Демонология Сангомара. Хозяева Севера - Д. Дж. Штольц
– Наш ли это владыка? – пролепетал вышедший вперед старик, щурясь и кланяясь на всякий случай.
– Чей еще?! Гербов не видишь? Где вождь? – ответил сэр Рэй, держа за поводья пританцовывающего мерина, что нервничал от снующих туда-сюда детей.
– А я и есть вождь. Меня зовут Ормут, – ответил старик.
– Тебя должны были уведомить о приезде графа. С месяц этой тропой высылали гонца. Нам нужны еда и крыша над головой!
– Ох, господин! – воскликнул старик и упал на колени. – Гонец-то был, но у нас не хватит комнат на постоялом дворе, чтобы вместить вас всех!
– Сколько комнат на постоялом дворе? – спросил рыцарь.
– Четыре, махонькие, без очага… В каждой по кровати да место под лежак.
Пока сэр Рэй прикидывал, куда кого разместить, вперед выехал Филипп.
– Подготовьте все, – коротко приказал граф. – Гвардейцам пусть дадут приют поселяне.
Работники увели лошадей на задворки постоялого двора, где под большим навесом накормили и почистили. Люд, чистый, аккуратный, несмотря на нищету, все не расходился и пялился. Юные местные прелестницы стреляли глазками в гвардейцев, выцепляли из них самых статных и улыбались им с особенной теплотой. Пока все распределялись по домам, чтобы выспаться, граф Тастемара давал указания:
– В одной комнате будем я и Леонард, – перечислял он, – в другой – Йева и Эметта, в третьей – Чукк и Грон, а в четвертой – вы, сэр Рэй, и Уильям.
– Кхм, отец, может, я с Эметтой в одной комнате? Как в Ферранте, – тут же предложил Леонард, который потерял всякую надежду уединиться со своей любовницей.
– Нет, – холодно отрезал граф.
– Почему же? – возразил сын, непонимающе пялясь на него.
Удивленный сэр Рэй, замерев у порога, исподтишка наблюдал за этими проявлениями аристократической изнеженности.
– Потому что это поход, а не забег в бордель. – Филипп развернулся и направился на постоялый двор, чем спугнул капитана.
Когда он отошел весьма далеко, Леонард сжал затвердевшие от злости губы и в сердцах сплюнул. На его несчастье, это услышал граф. Уже на пороге он обернулся и обратился к стоящему неподалеку старику вождю:
– Моему сыну – лежанку в самой захудалой лачуге!
– Отец! Но, – вмешался Лео, – что ты такое говоришь?! Я не буду спать, как простолюдин, в доме крестьян. Хорошо, я согласен с твоим распределением на постоялом дворе!
– Это ты мне делаешь одолжение? – Улыбнувшись, Филипп поднял брови.
– Не будь так жесток со мной, отец!
– Я все сказал.
С этими словами граф исчез в проеме. Лео остался на улице под затянутым тучами небом, и на его челюсти заходили желваки. К нему пугливо подошел невысокий старичок Ормут, который крайне почтительно, видя дурной настрой, предложил проследовать за ним. В жалкой лачуге, куда его определили, графский сын согнал все приютившее его семейство в хлев, а сам устроился в одиночестве на нескольких положенных друг на дружку лежанках.
Смеркалось. Ветер поутих, свинцовые облака остановили свой бег, замерли прямо над Малым Уплишем – и снова пошел измучивший всех дождь. Впрочем, в этот раз весь отряд спал под крышей, радуясь теплу и сухости. Сидя в крохотной комнатушке постоялого двора, Йева фон де Тастемара глядела на закрытые ставни такого же крохотного окошка и думала о чем-то своем.
– Чем вам еще послужить, моя госпожа? – спросила служанка Эметта.
– Займись каштановым платьем, – рассеянно сказала графская дочь. – Простирни его – оно на подоле сильно измазалось… Просуши у очага на первом этаже, в таверне. – Она вздохнула. – Ах, как хорошо, что ты не пошла к реке вчера вечером…
– И не говорите, госпожа. Ямес уберег! – закивала Эметта.
Йева еще раз с тоской оглядела захудалую узкую комнату, обстановка которой состояла лишь из одной кровати да лежанки. За дверью, из другого конца коридора, послышались гулкие шаги и голоса.
– Вы не боитесь дождя, сэр Рэй? – спрашивал из-за глиняной стены голос Уильяма.
– Надо же, как вы трепетно печетесь обо мне! Или боитесь шлепков мечом по заднице? – хохотал капитан.
– Погодите-погодите. Вот я подучусь – и тогда вы поплатитесь за свои слова, – шутливо отвечал Уильям.
– Поплачусь? Я?! Ха-ха! – восклицал сэр Рэй, который забыл, что за соседними стенами находится графская семья, а сами стены – что пергамент. – Если сможете сегодня хоть раз задеть меня мечом в схватке, я готов выложить свое сезонное жалованье!
– Ну это уж слишком… Вы крайне азартны, сэр Рэй… – смутился голос Уильяма. – Мне нечего дать взамен, если я проиграю в этом споре.
Эти двое шумно остановились прямо за дверью Йевы.
– Азартен? О да! – ответил рыцарь. – Раз уж хотите, чтобы спор был честным, предлагаю, значит, такие условия… Если сможете коснуться хотя бы кончиком меча моего тела в спарринге, то я даю вам свое сезонное жалованье. А если не сможете, то будете драить и седлать моего Тарантона весь путь в Йефасу и обратно.
– Седлать? Это я могу…
– Хотя нет. – За стенами одумались, и по постоялому двору разнесся мужской глубокий смех. – Седлать все-таки лучше буду я сам. Не хочу любоваться пейзажами из-под брюха коня! Ну что, по рукам?!
Послышалось звучное рукопожатие, а затем и предовольный голос капитана:
– Пойдемте, я вам расскажу, как правильно чистить моего коня… А то Тарантон с характером.
И два проникшихся взаимной симпатией спорщика хохоча удалились. Прочие же постояльцы, ставшие невольными слушателями столь комичной беседы, заулыбались.
Когда окончательно стемнело, на лестнице, ведущей на второй этаж, снова раздался тяжелый топот. Спорщики возвращались. Стоило им почти дойти до середины коридора, как дверь на их пути приоткрылась. Дочь графа с накинутой на худенькие плечики шалью выглянула в коридор.
– И кто победил? – полюбопытствовала Йева.
В ответ Уильям лишь поднял над головой звенящий кошель с даренами и поиграл бровями. Увидев свое потерянное жалованье, которое он планировал потратить в Йефасе, капитан оскалился в улыбке побежденного.
– Это случайность, моя госпожа! Вашему гостю благоволит удача. Он запнулся о камень и уткнулся лицом в землю, а его клинок коснулся моего сапога!
– Но мы решили, что ничья! – весело заявил победитель.
– Слава Ямесу, мне не придется чистить Тарантона. Хотя ваши услуги обойдутся мне чертовски дорого, – ухмыльнулся сэр Рэй Мальгерб. – Еще и седлать придется самому!
Йева поглядела им вслед с улыбкой.
– Я же сказал, что могу седлать вашего Тарантона, – уже заходя в комнату, ответил Уильям.
– Нет-нет! Избавьте! Ямес меня спаси от такого седлания! Ха, мне потом придется от стыда подать прошение на разжалование.
Переодевшись, сэр Рэй почесал крепкий живот, откуда доносилось бурчание.
– Так, Уильям, лично я очень хочу есть. Предлагаю не сидеть в этой дыре, а сходить вниз. Посидите с нами, пока мы пропустим пару кружек того пойла, что тут наливают. Вспомним беднягу Винсента и Аурита.
– Я не голоден, уважаемый сэр Рэй.
– Ваше дело, хотя я предлагал вам лишь присоединиться… – пожал плечами рыцарь, задумчиво глядя на ищущего сухие вещи Уильяма.
* * *
Как можно скорее сэр Рэй покинул эту отвратительную, полную клопов комнатушку и выбрался на свежий воздух, где моросил мелкий дождь. В таверне, одноэтажном здании с низкими потолками, сидели восемь конников. За оставшимися двумя столами теснились притихшие жители поселения, поглядывая на прибывших то ли с уважением, то ли с яростью.
– Сэр Рэй! – воскликнул гвардеец Мойрон. – Идите сюда, мы вам место оставили!
Присев на лавку между двумя воинами, рыцарь с громким стуком оперся локтями о стол.
– Чем здесь кормят? – спросил он.
– Пока не знаем. Скоро вынесут, что у них есть. Но Кольрит попробовал уже их пива.
– Отвратительное пойло! Не портите себе настроение и живот этим дерьмом, капитан, – сморщился Кольрит.
Вскоре на столы опустились покрытые румяной корочкой зайцы, куропатки и еще что-то непонятное.
– А это что? – спросил сэр Рэй, показывая на посудину служанке-дурнушке. Она вертела бедрами так, что порой сама себя ловила, чтобы не упасть.
– Это гадюка.
Лица у мужчин разом вытянулись. Гвардейцы подозрительно привстали, всмотрелись в лежавшие на деревянном резном блюде поджаренные кусочки толщиной с палец.
– Не беспокойтесь, – поспешно заверила всех служанка. – У гадюки яд только в башке. А башку-то мы ей отрубаем… Мясо замачиваем в воде на ночь, оно становится мягким. И жарим. Да вы попробуйте!
Для заверения она жестом показала, как именно змею лишают головы. Вышло настолько убедительно, что один из мужчин все-таки потянулся к кусочку, несмело взял его кончиками пальцев, словно гадюка была живая, и сунул в рот.
– Ну что?.. – спросили все с интересом.
– Как курица. Честное слово, курица!
Деревянное блюдо со странным яством вмиг опустело. Все с видом знатоков причмокивали.
– Что только люди не едят! Вот диво дивное! – произнес уплетающий за обе щеки сэр Рэй. – Жрать гадюк – это еще додуматься надо! А по вкусу и правда птица.
Еще чуть погодя они запивали
