Ну же, Ленц!
— Я не могу проверить твои слова, хоть и верю тебе, как другу. Верю, что ты либо прав, либо ошибаешься искренне. Но то, что ты сейчас делаешь, будет всеми расценено как предательство. Лучше собрать пилотов, поговорить сначала с ними. Даже если командиры или магистр нас обманывают, пилоты должны быть вместе. А если замешаны пришельцы, то и подавно!
— Нет. Мы уходим сейчас, — Гаус посмотрел на друга взглядом, в котором читалось то самое упрямство и желание в одиночку добиваться победы, которые всегда отличали пилота номер семнадцать. — Ты с нами?
— Так, как делаешь ты, выйдет только больше проблем. За тобой будут гоняться все: инопланетяне, пилоты, дикари.
— Пусть гоняются, мне всё равно. Так ты с нами?
— Нет. Я иду к пилотам. — Ленц бросил короткий взгляд на Лхати. Он отвёл глаза сразу, но лицо девочки из лесного племени показалось ему добрым и честным. Это хотя бы отчасти успокоило нехорошее предчувствие в его груди. Он вздохнул, махнул рукой, развернулся и пошёл к Башне.
Гаус хотел было взять Лхати за руку, но передумал:
— Скорее к тем кустам!
Пригибаясь и стараясь обходить открытые места, они благополучно выбрались за ограду, пересекли дорогу, которая вела в Южную деревню, и направились к городу.
Глава 14. Через лес
Беглецы шли напрямик через лес. Гаус заметил, насколько одежды Лхати, даже её сиреневые волосы и хвост, сливаются с окружающим пространством, как ловко она ступает по моховым кочкам — будто летит над ними. Гаус же порой проваливался в пустоты, которые образовывались под старыми высохшими слоями мха, натыкался на лианы.
— Лхати, слушай… а без своего посоха ты можешь колдовать? — спросил пилот, когда они перебрались через русло давно пересохшего ручья.
— Кажется, я могу — но не умею. Моя сестра умела.
— С ней что-то случилось? — у Гауса всё похолодело внутри: вдруг их атака привела к трагедии?
— Её сварт унёс. Это было давно.
Некоторое время они шли молча. Лес вокруг будто нарочно утих, создавая такую обстановку, в которой невозможно не подумать о чём-то тревожном.
— Скажи, тот сварт… которого ты подстрелила под священным деревом. Ты знала, что он там прятался? — задал Гаус волновавший его вопрос. — Ведь дерево — сердце вашего леса; что-то вроде базы, штаба — не знаю, как у вас называется…
— Никакое это не священное дерево, а просто старый и очень больной саахат. — Дикарка вытянула руку, указывая на ярусники: — Это саахат. Это тоже. Наше название. А сварт был прирученный.
— Что?! Вы приручаете свартов?
— Мы пытаемся. Мудрейшая говорит, что однажды мы сможем летать на них. Сварт побеждает сварта. Другие присоединятся к победителям. Станут друзьями.
— Какой ужас!
— Почему? — Лхати остановилась и с наивным удивлением посмотрела в глаза пилоту.
— Потому что это хищники! Враги! Вон, сколько зла они сделали. И нам… и тебе! Ты разве хочешь их простить?
— Их не нужно прощать: они только животные. У них нет ойасу, души. Если ударишься о ветку — её надо прощать?
Гаус задумался, затем молча зашагал вперёд. Дикарка тут же нагнала его. Было заметно, что она может передвигаться по лесу быстрее. Уступать (тем более девчонке) было неприятно, поэтому Гаус спешил и то и дело спотыкался о сухие лианы, которые лежали здесь повсюду. «Я к тому же не взял фляжку с водой, — злился сам на себя Гаус, — а Лхати ведь взаперти сидела — хорош из меня спасатель…»
Когда они подошли к краю леса, Гаус совсем выбился из сил. Было заметно, что и Лхати приключение давалось нелегко. Оба хотели пить, хотели остановиться, сесть на мягкий мох и отдохнуть, но не решались показать своей усталости.
— Между нашим лесом и твоим — широкая пустошь, река. Ещё и две дороги, — Гаус привычным жестом поднёс к груди руку, но на ней не было браслета с компасом: его он тоже забыл в Башне. Пилот вздохнул, посмотрел на небо, прикидывая высоту Большого солнца. — В общем, если пойдём сейчас, окажемся надолго на виду у всех. Да и ночью не лучше. А за тобой охотятся пришельцы. И они могут передвигаться по небу. Летают в машинах. Как пилоты. Сверху нас будет очень легко заметить.
— Что же делать?
— Надо в город идти. Переждём немного.
— Разве меня пустят в город? Мне кажется, жители города не любят наш народ.
— Оставайся пока здесь. Я что-нибудь придумаю. Скоро вернусь! — Гаус улыбнулся, и эта улыбка придала ему сил. Он перелез через лиану, спрыгнул вниз, на дорожку, которая шла вдоль кромки леса, затем сворачивая к городу.
Глава 15. Один народ
К дому дяди Балта Гаус нарочно пробирался возле самой стены, через канаву, через узкую заброшенную улочку, на которой в детстве играл в квант с друзьями: он не хотел привлекать того внимания, какое всегда привлекали пилоты.
Дядя сидел у окна и тёр шлифовальной полоской зажатую в тиски пряжку.
— Ты зачастил ко мне. Это плохо, — произнёс он, не оборачиваясь.
— Почему? — удивился Гаус.
— Вдруг тоже захочешь заняться ремеслом? А
